— Колистион вернулся. И он принес ее, — длинный посох отца указал на Катиль, почти коснувшись бледного лица полуживой девушки. — Он просит старейшин излечить подругу, которая дважды спасла его жизнь.

Миган бросил единственный взгляд на деву, чье тело безмятежно покоилось на моих руках. Когда дядя удостоверился, что Катиль была обыкновенным человеком, он недовольно покачал головой:

— Только старейшины решают, кто вправе посетить храм вечности. И они вынесли свое решение, повлиять на которое я, увы, не способен.

Отличительной особенностью моего отца было то, что он никогда не терял контроль над собственными эмоциями. Его разум всегда оставался умиротворен, поэтому в тот момент, когда я был готов переломать кости всех этих спесивых и до невозможного горделивых эльфов, Геодир положил руку мне на плечо и будничным тоном заметил:

— Решение о судьбе девушки вынесли те же старейшины, которые восемнадцать лет назад утверждали, что Колистион являет собой долгожданное воплощение Леовира. Что ж, если такова ваша воля…

За спинами древнего эльфа послышалось перешёптывание. Я замер в ожидании.

— Ты, как всегда, прав, мудрый Геодир, — вперед вышел невысокий лысый эльф. — Пусть твой сын объяснит нам, почему мы должны спасти жизнь этой девушки. Если ему удастся убедить нас, мы удовлетворим его просьбу.

Отец наклонился и промолвил так тихо, что разобрать его слова смог только я:

— Постарайся, Колистион. В твоих руках жизнь твоей подруги.

Я выждал секундную паузу, и когда убедился, что все внимание золотых эльфов приковано ко мне, начал свою речь.

— Мы, великие и могущественные золотые эльфы, хранители несметных знаний о магии и традиций праотцов по праву рождения считаем себя лучше и выше других разумных существ. Равно как мы мним себя выше людей, мысли и чувства которых не так сильно отличаются от наших, люди мнят себя выше животных, тех, чью плоть в отличие от нас ежедневно нещадно поедают. А ведь мы способны читать мысли несчастных существ и лучше других знаем, что равно как люди и эльфы, они смыслят, чувствуют и осознают самих себя.

Чем же мы лучше других разумных особей, дорогие мои сородичи? Может быть тем, что владея великими знаниями предков, жестоко скрываем их и считаем, что только мы вправе пользоваться ими? Золотые эльфы, пробудитесь! Мы живем на этой неприступной горе с мыслью, что все остальные миры ниже и хуже нас. Мы, словно старшие братья, которые забрали все самое лучшее у младших, и окружили себя высокой стеной, преодолеть которую им не под силу.

Своим решением вы обрекаете на смерть эту несчастную девушку за то лишь, что она простой человек. А знаете ли вы, о великие древние эльфы, что так презираемый вами лесной принц-полукровка Шиар, сын Лукьяра, того, кто тысячи лет назад был одним из вас, не задумываясь, расстался с жизнью ради спасения этой девочки. И вы делаете его гибель напрасной точно так же, как сотни лет назад обрекли его прекрасную мать на смерть. И ради чего? Как дань никому не ясной традиции!

Да, золотые эльфы, мы всеми силами оберегаем заповеди предков. Но если я действительно тот, кому судьбой назначено изменить уклад жизни моих сородичей, знайте, что я считаю людей и эльфов братьями! Если вы решите не исцелять эту несчастную девушку, которая дважды сохранила мою жизнь, спасла моих друзей и подарила неупокойникам лощины теней царство небесное ценой собственной жизни, я навсегда уйду из золотого города!

На лицах окруживших меня эльфов отразилось удивление перечисленным деяниям Катиль. Я услышал их перешёптывания на недоступной мне языке мертвых и продолжил.

— Это не ультиматум вам, о мудрейшие эльфы. Нам всем известен закон переселения душ: в следующем воплощении мы можем возродиться в чьем угодно теле, точно так же, как любое существо, в прошлой жизни проявившее себя с лучшей стороны, может стать золотым эльфом. Одним из нас!

