— А что происходит, Кай? — как-то тоскливо отозвалась Элла. — Я ничего не могу обещать. Ты сам знаешь мою ситуацию. Может, уже завтра объявится страшный и таинственный враг, который прихлопнет меня как муху, а после устроит у вас апокалипсис. Я ничего не знаю. А так, не вижу смысла притворяться, будто ничего не было, или сожалеть. Ты верно сказал, было более, чем хорошо. Так почему нет?

— Понимаешь, пока я укрощаю зверя, мы не сможем быть близки, — выпалив это, закусил губу, напряжённо ожидая ответа.

— Это я как раз отлично понимаю, — впервые за вечер искренне рассмеялась землянка. — После этого убойного зелья ты три дня вообще будешь не в состоянии для подобных желаний.

И снова стало стыдно, и это отразилось позорной краской на лице. Да что за напасть? Давно ли я стал таким стыдливым?

— И, Кай, думаю, ты должен знать, — обратилась ко мне Элла. — Со следующей недели я буду домой возвращаться поздно, так как буду учиться магии у Эслана после занятий в Универе.

— Что? — от сообщения девушки меня аж подбросило на месте, даже зверь сердито заворчал внутри, опять делая пробные, пока вялые попытки взять верх. — Я против!

Она совсем что ли? Каждый день по много часов наедине с ним? С этой селёдкой-переростком, о котором ничего неизвестно? Кто знает, чего от него ожидать? Вдруг, он начнёт приставать, а то и шантажировать знанием тайны?

Всё это я, не скрывая злости, высказал Элле.

— Кай, — улыбнулась она, — выключи свою ревность и включи логику. Смысл ему меня шантажировать? Попробуй он сдать меня, сам сразу попадёт под удар. Вряд ли он тут находится законно. Кроме того, я Эслану верю. Моя интуиция говорит, он на моей стороне и правда хочет мне помочь. Да и просто, стал бы он вытаскивать нас из сегодняшних неприятностей утром, если бы желал зла?

Ревность? И плевать! Я против того, чтобы посторонний мужик проводил прорву времени с моей девушкой! Она моя! Нежить их всех сожри, с чего-то Лурен, то теперь этот Эслан липнут к ней?

— Ты и Лурену доверяла, — буркнул я, — напомнить, чем кончилось?

— Лурену я хотела верить, убеждала себя, так как почему-то до сих пор думаю, он не настолько плох, как я думала в начале, — с мягкой улыбкой ответила Элла. — А Эслану я именно верю, без убеждений и доводов.

— Это глупо, — не удержался я от фырканья.

— Возможно, — пожала землянка плечами. — Только время покажет, что к чему.

— И всё равно, я против того, чтобы ты оставалась с ним наедине, — повторил упрямо, скрещивая руки на груди.

— Кай, у тебя есть, чем заняться, — было мне ответом. — Не ты ли говорил, что тебе нужен покой?

— Да, но…

— Никаких «но», — отрезала Элла. — Не надо подвергать опасности себя и других из-за ревности и глупого упрямства. Вот когда сможешь гарантировать, что полностью контролируешь себя, тогда и поговорим.

Категоричность девушки заставила сердито фыркнуть, но, увы, она была права. Сейчас я опасен даже для самого себя. Не удержу контроль и вряд ли долго проживу.

После мы ещё немного посидели в тишине, думая каждый о своём, а может, и об одном и том же, кто знает?

— Пойду я спать, — вздохнула девушка.

Встав напротив, притянул её к себе, обнимая крепко, пока эта сволочь, моя половина мятежная, лишь устало рыпается внутри. Было отчего-то тоскливо, словно прощаюсь с Эллой на неопределённый срок. А ведь отчасти так оно и было. Когда теперь в следующий раз мы сможем так долго поговорить? Когда я снова смогу ощутить гибкое и нежное тело в руках? Насладиться вкусом сладких губ?

Не стал себе отказывать в поцелуе. И это было нечто волшебное. Порочные желания тела не вмешивались, сбивая с толку. И потому я мог целовать Эллу нежно, чувственно, показывая, как много она стала значить и как я буду по ней скучать.

Сколько мы так простояли в обнимку, целуя друг друга? Не знаю. Лишь губы горели и припухли, когда девушка ушла. Я же, мечтая поскорее вернуть всё на круги своя, пообещал себе сделать всё возможное, чтобы поскорее снова обрести целостность и гармонию со своим зверем, сделать его из противника самым верным другом, как было раньше. Чтобы снова целовать Эллу, прижимать к себе, наслаждаться ею.

