Никогда раньше я никого, кроме сестры, не брал с собой в небо. Сколько раз Илнета просила меня об этом? И каждый раз я отговаривался чем-то, лишь бы оттянуть, как мне казалось тогда, неизбежное. Что-то противилось во мне тому, чтобы взять её с собой. Зверь ли протестовал или я каким-то чутьём неосознанно понимал, что она не мой человек? Не знаю. Но делить с ней это таинство, несмотря на всю убеждённость в любви, не хотелось. Сейчас же, с Эллой, всё происходящее казалось таким правильным! Естественным, как дыхание или биение сердца в груди. Ни малейшего внутреннего протеста. Более того, присутствие девушки лишь усиливало ощущение особенного счастья, которое я испытывал только оторвавшись от земли. И то, что землянка разделяет мои чувства, заставляло биться сердце в ритме надежды на лучшее.

Мы парили над городом пару часов. То медленно и плавно, то, подчиняясь эмоциональным просьбам девушки, я набирал скорость или выделывал в воздухе кульбиты. Впервые за кучу времени я чувствовал — Элле со мной хорошо. Ушли недоверие и настороженность, сменившись восторженной радостью. Душа пела, и казалось, мне всё на свете по плечу, а в будущем ждёт только хорошее. Увы, всё когда-то заканчивается. Ощутив, как девушка начинает дрожать от холода, я решил, что пора заканчивать. Не хочу, чтобы она заболела.

Я приземлился в саду нашего домика, и, встав на землю, Элла ещё какое-то время стояла неподвижно в моих объятиях, позволяя мне наслаждаться её близостью. Жаль, длилось это недолго.

— Никогда я не испытывала ничего подобного, — искренне, согревая улыбкой, произнесла Элла. — Спасибо тебе, Кай.

— Не стоит, — улыбнулся я в ответ. — Я был счастлив разделить с тобой полёт.

— Не знаю, зачем ты сделал это, — мягко произнесла девушка, — но я правда благодарна за этот кусочек сказки.

Землянка скрылась в доме, оставив меня с улыбкой счастливого человека. Но стоило эйфории пережитого отступить, как тревожная реальность снова напомнила о себе. Решительно отогнав страхи грядущего, направился в дом. Ни к чему лишний раз накручивать себя. Всё уже спланировано и обдумано, и завтра наконец-то решится проблема Мараса.

АНИЭЛЛА

— Концентрируйся! — прикрикнул Эслан.

И я, вздрогнув, постаралась выполнить его требование. Только мысли упрямо стремились во вчерашний вечер. Ни словом я не солгала Каю. Я правда никогда такого не испытывала. Теперь я хорошо понимала его тоску по второй ипостаси, о которой парень когда-то заикался. А также немного завидовала ему, рождённому покорять небо. Это нереальный восторг! Пьянящая свобода! Вчера мне казалось, что все проблемы исчезли, есть только я, Кай, воздух, бьющий в лицо, и никаких тревог. Нет непонимания и обид, не грядёт страшная битва, которую я вряд ли переживу. Впервые за целую бесконечность я была беззаветно счастлива.

Потому сейчас вместо того, чтобы концентрироваться на заклинании, продолжала витать в облаках, и даже не уверена, можно ли назвать это выражение образным. Чёрт, да мне даже ночью снилось, что я лечу над лесами и реками, над горами и полями, а рядом Кай, обнимает меня горячими руками.

— Да что с тобой? — поджал парень губы.

— Ничего, — отозвалась я, виновато закусив губу. — Прости.

— Элла, а если правду? — спросил друг, пытливо вглядываясь в моё лицо.

А, собственно, почему бы не рассказать? Зачем мне делать тайну из этого счастливого волшебства? Я не сделала ничего постыдного и предосудительного.

— Это всё Кай, — созналась я.

— Опять? — мгновенно скис Эслан.

— Нет-нет! — замотала я головой. — Ты всё неправильно понял!

После чего подробно, не скрывая своего восторга, поведала о самом нереальном и сказочном вечере в своей жизни.

— Вот как, — удивлённо протянул сиэрнар, после чего пробормотал что-то неразборчиво себе под нос.

— Ага, — кивнула я. — Понимаешь, это правда был самый фантастический вечер в моей жизни, но это не значит, что я готова всё забыть, будто не было. И теперь боюсь, что Кай может думать иначе. Сегодня мне с огромным трудом удалось утром избежать обсуждения вчерашнего, но не уверена, что это получится, когда он придёт сегодня на тренировку.

