Брат как-то резко высказался о ее поведении, когда забирал ее с конюшни. Помнится, Карл намекнул, что если Эва и дальше продолжит скакать по полям с Тори, то рано или поздно принесет от него в подоле. После этого она несколько иначе взглянула на свою дружбу. В шутках Тори ей начал чудиться вульгарный подтекст, и она стала избегать ситуаций, в которых могла бы остаться с ним наедине. Даже написала Катти Лавенго о своих опасениях, и та их только подкрепила.

О, Карл, сейчас ты бы орал и таскал меня за волосы. Прими Судьба его душу, и верни назад, если брат не успел пройти свой путь…

И что теперь? Теперь Эва лежит в одной постели с Мором, которого знает всего две недели. Лоно ноет. И вполне может статься, что после этой ночи она забеременеет.

Эва приоткрыла глаза и посмотрела на спинку кресла, с которой свисал ремень Тори. Ручка одного из револьверов тускло блестела в полумраке. Нет, пустить себе пулю в висок — выше ее возможностей…

Что если она сейчас тихо встанет, оденется, и уйдет из комнаты? Будет вести себя так, словно ничего не произошло. Держать лицо, раз уж попала в столь неловкое положение. Эва села, отодвинула одеяло, спустила ноги с кровати. Повернулась и через плечо посмотрела на спящего Мора.

Она влюбилась. И нужно вынести из произошедшего урок. Любовь делает людей глупыми.

Мор открыл глаза. И некоторое время молча смотрел на нее. Эва почувствовала, как краснеет, потянулась за одеялом. Он сел в кровати и подполз к ней, взял за плечи.

— Ты выйдешь за меня замуж? Несмотря на то, что я — венси…

Она едва не вздрогнула. Хотя внутренний голос подсказал, что иначе и быть не могло. Он сейчас поступал, как должен поступать порядочный мужчина. Мор легонько коснулся губами ее плеча. Она молчала. Но она же сама ночью решила, что уйдет с ним в Стену! Навсегда…

— Я люблю тебя, — добавил он.

Эве стало вдруг легко и спокойно. Словно это не она, а кто-то другой, все утро размышлял о мрачном будущем. И кого теперь волнует ее поведение? Она и так уже вовсе не Эва Лари Эллусеа, племянница правительницы Союза, дочь одного из богатейших людей Северного архипелага. Она просто Эва, йенка, которая выбрала жизнь среди венси.

— Я тоже… — ответила она Мору, поворачивая голову.

«Люблю тебя» Эва произнести не успела. В дверь постучали.

— Эва, это Ян.

— Пару минут, я неодета, — она постаралась, чтобы голос звучал заспанно, но вышло не слишком похоже. — Я скоро спущусь.

Циркач ушел вниз: Эва слышала, как под его сапогами скрипели лестничные ступени. Она повернула голову, и позволила Мору себя поцеловать.

В холле гостиницыпахло овсянкой с яблоками. В Оссенском округе везде пахло яблоками, особенно осенью. За столом у окна заканчивал завтрак Ян. Эва направлялась к нему, когда открылась входная дверь и помещение заполнили патрульные.

Двое встали у входа, еще двое — у стойки, один — у лестницы наверх. Эва бросила взгляд на улицу: за окном тоже мелькнул синий мундир. Она перевела глаза на хозяина гостиницы — тот отвернулся, взял с подноса бокал и начал усердно натирать его полотенцем.

Входная дверь открылась снова, впуская еще двух человек. Одним из них был поджарый седой господин в тонком золоченом пенсне. Его темно синий костюм подчеркивал белизну рубашки и лазурь полос на галстуке, темно серый котелок гармонировал с короткой аккуратной бородой и усами. Эве захотелось спрятаться. На ее брюках и курточке темнели пятна, волосы, пусть и вымытые накануне в тазу горячей воды, торчали из наспех заплетенной косы, сапоги покрывала пыль. И все это сейчас с любопытством разглядывал полковник Ирвин Норди, глава Оссенского Окружного патрульного корпуса, облаченный, как на парад. Хотя на парад, наверное, он бы надел мундир.

Некоторое время полковник молча разглядывал ее.

— Госпожа Эва, какой невероятный сюрприз, вот это я понимаю — происки Судьбы! — вкрадчиво, но достаточно громко произнес, наконец, он.

