Впервые за три года Катиль услышала смех отца. Сердце ее наполнились радостью.

— Да что же вы захватили, отец?

— Малышка моя! Мы поймали золотого эльфа! Мы с тобой начнем все сначала, станем молодыми и здоровыми!

От растерянности девушка сделала шаг назад.

— Мама говорила, что рассказы про кровь золотых — вымысел.

— Ерунда! — взорвался Демьян. — Очень скоро мы с тобой отправимся за море, туда, где начнем новую богатую жизнь! И я не буду выглядеть, как твой чертов папаша!

Катиль поспешила успокоить отца: в припадках гнева Демьян не осознавал, кто перед ним находился, просто доставал свою саблю и начинал размахивать ей во все стороны.

— Да, папа, ты будешь молодым! Мы поедем туда, куда ты скажешь! У нас много золота, хватит на десять жизней.

Отец удовлетворенно опустился на покосившийся диван.

— Ладно, дочь. Я, пожалуй, вздремну. А ты ступай и проверь, надежно ли сковали золотого. И проследи, чтобы все было сделано как надо — я собираюсь сперва переговорить с эльфийским отродьем, а уж потом воспользоваться его щедрыми дарами.

Через несколько минут, когда Катиль сменила домашний халат на черные шаровары и подпоясанную кушаком рубаху, отец уже дремал, впервые со дня смерти матери и братьев девушки, сладко улыбаясь во сне.

— Где он? — вопрошала Катиль у сидящего возле костра Журы.

В единственной руке разбойника была бутыль, содержимое которой он поглощал с чудовищной скоростью. Другие мужики делились впечатлениями о вылазке позади одноглазого.

— Ну что, куколка, ты должна быть довольна! Сегодня на наш огонек залетела птица редкой породы.

Жура протянул руку Катиль, отчего девушка почувствовала омерзение и желание оттолкнуть его запачканную кровью лапу.

— Где эльф? — резко повторила вопрос Катиль. — Отец велел мне посмотреть, надежно ли его сковали.

— Я не нравлюсь тебе таким, — Жура сделал глоток и поднял вверх обрубок левой руки. — Но завтра, девочка, я снова стану красивым и молодым. А тебя я сделаю своей женой. Своей Лленой. Ты так похожа на мою Ллену.

Катиль спешно обошла Журу и направилась к мужикам — пока еще помощник ее отца не напился окончательно, от него следует держаться подальше. Скоро он без чувств свалится рядом с тем местом, на котором сидит, и Катиль сможет без опаски вернуться в свой фургон.

Дочь атамана прошла в указанном разбойниками направлении. К стене самой глубокой и грязной ямы, предназначенной для смертников, был прикован гигант, чья белая кожа, словно зеркало, отражала белый свет двух лун.

Катиль скинула вниз один край каната, а другой привязала к дереву. Девушка проворно спустилась в яму и окинула взглядом гиганта. Подобно другим уроженцам Альфаира, Катиль привыкла не облачать собственные мысли в материальную форму, потому не боялась телепатических способностей эльфа.

Да и выглядел золотой жалко. Покрытый кровью и грязью, эльф был связан веревками по рукам и ногам. А главное, его запястья сковали железные наручники, широкая цепь от которых крепилась к приделанным в стене ямы кольцам.

Катиль сделала шаг к эльфу. Лица золотого видно не было — голова оказалась опущена, глаза закрыли спутанные пряди белых волос. Но то, что имела возможность лицезреть юная дева, было поистине великолепно: развитая мускулатура плечевого пояса, мощная скульптурная грудь, рельефное туловище. Девушке отчаянно захотелось посмотреть в лицо того, кому принадлежало столь прекрасно сложенное тело.

— Убирайся, — не поднимая голову, сквозь зубы процедил Кристиан.

— Я принесла тебе пить, — равнодушный голос Катиль удивил эльфа.

Он ощущал бурю эмоций в душе юной девушки: страх, волнение, благоговейный трепет, любопытство, даже чувство стыда. А в голосе не прозвучало ничего. В тот момент, когда эльф поднял голову, и искрящимися глазами взглянул на Катиль, сердце девушки подпрыгнуло, и забилось где-то около горла. Он был самым прекрасным существом, которого ей довелось повстречать. Идеальное лицо, прекрасные скулы, манящие губы, нежная кожа — все притягивало Катиль. А самым страшным и завораживающим было то, что эльф знал обо всех эмоциях, которые испытывала девушка.

