— Пойми, я совершенно не хочу тащить тебя на этот «праздничек», но у меня просто нет выбора. Такой враг, как Марас мне не по зубам. Если у тебя есть соображения как этого избежать, говори, — пыталась я объяснить всё парню.

— Зачем хозяйка говорит мне всё это? — бесцветно произнёс Кай. — Не стоит отчитываться перед рабом.

— Перестань, — сморщилась я. — Ну какая из меня хозяйка? Да, формально это так, но меня больше устраивает дружеское сотрудничество.

Ашрианец промолчал.

— Кай, я знаю, что обещала тебе никогда не использовать власть клятвы против тебя, я не хочу этого делать. Прошу, пойди мне навстречу. Мне самой противна мысль об ошейниках и поводках, но так я смогу обезопасить тебя. Тебе надо только перетерпеть. Ну или придумать достойный повод избежать этого визита, к которому даже Марас не прикопается.

— Таких поводов не существует, — тихо отозвался парень. — И с твоей стороны, наивно думать, что ты сможешь что-то изменить. Если Марас чего-то задумал, он это получит. Сейчас он хочет меня.

Радость вспыхнувшая от обращения на «ты», схлынула от горечи в голосе Кая. Он не верил, что ситуацию можно контролировать, не верил в меня. И вроде я его понимала, но сначала мне стало обидно, а потом зло. Не настолько я беспомощна и глупа! Только вот эмоции пока лучше держать при себе. Он и так в ужасе, от него просто веет обречённостью.

— Просто поверь мне, пожалуйста, — обратилась я к Каю, взяв его ладони в свои. — Мы придём, пробудем там необходимый минимум, и при первой же возможности свалим. И я не отойду от тебя ни на шаг. А потом устроим торжественное сожжение чёртового ошейника с поводком на заднем дворе, под хорошее вино и что-нибудь вкусненькое.

Кай продолжал колебаться и это было понятно. Нервно сжав губы, он прикрыл глаза.

— Помоги мне, Кай, — тихо попросила я. — Одной мне не справиться. Я не хочу становиться твоим врагом, принуждая. Не хочу получить во враги Мараса. Потому прошу тебя помочь, так как с «братцем» договариваться бесполезно.

Он продолжал размышлять. Я видела как быстро бьётся жилка на шее парня от волнения. В итоге он всё же посмотрел прямо на меня, впервые с момента визита Мараса.

— Хорошо, — сказал парень. — Всё равно этого не избежать. Мне хочется верить, что всё будет как сказала ты, но… В общем, я знаю на что иду. Переживу. Не впервые.

От таких слов захотелось плакать. Он не верил ни мне, ни в меня. Просто смирился с судьбой. Только вот я с таким положением дел была категорически не согласна! Не дам я Кая Марасу! Обойдётся, извращенец проклятый! И если надо, буду сидеть с ним весь вечер как привязанная. Впрочем, я сильно сомневаюсь, что на этом празднике может быть что-то интересное для меня. Слишком уж у нас с «братцем» разные понятия об удовольствиях и веселье.

— Я сделаю всё возможное, чтобы уберечь тебя, Кай, — прошептала я в пустоту, после того как парень ушёл.

И была полна желания сдержать это обещание.

АНИЭЛЛА

Как назло, время словно с цепи сорвалось и полетело просто с умопомрачительной скоростью. Я продолжала ломать голову, как бы избежать дня рождения «братца», но всё было бестолку. Кай стал ещё молчаливее и мрачнее. Даже в Университете это заметили и, странным образом, стали к нему меньше цепляться. Впрочем, после памятной драки, многие рабы его и вовсе опасались, да и не только рабы.

Вся эта нервотрёпка негативно сказывалась на учёбе. Ну, а о каком спокойствии, необходимом для контроля силы идёт речь, если я буквально кожей чувствую приближение дня «Х»? Потому меня постигали сплошные неудачи. И если в основном мне просто не удавалось призвать силу, то один раз я чуть не спалила аудиторию магии огня, пытаясь создать маленький огненный шарик.

Как бы я не умоляла дни идти медленнее, время всё равно настало. Я не особо заморачивалась с нарядом. Симпатичные тёмно-синие брюки, спасибо, что здесь женщины не обязаны везде носить орудие пыток, называемое платьем, и светло-голубая кофточка. Кай же оделся в соответствии со своим настроением — во всё серое.