Я и правда боялась этого. Вчера что-то дрогнуло внутри. Вообще, чем дольше мы живём под одной крышей, тем тяжелее мне злиться на него и держать дистанцию. Кай — моё проклятие, болезненное помешательство. Меня к нему тянет так отчаянно, что порой хочется плакать от безысходности. Только снова доверчиво шагнуть в его объятия будет настоящим безумием. Разум против, и я не хочу лишиться остатков самоуважения, но чёрт, как же тяжело делать вид, будто мне он безразличен! А после пережитого вчера в его крепких объятиях, сказки, которую он мне подарил, сторониться Кая ещё сложнее.

— А он не придёт, — огорошил меня Эслан.

— Что? — выдала я ошарашенно.

— Я попросил его выполнить одно моё поручение, — ответил друг. — И не беспокойся, проблем не будет. Кай умный малый, и глупо не попадётся законникам. Ты же не против?

— Ну-ну, — мне отчего-то совершенно не понравилось сказанное парнем. — Я-то не против, Эслан, но всё же мне было бы спокойнее, не проворачивай вы непонятно что за моей спиной.

Что это ещё за поручения, да ещё без предупреждения меня? Да, Кай мне не принадлежит, он не мой раб, да и не считала я его никогда рабом, но всё равно что-то царапало внутри. Неприятие, даже лёгкая обида. Что они скрывают от меня? Правда, я уже хорошо знала, допрашивать Эслана — дохлый номер. Если не захочет сам, не расскажет, а раз не сказал сразу, значит, нет желания делиться. Мрак!

Затянувшееся молчание прервал хлопок входной двери. Раз Кай сегодня отсутствует, то это наверняка Лурен и опять его дебильные шуточки! Настроение из хорошего и мечтательного быстро мутировало до мрачного, и меньше всего мне хотелось подколов, хоть и не злобных.

— Что ещё нет что ли никого? — послышался голос Лурена из глубин дома.

Ну да, сегодня, пребывая в рассеянности, я прошлёпала в дом сиэрнара, не раздеваясь и на разуваясь, и друг меня почему-то даже не одёрнул. Теперь моё барахло грудой лежало в кресле. Видимо, поэтому Лурен и решил, что ещё никто не пришёл.

— Ладно, ашрианец пошёл разбираться с Марасом, а Ани где? — продолжал тем временем говорить эромаец.

От его слов внутри всё разом оборвалось и заледенело. Я лучше чем кто-либо знаю про болезненную жажду мести Кая своему обидчику. Ещё до возвращения зверя он мечтал о том, как расквитается с Марасом, а когда вернул своё второе «Я», то и вовсе стал одержим вендеттой. С огромным трудом мне удавалось сдерживать его в прошлом. Слишком я боялась, что он выдаст нас всех, слишком страшно было за него… Теперь, когда я больше не сдерживаю его порывы, он, видимо, решил, что время пришло. Господи!

— Тебе язык вырвать мало, — мрачно изрёк Эслан, одарив вошедшего парня злым взглядом, и прикрыл глаза рукой.

— Эслан, друг мой любезный, — елейным голосом, еле сдерживая злость, страх и обиду, пропела я, — ты ничего мне объяснить не хочешь?

КАЙЛЕН

Это оказалось даже проще, чем я изначально думал. Месоли, стоило ему только въехать в город, растерял элементарную осторожность. Его желание предстать перед любовником холёным и благоухающим подвело его. Было проще некуда подловить это ничтожество в комнате постоялого двора, где он наводил лоск.

Чтобы воплотить свой план в жизнь, мне пришлось опуститься до мелкого воровства. Не знаю, где Элла достала бланки пустых рецептов, но один пришлось стащить. Туда я и вписал список зелий, необходимых мне. Одно из них позволяло нацепить чужую личину. Держаться она должна была двенадцать часов, но при желании можно избавиться и раньше. Так я и собираюсь сделать. Хочу, чтобы Марас видел, от чьей руки подохнет.

Самым сложным для меня было изображать из себя бесчувственную мразь-рабовладельца. Смотреть больно на несчастных, приговорённых к адскому существованию. И тяжёлым камнем ложилось на сердце осознание, что помочь им я не в состоянии. И дело даже не в моей мести, которая накрылась бы медным тазом, стоило мне перебить охрану и организовать побег. А в том, что пойти им некуда. В городе двум десяткам человек не спрятаться, а за пределами Брамера не выжить. При всём пламенном желании в одиночку государственное устройство Эромайского Королевства мне не изменить. И потому приходилось, сжав зубы, терпеть, строить из себя последнюю сволочь. Возможно, если Марас сдохнет, а его любовничек попадёт под удар, эти несчастные хотя бы попадут на официальный рынок рабов, где у них будет хотя бы шанс, что их выберет кто-то не столь жестокий и развращённый, как Марас и ему подобные.