После очередного протяжного стона, аккуратно повалил ее на левый бок, перевернул спиной к себе, дал ей отдохнуть десяток секунд, по окончанию которых снова вошел в девушку, приподнял ее ногу рукой и возобновил движение. С каждым толчком дыхание девушки становилось все тяжелее, стонов вырывалось все меньше, но они были громче. Неббель вновь сильно сжала меня. Максимально ускорившись так, что на лбу появилась испарина, я выпустил последний на сегодня заряд. Медленно покинул принявшее меня место. Поцеловал измученную девушку в шею. Выносливости у моего модифицированного тела куда больше, чем у человека, так что времени пролетело много. Встал, взял край простыни и вытер им промежность Неббель. Ноги она свести не могла, да и не пыталась. Перестарался я в первый раз. Поднял одеяло, накрыл им девушку, сам под него залез. Сквозь пелену, наведенную алкоголем, посмотрел на спящее личико Неббель. Кажется, нашел я спутника жизни. Сколько там мне понадобилось на это времени? Четыре с лишним месяца. И ведь удалось ей запасть мне в душу за столь короткий срок. Нет, это не простое влечение или симпатия, даже не похоть, хотя желание физической близости тоже повлияло. Мне нравится она, ее шебутной характер, веснушки на лице, золотые глаза. К тому же у меня появилась такое чувству, будто она всегда будет со мной, независимо от чужого мнения или обстоятельств, что уже было ею доказано. Еще бы своеволие и назойливость ее побороть, ну да без этого Неббель не будет Неббель. Надеюсь, со временем эти черты претерпят некоторые изменения в лучшую сторону. Вспомнилась мне одна песенка с Земли-матушки, точнее отрывок:

Попробуем дышать

В один и тот же миг

И быть продолжением

И отражением друг для друга

Над бездной разлук

Мы лежим на траве

У прозрачной воды,

Высоко в синеве

Проплывают киты,

Задевая космический невод.

Позабудь хоть на миг,

Кто есть я, кто есть ты,

Пусть два лёгких облака

Станут одним

Где-то на краешке неба.

Напевая эту навязчивую песню под названием “Два облака” в исполнении Flёur, мои глаза незаметно закрылись и я уснул, обняв перед этим Неббель.

Шебутной — веселый, шило в заднице, неуемный, беспокойный, озорной, неутомимый.

8759 год. Королевство Саттар. Герцогство Цвайнахт. Твердыня Нест. Грудень (Ноябрь).

Декаду назад ударили первые морозы. Осенняя грязь и гниющие листья обзавелась полуметровым, снежным одеялом. В твердыню перебрались все сохранившие рассудок люди с окрестностей, вместе со своими запасами и экипировкой. Таким образом, боеспособное твердыни Нест превысили отметку в семьсот тысяч. Но и враг не спал. Все населенные пункты поблизости уже контролировались врагом, а, не успевшие их покинуть, жители пополнили армию пекла. Несмотря на успешные диверсии в тылу, под предводительством Ирис Эф Даль, выигравшие обороняющимся несколько суток, бесчисленная орда безумцев и прислужников порождения пекла осадило твердыню. За, расположенными на высоком холме, девятью стенами и непосредственно в дворце герцога царила мрачная атмосфера. А как тут быть веселым и уверенным, если на расстоянии пяти километров от стен видна только бесчисленная тьма врагов. В твердыне, естественно, было объявлено осадное положение, суточный рацион урезали на шестую часть, все жители подверглись мобилизации, улицы забаррикадировали, всех неспособных сражаться угнали в дворец, чтобы под ногами не мешались. Так как в Несте собралось больше людей, чем предполагалось, то и линий обороны — девять стен и дворец, были соответственно защищены. Судя по движениям в орде противников, долго ждать они не намерены. Создавалось впечатление, будто они ждут чего то и когда они дождутся…

