Наплевав на остатки завтрака, поспешила собраться на учёбу, в надежде, что побыв отдельно от Кая, смогу собраться с мыслями и взять себя в руки. Каково же было моё разочарование, когда, выскочив из комнаты, я обнаружила парня в гостиной, спокойно ожидающим меня. Мне было чудовищно стыдно за свой срыв. Даже смотреть на ашрианца было невыносимо. А посмотреть было на что, он был просто нереально прекрасен. Настоящий падший ангел.

Чёрная лента, заменяющая ошейник, — символ рабства, уже красовалась на его шее. На это я лишь покачала головой. Не похож нынешний Кай на раба, и никакой ошейник и опущенный в пол взгляд этого не изменят. Аура силы и мощи, окружающая его, не дает ошибиться. Остаётся надеяться, что остальные просто решат, будто он всего лишь слишком поверил в себя из-за несносной хозяйки.

Оставаться дома ашрианец, конечно же, отказался. На мои неуверенные возражения ответил, что ему надо разведывать обстановку, а этого, сидя в четырёх стенах, не сделать. И возразить на такие аргументы нечего. Потому я сейчас и летела в направлении Университета, словно за мной демоны Ада гнались. Эмоции внутри бурлили подобно лаве. Слишком много всего было в душе, и я просто не справлялась с этим шквалом чувств.

Надо ли говорить, какие лица были у Эслана и Лурена, когда они увидели Кая? Физиономия друга, обычно смотрящего на окружающий мир с полной отрешённостью, была неописуема. Он так вытаращился на парня, что я всерьёз испугалась, как бы его глаза просто не выпали из орбит. Лурен, который шёл мимо, увидев ашрианца, засмотревшись, и вовсе со всего маху влепился в косяк.

Конечно же, у парней был миллион вопросов, и они явно рассчитывали задать их после занятий, но я буквально взмолилась позаниматься сегодня без присутствия Кая. Тот был явно недоволен ситуацией, но всё же послушался Эслана, пообещавшего завтра всё обсудить, и, смирившись, отправился домой. Сама же я мало чего могла рассказать. Я не знала толком, что к чему, кроме того, что Кай теперь официальный шпион своей страны среди эромайцев. Я не знала, что происходило с парнем на родине, и, откровенно говоря, боялась узнать. Страшилась, что моё несчастное сердце просто не выдержит его откровений про любовь к другой женщине. Уж лучше не знать. Мне известно о её существовании, а большего и не надо. Страусиная политика? Возможно. Только иначе я не могу. Женская логика во всей красе: когда Кай был далеко, я умирала от желания его увидеть, стоило ему вернуться, готова бежать на край света, лишь бы лишний раз не встречаться.

Лишь у Эслана дома я немного успокоилась. На обеспокоенные вопросы друзей отговаривалась, что всё хорошо. Увы, это было не так. Кай вернулся каким-то другим. Вроде всё тот же парень, но вместе с тем он неуловимо другой. Я не знала, что конкретно поменялось в нём за дни отсутствия, и понятия не имела, чего теперь от него ожидать. Одно мне было ясно: мои душа и сердце, вопреки всем доводам разума, снова в опасности.

АНИЭЛЛА

Всех их: Эслана, Лурена и Кая, я сейчас совершенно искренне ненавидела. Лурен всегда гадом был, но Эслана я считала своим другом! Он же, сволочь такая, обрадовался Каю как родному, и вскоре моё обучение стало напоминать настоящую пытку. Всё дело в том, что сиэрнар давно подумывал помимо обучения магии заняться моей физической подготовкой и был расстроен отбытием ашрианца, так как считал их расу лучшими из воинов. И вот, Кай вернулся, и Эслан на радостях запряг его тренировать меня. Конечно же, тот не отказался. И проклятие на белобрысую голову этого русала: увидев, как мы занимаемся, он раскритиковал всё в пух и прах, заявив, что таким образом я лет десять учиться буду. И тренировки превратились в Ад. Не раз мне хотелось расплакаться от бессилия и боли в мышцах. Я чувствовала себя деревянной и чудовищно неуклюжей. Ашрианец, глядя на мою очередную неудачу, виновато морщился, Эслан хмурился, а Лурен был верен себе и комментировал мои провалы в шуточно-издевательском ключе.

