— Нет, — Эва подняла на него глаза. — Теперь я соберусь и уйду из города. Одна. Потому что во всех неприятностях виновата я. Простите.

Она отвела взгляд, перевернула Виктора на спину и начала расстегивать ремень, на котором он носил кобуры. Злость Мора схлынула. Ему даже стыдно стало за резкость.

— Он сказал, что Эвин отец мертв. И брат — мертв. И что он ее увезет, иначе ее тоже убьют, — сообщила Мору Касси, подлив маслица в огонь его стыда. — Эв, я с тобой-таки пойду. У меня разрешения нет, Стена один шиш закрыта, и что мне тут делать?

Эва кивнула и вытащила из-под Виктора ремень. Обшарила его карманы, достала оттуда какую-то круглую железку, пачку лидов и странной формы ключ. Шумно сглотнула, поднялась.

— Я тоже, — сказал ей Мор. — Потому что в своих неприятностях хочу быть виноват сам.

— Ты стреляешь метко? — спросила она.

— Нет, — улыбнулся Мор. — Даже держать пистолет правильно не умею.

Эва посмотрела на Касси, но та пожала плечами:

— Я-то по твоему где могла этому научиться?

— Хорошо, — сказала Эва, застегивая ремень на себе. — Или, наоборот, плохо. Что я умею. Учил меня, кстати, Тори.

Она посмотрела на распростертого на полу гонщика. Потом на свертки у Мора под мышкой.

— Мы сможем этим перекусить по дороге?

— Вполне. Я даже начал, когда заблудился в городе.

Мор раскрыл пакет с сухарями.

И они втроем вышли в переулок. Спустились к каналу. Преодолели мост и свернули в парк. Им попались на глаза две собаки, роющиеся в куче преющий листвы, и один странно одетый тип с огромным белым флагом, который стоял посреди тропинки, что-то бормоча себе под нос. Мору послышалось, что он рассказывает собственным ботинкам о конце света.

Когда они очутились на широкой улице, разделенной надвое рельсами конки, Касси посмотрела на небо и дернула Эву за рукав:

— Смотри, дирижабли! Сразу несколько… Странно, причал-то у башни один.

Эва остановилась. Замерла, прищурила глаза.

— Действительно странно. Может, это помощь? Из Алумы, например. Они узнали, что здесь творится. Неважно. Мы все равно уходим.

Она преодолели еще квартал. Мимо промчался мужчина на велосипеде. Бледная женщина высунулась в прорезь занавесок и позвала их из окна первого этажа.

— Господа, господа, не видели ли вы мою девочку?

Эва собралась ей ответить, но в этот момент до ушей их долетел глухой громовой раскат. Громовой? На небе не было ни облачка! И почти сразу за ним последовал еще один. Женщина скрылась за занавеской.

— Что это? — спросила Кассида.

Ей ответил рокот, в такт которому затряслась земля. Эва подняла голову в небо и Мор последовал ее примеру. Неспешно и бесшумно на город опускался огненный дождь. Струи искр хвостами вились за золотыми шарами.

— Бежим! — гаркнул Мор. — Зажигательные бомбы.

— Отку… — Эва осеклась на полуслове. — Да!

И побежала. Мор последовал за ней, прочь от того места, в которое метили небесные стрелы.

Ужас заполнил все его мысли. Знай он, куда бежать — обогнал бы Эву. Но пока она неслась впереди, мелькая локтями, а Кассида держалась с ним наравне. Поднимать глаза на небо было слишком страшно. В какой-то момент их накрыла тень дирижабля.

Эва не раз думала, что сейчас упадет и умрет. Что сил больше нет. Что дышать больше нечем. Но продолжала бежать.

Город, который казался пустынным, вдруг ожил. Люди выскакивали из подъездов и подворотен, смотрели наверх… и замирали. Кто-то бежал вместе с ними. Кто-то падал на колени и начинал молиться Творцу и Хранительнице. Конец света, конец мира, конец Стэнвенфа. За спиной раздавались крики. Мелькали искаженные ужасом лица.

Кварталы высоких доходных домов остались позади.

Эва с разбегу перемахнула через живую изгородь, оступилась и скатилась вниз по склону к пруду, уже совсем на окраине. Полыхающий шар рассыпался искрами где-то совсем рядом, огни шипя полетели к земле. Воздуха не хватало и до падения, а после — вышел последний. Вдохнуть снова Эва не смогла. В ушах зазвенело.