АНИЭЛЛА

Увы, Эслан меня не обманул. Он оказался самым строгим и дотошным учителем из всех возможных. Он не делал скидок на мою неопытность или дружеских поблажек. Заставлял заниматься до изнеможения, и порой мне казалось, что я его всерьёз ненавижу.

После того, как мы поговорили и выяснили, что магию я увидела впервые в этом мире, и сиэрнар всё равно решил учить меня, я не раз задавалась вопросом: как? Как он будет учить меня магии, которой сам не владеет, например, огненной? Ответ меня поразил. Эслан просто заявил мне, что позаимствует мои силы.

— Представь себе опытного и умелого зельевара, у которого ограничены компоненты. А теперь представь себе юного, но неумелого мага, который хочет научиться искусству зельеварения. У него есть всё, даже самые редкие компоненты, но нет знаний и опыта. И если он одолжит их мастеру, тот сможет создать любой эликсир, при этом научит юнца. Так и тут, я буду заимствовать твою магию, показывать, как и что делать, а тебе надо будет только повторять и запоминать. Именно так я учился магии, которая мне недоступна, но знания и опыт были необходимы для обучения Посланника.

Так Эслан объяснил мне принцип практических занятий. Правда, до определённого момента я всё равно не понимала, как это. Всё оказалось просто. Парень сначала требовал, чтобы я обратилась к своему магическому источнику, потом брал меня за руку и своеобразно «присасывался» или заимствовал мои силы, после чего показывал, что и как делать. При этом сиэрнар щедро давал прочувствовать все свои ощущения и требовал их запомнить. Тут-то и выяснилась ещё одна особенность его расы. Все жители океана — сильнейшие менталисты. Именно сродство к ментальной магии даёт им возможность заимствовать чужие силы. И если среди тех же эромайцев по-настоящему сильные менталисты были редкостью, то водные жители почти все владели ей в совершенстве. Эслан признался, что ему не раз приходилось воздействовать на меня, выравнивая мои эмоции. Успокаивая, а по-началу внушая симпатию. Тут я задумалась, а не является ли моё доверие внушённым?

— Ани, я могу на какой-то момент внушить симпатию, сгладить нервозность или злость, но не могу внушить доверие, — ровно пояснил мне Эслан, словно поняв мои мысли, — тем более на расстоянии.

— Да? А как насчёт внушённых задач? — недоверчиво молвила я.

Я уже знала, что сильный менталист способен заставить другого человека выполнить что-то, хочет он того или нет. Внушение было редким даром, но всё же встречалось.

— Ты видела людей под внушением? — и верно прочитав (или почувствовав?) мои эмоции, продолжил. — Нет? Так вот, когда человек находится под чьим-то внушением, он напоминает одержимого. Все его мысли и цели сводятся к внушённой задаче. Неужели всё, о чём можешь думать ты, это доверие ко мне?

В ответ я лишь фыркнула, потому что это было полной ересью. Наверное, мне должно быть стыдно, но больше всего я думала не о своей миссии и учёбе, а о Кае. Уже четыре дня мы, считай, не пересекаемся. Лишь по вечерам встречаемся за ужином, где почти не разговариваем. Да и сам ашрианец проводит со мной не более пяти минут. При этом он, внимательно разглядывая меня, как мне показалось, принюхивался. Короткое общение сводилось к вопросам об успехах друг друга. Кай сказал, что дело постепенно двигается и с каждым днём зверь слушается всё лучше. Но так и не сообщил, сколько ещё ему надо времени. А я скучала. Так невыносимо скучала по нему! По нашим разговорам обо всем на свете, по его прикосновениям, к которым неизвестно когда успела привыкнуть, по аромату его волос и кожи, по невероятным глазам. Мне не хватало его общества так, что выть хотелось.

Всё, что мне оставалось — учиться. К тому же, мне это действительно необходимо, да и Эслан не давал филонить. Как уже говорила, учителем сиэрнар оказался строгим и к процессу подошёл со всей серьёзностью. Мне оставалось только гадать, где он достал учебники и просто книги, некоторые из которых я и в глаза не видела. Наверняка, у него тут есть сообщник. Ведь нереально столь хорошо устроиться в одиночку.