— Доброе утро, господин Норди! — она осталась стоять на месте, услышала, как Мор сделал несколько шагов в ее сторону и встал за спиной. — Согласна, довольно неожиданная встреча.

— Да, я ехал мимо и собирался помочь новоиспеченному майору проверить документы некоторых подозрительных людей. Но теперь планы мои сильно поменялись.

Господин Норди подошел к ней и предложил локоть:

— Вы же не откажетесь проследовать со мной в Оссен. Губернатор Вилридж будет просто счастлив узнать, что вы живы и здоровы.

Эва слегка отступила назад, к Мору.

— Боюсь, не сейчас, господин Норди. У меня другие планы. Передайте господину Вилриджу мои наилучшие пожелания.

— Эва, — тон полковника поменялся с учтивого и вкрадчивого на жесткий, не терпящий возражения. — Это не предложение. Это приказ главы Оссенского окружного патрульного корпуса, если вам так понятнее. Вы не в Стэнвенфе, и я — не ваш брат.

Небрежным жестом он подозвал патрульного, который вошел вместе с ним, а потом поднял глаза на Мора:

— Готовьте разрешение, юноша. Надеюсь, оно у вас есть.

Эва услышала, как звякнула цепочка — это Мор молча показал медальон.

— Кто такой? — господин Норди обратился не к нему, а к Эве.

— Мортимер Брайс из Стэнвенфского сектора, — ответил ему сам Мор и вышел из-за ее спины. — И я поеду с госпожой Эллусеа.

Эва была приятно удивлена тем, что он не потерял дар речи при виде патрульного в чине.

— Вы?! — поморщился полковник. — Вы-то мне зачем сдались? Свободны, Мортимер Брайс. Поезд на Стэнвенф отправляется в полдень, езжайте домой. Не имею к вам претензий.

— Он поедет со мной, господин полковник. Если вы хотите, чтобы я сделала это сама и по доброй воле. Иначе — арестуйте меня. Попробуйте. А я попробую оказать сопротивление, то есть буду стрелять.

— Это шантаж?! — господин Норди снял и снова надел пенсне. — Или угроза? Даже если я предположу, что вы умеете стрелять…

— Это и то, и другое. Даже если не умею — могу попасть случайно. Раз вы не предъявляете мне обвинения, но хотите доставить меня к губернатору округа — значит я ему зачем-то очень нужна. А не вам. Вот с ним я и поговорю.

— На вашем месте я был бы рад оказаться в приличном доме и привести себя в подобающий девушке вид, но вы, госпожа Эллусеа, поступаете, как разбойница с большой дороги. Не ожидал. Следуйте за мной, и вы, и этот ваш… друг, — господин Норди повернулся к ней спиной, щелкнул в воздухе пальцами и направился к выходу.

На этот раз локоть Эве предложил Мор, и они пошли за полковником. Замыкали шествие патрульные. У дверей гостиницы их ждал закрытый черный экипаж. Господин Норди пропустил вперед Эву, залез сам и, когда внутри очутился Мор, задернул занавески на окнах. Затем он постучал по стенке:

— В Оссен, побыстрее!

Возница мягко тронул.

— Расскажите мне, госпожа Эва, — тон полковника снова смягчился, — где вы находились все это время? Ваш слуга, Хенри, весьма растерялся, очутившись в Оссене с конем и без хозяйки.

— Я сошла в Стэнвенфе. На технической станции. Хотела успеть на Большие гонки, — ответила Эва, откинувшись на мягкую подушку.

Мор сидел с ней рядом, господин Норди — напротив. Четырехместный экипаж был отлично подрессорен, он мерно раскачивался, набирая скорость. Цвета внутри успокаивали глаз: сочетание серого и изумрудного. Мягкие диваны покрывала замшевая обшивка. Эва и забыла, как уютно ездить в таком. Они с папой давно перешли на паромобили, оба управляли ими сами. Но Оссен оставался верен традициям. Или, что вероятнее, просто отставал от технического прогресса больших городов.

— И что же произошло дальше? — спросил господин Норди.

— Когда мы очутились в городе, он был уже охвачен эпидемией. С папой мы разминулись, и я слышала, что его арестовали по какому-то недоразумению. Карла я тоже не смогла разыскать, в управлении сказали, будто он попал в больницу. А уже на следующий день прилетели дирижабли, и залили Стэнвенф огнем. Нам чудом удалось спастись.

— Говоря «мы» и «нам», вы подразумеваете венси?