Она лежала на жухлой, аккуратно подстриженной траве. На порог двухэтажного дома за прудом выскочил мужчина. Рубашка его вылезла из брюк, подтяжки нелепо болтались на груди. В одной руке он сжимал винтовку, второй тащил за собой покрытую красными пятнами ревущую девочку. Ребёнок упирался.

Пахло гарью. Мужчина поднял голову к небесам, а потом посмотрел на Эву. Ей даже показалось, что их взгляды встретились, несмотря на расстояние.

Оставив в воздухе сноп искр, в крышу дома вошёл крупный осколок. Конструкция вздрогнула и… потекла. Пламя хлынуло из окон вниз, прямо на людей, превратив их в факел. Никто даже не успел закричать. Никто: ни она, ни мужчина, ни ребенок.

Эва уткнулась лбом в землю и разразилась беззвучными рыданиями, с трудом вдыхая наконец на каждом всхлипе. Воздух щипал нос и горло.

— Вставай! Ты цела?

Мор. Он резко поднял ее на ноги. Эва развернулась и вцепилась в его куртку, продолжая дрожать.

— Пойдем.

Он погладил ее по плечам.

— Пойдем, пока мы не задохнулись здесь.

И она разжала пальцы.

До ушей доносился монотонный гул и треск горящего неподалёку дома. Воздух тёк, колебался. Глаза слезились, из носа текло.

Эва быстро шла, не оборачиваясь, не поднимая головы вверх. Слушала, как хрустят камешки под ногами Мора и Кассиды, слушала, как шуршит в листве ветер. Слушала, как скрипнула калитка, и кто-то пробежал мимо.

Позже промчались трое всадников, скрылись за поворотом. Эва смотрела только вперед. Находила точку: конец улицы, дерево у моста, дом на горизонте… который оказался развалиной. У развалины-то силы ее оставили.

Она сошла с дороги, прислонилась спиной к стене, на которой рос мох, села. И, наконец, посмотрела на город. На то, что осталось. На развалины, от которых в небеса клубами уходил серо-бурый дым. На точки над заливом, в которые превратились улетающие дирижабли. На Стену, которая ныряла в пожар и появлялась из него в Ганфских предгорьях на горизонте.

— Это просто жуть! — через какое-то время произнесла Касси, и тогда Эва заметила, что девушка сидит с ней рядом.

А Мор стоит с другой стороны. И грызет травинку.

— Это странно, — ответила Эва. — Странно, когда читаешь в книге, что уничтожение очага является последней мерой при эпидемии. И не задумываешься, как выглядит «уничтожение» на самом деле. Я бы не смогла…

— Пойдем в Оссен? — спросил Мор.

— Пока туда. Но если то, что говорил Тори, правда…

— А что он говорил?

— Он говорил-таки, что брат Эвы убит, а папа умер от болезни. Что где-то на юге произошел переворот, — встряла Касси. — Ивсех мистрей теперь будут убивать.

— Он мог и соврать, — процедил Мор.

— Вряд ли. Ладно — про Карла — да. Но про папу он бы не стал меня обманывать. И ключ от сейфа у него в кармане… — только в Этот момент Эва поняла, что Мор не слышал их разговора с Тори. — Он заявил, что видел моего отца перед смертью. И отец дал ему денег, попросив Тори спасти меня от людей, которые устроили переворот в столице, кажется, патрульных. Новая власть, сказал он, будет бороться против одаренных, и использовать старые имперские машины. А на Восточном архипелаге пока безопасно. Что правда, а что — домысел Тори, точно не скажу. Но придумать переворот ему не хватило бы фантазии. А вот это — ключ от папиного сейфа, — Эва достала из кармана ключ с головкой в форме пирамиды, повертела в руках и швырнула далеко в траву.

По щекам покатились крупные, обжигающие слезы. Прости меня папа…

Мор опустился на колени напротив нее, стер пальцем слезинку. Эва потянулась, обхватила его за пояс и прижалась к груди. Он гладил ее по волосам, а она рыдала, как маленькая. Пока слезы не кончились…

— То есть в стране сейчас новая власть? — через некоторое время спросил Мор скорее себя, чем ее. — А безопасно ли тогда соваться в Оссен?

— Я о том же думаю, — она отстранилась. — Но где еще узнать новости?