Через семь дней враг показал свой первый козырь — двадцать требушетов, но на много их не хватит, ибо сделаны они из свежей, необработанной должным образом древесины. Снарядами для них было множество булыжников и трупы. Камни для уничтожения стен и ворот тоже имелись, но они малоэффективны против заколдованных целей. Тысячи булыжников, падающих с неба, отправили в колодец душ не одну сотню защитников, а из-за разлагающихся трупов, быстро сжигаемых в наспех собранных кострах, все же вспыхнули отдельные очаги заболевания и также быстро потухли, что не улучшило моральный дух обороняющихся. Обстрел длился трое суток, не прекращаясь, пока последний требушет не раскололся от перегрузки. Орда тварей громко закричала в радости, когда вперед вышли несколько сотен сектантов. От их беспорядочной толпы в тяжелые двустворчатые ворота понеслось множество огненных шаров разной мощности. Сильно громыхнула, в воздух поднялись ошметки земли, снега и древесины. Но ворота устояли и только после тринадцатого залпа их остатки раскрылись вовнутрь. Очередной радостный вой ознаменовал начало штурма. Сотни тысяч одержимых ринулись в образовавшуюся брешь. Их прикрывали лучники и сектанты. На лице каждого из нападающих читался безумный оскал. Защитники открыли огонь по бегущим по толстому слою снега недругам. Сотни падали замертво, но тысячи в разы быстрее шли по их трупам. Обстрел был эффективен, но врага было слишком много. Первые одержимые добрались до пробитых ворот и напали на грозно ощетинившихся пикинеров и копейщиков. Вскоре на расстоянии перед стеной практически не осталось чистого от трупов места, а перед брешью образовалась гора мертвецов. Командующий армией врага, сидящий на отродье, выступил из толпы на несколько шагов и что то прокричал. Орда прекратила нападение и вернулась на прежние позиции. Вражеский генерал снова что то сказал и из толпы вышло тридцать отродий. У кого то было семь рук, у кого то щупальца, третий имел и то и другое, но среди них выделялся один, похожий на человека больше других. У него было стандартный набор конечностей: две ноги, две руки, правда вместо правой было щупальце с острыми костями и зубами, туловище и лысая голова с четырьмя ртами и десятками глаз. На месте нескольких ушей и носов были отверстия, будто их отрезали. Тварь взревела, перекрыв все остальные звуки и, возглавив отродий, помчалась на строй людей, сопровождается еще и одержимыми. Стрелы застревали в шкуре мерзкой твари, не в силах ее пробить. Поняли это лучники практически сразу и мгновенно переключились на более доступные цели. Отродья ворвались в строй защитников и ни пики, ни копья задержать их не смогли. Первый удар — сломал древки ближайших пик, второй удар — отправил несколько человек в полет, после которого не встают. Одну из тварей они все таки закололи, от чего отродья пришли в ярость и, закричав ультразвуком, начали убивать с утроенной силой. Судьба первой линии была предрешена, поэтому лучники, отход которых прикрывали копейщики, направились во внутренний город, ближе ко второй стене, где их прикроют огнем товарищи. Они забирались на крыши домов, занимали перекрестки. Здания вблизи первой стены загорелись, несмотря на каменные стены, ибо магическому пламени плевать, оно и камень оплавит. В небо взвились черные столбы дыма. Крупный отряд одержимых во главе с отродьем вырвались на крестообразный перекресток и попали под обстрел со всех сторон. Безумцы падали замертво, даже отродье долго не продержалось. Испещренное стрелами, оно завалилось вперед, давя трупы под собой. По округе вновь раздался вой, граничащий с ультразвуком, и двух лучников на крыше здания смело с нее летящим одержимым. Вскоре вожак отродий схватил правой рукой-щупальцем еще одного безумца и метнуло его строй лучников. Примеру этой твари последовали и другие. Двум другим отрядам с тыла ворвалась стая гончих пекла. Крупные животные, подвергшиеся влиянию демона рвали людей на куски двумя своими раздвоенными челюстями. Защитники, конечно, пытались защищаться, но естественную хитиновую броню пробить было не в их силах. Люди бросились в дома, пробегая их насквозь, и выбирались через окна и со всей возможной скоростью направились к вторым стенам, но доберутся считанные единицы. Оставшиеся семь ворот первой стены, как и первые, были разрушены под командованием других генералов. Начало уже смеркаться, однако из-за алого зарева пожаров можно было спутать день с ночью. Спасения на стенах нашли лишь девятьсот человек из ста тысяч.