Ошейник с поводком уже доставили, но у меня не было ни малейшего желания прикасаться к этой гадости, и всё же сейчас пришлось взять их в руки.

— Кай, прошу, прости, пожалуйста, — прошептала я, застёгивая этот ужас на шее парня.

— Не твоя вина, — совершенно бесцветно.

Ашрианец с этой мерзостью стал словно ниже ростом. Весь будто померк и выцвел. Глядя на Кая, такого подавленного, я ненавидела себя, Мараса и весь этот уродливый мир. Это не правильно! Абсолютно! Не должен гордый и красивый парень ходить на поводке, как собака! Вообще это извращение, когда одни люди владеют другими как собственностью.

Особняк Мараса сиял тысячами огней в вечерних сумерках. То и дело к главному входу подъезжали роскошные вериэли из которых выходили разряженные гости. И все в сопровождении рабов. Бедолаги различались лишь уровнем раздетости и забитости. Большинство было просто в ошейниках, что означало, что хозяин не прочь обменяться или поделиться своей движимой собственностью. Таких как я, кто предпочитал держать своих рабов при себе, были единицы.

— Мара, сестрёнка! — Марас самолично вылез встречать меня. — Рад, что ты приняла моё приглашение, — ну да, приглашение, ультиматум было бы правдивее. — Шикарно выглядишь!

Мужчина продолжал сыпать банальными комплиментами, я же, оглядев вычурно оформленный зал, почувствовала приступ уныния. А то, что каждое место для гостя имело отступ с ковриком для раба, лишь подчёркивало, что я тут лишняя.

Сидя как примороженная к стулу, я лишь изредка что-то жевала, предпочитая лёгкое вино для успокоения нервов, Кай вовсе отказался от еды, не желая лишнего унижения в виде кормёжки с руки. Ну и хорошо. Дома поест как человек. Было скучно. Мне было откровенно плевать на гостей брата, которых он периодически представлял. Имена их я забывала через минуту. В политике я не разбиралась, магией толком не владела, театр отродясь и на родине не любила, чтобы интересоваться им тут. А местная музыка кроме апатии не вызывала ничего. И уж тем более мне были не интересны вопросы приобретения и воспитания рабов. Эта тема для меня вообще была мерзкой. Увы, местное общество тактом не отличалось и не желало замечать, что общаться с ними я не хочу, потому люди то и дело подходили поболтать, а по большей части рассказать местные сплетни или поинтересоваться, как же я выдрессировала раба, с которым сам Марас не сладил. «Человеком надо быть, человеком» — так и хотелось мне сказать, но вместо этого я продолжала нести ту же чушь, которой кормила «брата», когда он явился со своим приглашением.

Несколько раз меня пробовали вытащить танцевать, но я, как могла, тактично отклоняла приглашения. Ведь и правда оставлять Кая я не хотела, а брать раба на на танец, было моветоном. Ишь, блин, какие манерные. Лицемеры. Тьфу, противно.

И всё же, спустя пару часов, я осознала, что, оказывается, просто непроходимая дура. Из-за нервного напряжения, я постоянно потягивала слабоалкогольное, вкусное вино, и вроде выпила немного, в голову не дало, но откуда мне было знать, что это винишко пострашнее земного пива будет? Вот теперь и мучаюсь потребностью, ведь в туалет с рабом тоже нельзя.

— Милая, «Кельрисо» вино вкусное, но коварное, — обратилась ко мне соседка, женщина средних лет.

— Простите? — выгнула я бровь.

— У тебя на лице написано, что тебе нужно в дамскую комнату, — улыбнулась она.

Ну супер! Всё это общество извращенцев, выходит, ещё и видит меня насквозь, понимая мою проблему?

— Ничего страшного, — процедила я, со лживой улыбкой-оскалом, крепче сжимая поводок Кая.

Видимо мой жест не остался незамеченным. Дамочка в ответ на мою лыбу тоже растянула губы, имитируя дружелюбие.

— Если вы беспокоитесь о рабе, то просто прицепите поводок к своему стулу и никто его не тронет. Это будет знаком для остальных, что вы не согласны давать своё имущество кому-то в пользование, а здесь все люди уважаемые, чтобы нарушать установленные нормы поведения.