Не делает ли это знание равными всех живых существ, особей всевозможных расс и миров? Город впустил в себя Катиль. Души наших предков дали согласие на ее приход к вам. Вы считаете меня глупым мальчишкой, который по своей юности просто не способен до конца понять мотивы ваших поступков. Но знайте, если вы все еще считаете, что девочка должна умереть, потому лишь, что она обыкновенный человек, я не хочу взрослеть рядом с вами и становиться похожим на вас!

— Сын! — рука отца вновь опустилась на мое плечо, и я высоко поднял подбородок.

— Мне дали слово, и я хочу сказать то, что считаю нужным и правильным, отец. Три года я жил среди людей. Да, их жизнь полна безумства — их поступки не подчиняются нашей логике, чаще ими движут не возвышенные чувства, а животные инстинкты. Но не наше ли предназначение дать им знания, помочь выбрать верный путь развития? Мы же вместо этого лелеем собственное происхождение и превосходство!

Эта девочка, Катиль, пошла против своего отца ради того, чтобы даровать мне жизнь. Вы моя плоть! Все золотые эльфы связаны кровными узами! Ваш долг отблагодарить ее за спасение одного из вас!

— Хорошо. Мы сделаем то, о чем ты просишь Колистион, — маленький сгорбившийся древний эльф жестом указал мне на вход в храм вечности. — Но ты станешь служителем нашей обители и никогда больше не покинешь ее стен.

Я склонил голову и горько усмехнулся:

— Вы не оставляете мне выбора, о великие предки.

Когда я положил бесчувственное женское тело на постамент, мне велели покинуть храм. Эльфы всегда держат свое слово. Катиль будет жить.

То, чем занимались отец и дядя на высокой башне в момент моего выхода из храма, не на шутку меня испугало. Вместе они плели заклинание невиданной силы. Темные тучи заволокли небо со стороны лощины теней. Когда я оправился от шока, я побежал к городским воротам. Хоть бы они успели…

В тот момент, когда ребята уже собрались пойти в обход гигантской горы для того, чтобы поискать наиболее удобный лаз наверх, небольшое розоватое облако обволокло их ноги и закружило в воздухе. Люди в оцепенении наблюдали, как стремительно отдаляется земля, и с безумной скоростью приближался город золотых эльфов.

— Боже ты мой! — фальцетом простонала Зоуи.

У Дейва возникло желание успокоить девушку, но он не решился сделать несколько шагов в неясной туманной субстанции.

— Добро пожаловать в мой город!

Кристиан ослепительно улыбнулся своим друзьям. Их путешествие, наконец, подошло к концу. Очень скоро ребята вернутся на Землю и встретятся со своими близкими.

— Поспешите в город. Через несколько минут находиться за его пределами станет опасно для жизни!

Не долго думая, люди вошли в распахнутые белокаменные врата.

— Что происходит, Кристиан? — Линда хотела обнять эльфа, но сдержала свой чувственный порыв.

Сдержался и он.

— Отец и дядя плетут разрушительное заклинание, — золотой жестом указал на крышу высокой башни, где окруженные вихрем и разрядами электричества два эльфа творили магию. — Глядите!

Прямо за пролеском, над лощиной теней сошлись черные непроглядные тучи. Одновременно сверкнуло несколько изогнутых молний, и невероятно громко зазвучали раскаты грома. Вместе с Кристианом ребята торопливо поднялись на высокую башню и в немом изумлении стали наблюдать, как на пройденную ими долину с небес хлынули мощные потоки воды.

— Реки повернулись вспять — скоро и они низвергнутся на лощину теней.

Линда с ужасом представила, что бы было, если бы они с друзьями решили похоронить Шиара в той гиблой долине и немного задержались.

— Кристиан, зачем твои отец и дядя сделали все это?

Но вместо знакомого золотого эльфа на вопрос Зоуи ответил другой, один из тех двоих, которые и сотворили подобное безумство.

— Вместе с вашей подругой Катиль вы очистили лощину теней от обитавших в ней неупокойников. Благодаря этому нечисть из гарбинского леса смогла бы беспрепятственно добраться до золотого города. Нам пришлось защитить границы наших территорий, создав на месте долины искусственное озеро. Скоро мы заполним его дикими водяными монстрами, которые не позволят жителям опасного леса беспрепятственно переходить на наши земли. Так, как поступили вы.