Но она была дочерью атамана.

— Выпей, — грубо бросила та и подошла ближе к Кристиану.

Почувствовав запах свежей родниковой воды, эльф жадно сделал несколько глотков и сухо осведомился:

— Когда меня убьют?

И снова укол совести. Конечно, золотой почувствовал разочарование Катиль и понял, что жить ему осталось совсем недолго.

— Это решать не мне, — обронила в сторону эльфа девушка и закрутила крышку фляги. — Но знай: участь твоя была решена в тот момент, когда наши люди схватили тебя. И теперь уже ничто не способно ее изменить.

На утро пришел их главный.

— Ну что, эльф, хватит спать. Будешь отвечать на мои вопросы.

Дурак. Эльфы не спят.

— Слышишь меня, ты, — носком кожаного сапога Демьян пнул Кристиана в живот. — Отвечай.

— Слышу, — прохрипел золотой.

Деревянная пуля постепенно отравляла эльфийскую кровь. Еще сутки — двое и Кристиан канет. Но свою жизненную силу этим скотам не отдаст.

На голову вылили ведро ледяной воды. Стало дьявольски холодно! И немного обидно.

— Как правильно брать кровь у эльфа? Сколько нужно выпить, чтобы помолодеть на тридцать лет? — Демьян с яростью наблюдал за безразличием золотого к его словам. — Отвечай!

Ответом звучала тишина. От заокеанских просторов и счастливой богатой жизни с дочерью Демьяна отделяли несколько слов этой скотины (все нелюди были для атамана существами низшего сорта).

— Есть у меня один помощник. Он развяжет язык любому. Тебе достаточно прочесть мои мысли, чтобы понять, что Жура не тот, с кем ты, эльф, захочешь встретиться.

Демьян сел на корточки напротив Кристиана и стал вспоминать все те зверства, которые вершил одноглазый во время мародерств их банды. Он не щадил никого. Пытки были страстью Журы. Извращенные садистские наклонности — его манией.

От всех изуверств, которые видел Кристиан, он почувствовал приступ тошноты.

— Говорить будешь?

Эльф грубо усмехнулся.

— Ну, хорошо, красавчик. Но для тебя же было бы лучше сразу отвечать на мои вопросы.

"Чтобы сдохнуть через пять минут?" — Кристиан оскалился.

— Жура!

Катиль не отрывала взгляда от тлеющих головешек. Смеркалось. Крики и стоны эльфа в течение всего дня тупой болью отзывались в ее сердце. Девушка даже решилась на невиданный прежде поступок: просить о милости отца. Демьян наотмашь ударил Катиль по лицу. Тогда она и приняла трудное для себя решение.

Жура прошел мимо дочери атамана. Его корявая улыбка заставила Катиль поежиться. Она сделала верный выбор!

— Как же я устал! — садист вытянул вперед окровавленную руку и своим единственным глазом подмигнул Катиль. — Завтра, едва придет Демьян, он скажет все. И мать родную продаст, лишь бы больше не видеть меня.

Раскатистый смех Журы еще долго звучал во всех уголках лагеря. За три года девушка много чего видела и слышала, но почувствовала, что сегодня отец и его помощник переступили черту. И обратного пути у них не было. Если Катиль не поступит так, как велит ей сердце, она тоже упадет в бездну, выбраться из которой уже не сможет. Никогда.

Бывает так, что смерть лучше жизни. Она отпустит эльфа. И убьет себя.

Линда. Моя Линда. Кристиан улыбался. Он уже был наполовину в том, другом мире. Эльф чувствовал и знал: в следующей жизни они снова окажутся вместе. И он был счастлив.

Кровь стекала по его конечностям. Боль была невыносима. Адская боль. Как жаль, что эльфы не могут подобно людям впадать в забытье. Линда…

Она снова пришла. В ней не было ни грамма торжества. Ни единой доли насмешки. Практически обнаженный золотой, покрытый жуткими синяками и многочисленными порезами, лежал в углу ямы. Даже не связанный. Без оков. Кристиан едва дышал. Юную девушку переполнило сострадание.