Эти мучения чередовались с обучением магическому искусству. По принципу: смена деятельности — лучший отдых. Не сложно догадаться, что моим мнением по этому поводу не поинтересовались. Так продолжалось уже три дня.

И ладно бы после можно было отдохнуть, так нет, даже дома я не могла расслабиться. Нахождение под одной крышей с Каем накладывало свой отпечаток. Его присутствие я ощущала буквально кожей. И самое паршивое: мне даже высказать парню было нечего. Его поведение было выше всяких похвал. Ашрианец был вежлив, предупредителен и дружелюбен. Даже попытки завести нежеланный разговор были столь аккуратными, что у меня просто не получалось злиться. Может, конечно, я была слишком усталой для склок и разборок. Не знаю. А если его иногда и заносило конкретно в упорном желании поговорить, то заклятие немоты всегда со мной.

Каким-то образом он умудрялся делать всё то, что делал раньше: в доме снова царила идеальная чистота и пахло свежестью, сад был ухожен, и больше не было сухомятки или заказной еды. Я пробовала протестовать, ведь вернулся Кай не с пустыми руками. Его снабдили таким количеством денег, что на них можно было бы купить штук пять домишек, подобных моему. Сначала я отказывалась их брать. Из принципа. Пока Эслан не вправил мне мозги, пояснив, что в нашей ситуации не может быть лишних денег, ведь неизвестно, что нас ожидает завтра. К тому же мои протесты ашрианец просто игнорировал и продолжал молча гнуть свою линию. На фоне мучений, в которые превратилось мою обучение, сил бороться ещё и с этим просто не было, и я махнула рукой. Хочется Каю изображать домохозяйку? Да ради бога!

Но это все уже не важно. Сейчас мне казалось важным просто не сдохнуть, так болело всё тело. Ванна немного помогла, но недостаточно, чтобы я решилась совершить подвиг под названием «Дойти до кухни». К чёрту ужин. Всё, что мне сейчас нужно, — мягкая и такая желанная постель.

— Элла, — послышалось из-за двери после короткого стука, — ужин готов.

— Не, я пас, — простонала я и снова уткнулась в подушку.

В следующий миг дверь открылась и сильные руки подхватили меня.

— Ну нет, — услышала я голос Кая, — кушать надо, иначе совсем сил не будет.

— Но я не хочу, — слабо запротестовала я.

Но парень и слышать ничего не хотел. Более того, он так и не поставил меня на ноги, и я невольно замерла в его руках, проклиная себя за ощущение почти счастья от его объятий. И это не первый раз за эти дни, когда я просто не могу шевельнуться от близости крепкого и сильного тела. Каждая тренировка с Каем была испытанием моей выдержки. Я злилась на парней за эту дурацкую задумку, но ещё больше на себя за то, что реагирую на ашрианца не так, как велит мне разум.

— Что это? — опешила я, когда мы оказались в гостиной и я наконец оказалась на своих двоих.

В помещении царил интимный полумрак. Лишь несколько свечей освещали окружающее пространство. Но больше всего внимание привлекал стол, накрытый на двоих. Будь я проклята, если это можно назвать обычным ужином!

— Ужин, — отозвался Кай с улыбкой, от которой меня бросило в жар.

На какое-то мгновение захотелось обо всём забыть и поддаться этим зовущим омутам глаз и порочной, искушающей улыбке. Может, у меня и не было огромного опыта отношений, но даже я была в состоянии сложить два и два, чтобы понять: парень подбивает ко мне клинья. Зачем? Не знаю. И знать не хочу! Не хочу больше быть покорной идиоткой, отдающей на сердце на блюдечке, чтобы потом, наигравшись, Кай снова просто выбросил его за ненадобностью. Хотя, начерта ему моё сердце? Ему нужны мои тело и готовность помогать. Плевать на мои чувства, иначе бы он не унизил меня, скрыв наличие невесты.

— Неужели? — отозвалась я, и в голосе было столько горького яда, что впору весь Брамер отравить. — А по-моему, это очень похоже на попытку романтического поползновения.

— А если и так, чего в этом плохого? — ответил парень, гипнотизируя меня взглядом. — Ты уже три дня не даёшь мне и шанса сказать ни единого слова. Может, хоть в такой обстановке ты сможешь расслабиться и выслушать меня.