— Ты капитальный и непроходимый придурок, братец, — констатировала Ялмиса. — Я вообще всегда говорила, что эта крыса Илнета тебе не пара.
О, да! Она была ещё одной в стане окружающих меня людей, которые недолюбливали мою бывшую и часто об этом говорили, из-за чего ссоры были не редки.
— Ты лучше скажи, что делать планируешь? — продолжала сестра.
— А что я могу сделать? — отозвался я уныло. — Рвануть через Заброшенные земли, наплевав на желание Императора видеть меня? Да меня тут же обвинят в измене родине.
— Да даже если бы тебя и пустили обратно в Эромайское Королевство, не уверена, что эта Элла была бы тебе рада. Слишком много ты натворил фатальных ошибок, — ответила мне девушка.
— Ну спасибо! Ты в меня так веришь! — фыркнул саркастически.
— Ну вообще-то, я и правда верю в тебя, — улыбнулась Ялмиса. — Просто хочу донести, что если даже вы и встретитесь, то легко тебе не будет. Ты сильно обидел её. Я бы не простила.
Тема разговора начала меня нервировать, и я постарался перевести беседу в более мирное русло. Поболтав ещё с полчаса о всякой ерунде, мы распрощались. Даже на расстоянии сестре удалось зарядить меня энергией и верой в лучшее. Сидеть в четырёх стенах, спрятавшись от всего мира, больше не хотелось, и я связался с Риасом. Быстро договорившись с другом о встрече, начал собираться.
Я уже почти покинул родные стены, как пришёл курьер, который доставил указ о том, что завтра утром нас навестит сам Император. Узнав об этом, отец настаивал на том, чтобы я остался дома, но переубедить меня ему не удалось. Слишком я соскучился по другу. Да и не настолько я глуп, чтобы накануне встречи с монархом ввязываться в сомнительные приключения. Сейчас с Риасом немного отдохну душой в хорошей компании и завтра буду готов к судьбоносному разговору. Это куда лучше, чем сидеть наедине с собой и накручивать себе нервы, мучаясь вопросом: что от меня нужно правителю?
АНИЭЛЛА
Это была поразительно гадкая книга по некромантии, где описывались не только ритуалы поднятия мертвых и их отправления обратно в загробный мир, но и все физиологические особенности этих тварей, известные эромайским магам. И некоторое описания вызывали откровенную тошноту. Оттого, читая сей шедевр, я кривилась как могла и злилась на Лурена, который постоянно заглядывал на страницы и комментировал написанное. Комментарии парня — отдельный повод зеленеть, плеваться и злиться.
— Лурен, да убери ты свой хобот отсюда! — зашипела я сердито.
— Что такое хобот? — не растерялся эромаец.
— Хвост на лице, — буркнула я.
Брюнет мне сегодня определённо мстил за мои недавние подтрунивания. Также Лурен не упускал возможности навести справки обо всех непонятных словах и выражениях, ещё одно развлечение этого невыносимого типа. И сейчас его любопытство сыграло против хозяина. Парень скосил взгляд на собственный нос, и выражение «Глаза в кучку» обрело новый смысл. Глядя на это, я чуть не расхохоталась, так забавно это выглядело. Позабавило происходящее не только меня, Эслан тоже сидел и давил смешки. Когда все немного успокоились, пришлось всё же объяснить значение неизвестного ребятам слова, так как о слонах в этом мире и не слышали.
— Ну и сравнения у тебя, — обиженно прогудел эромаец.
На самом деле обидеть всерьёз Лурена было непросто. Отказавшись от планов сделать меня своей, он стал относиться ко мне со снисходительностью, какую обычно взрослые проявляют к неразумному ребёнку, и это часто раздражало.
Решив, что моих «ласковых» сравнений и прозвищ, какие я давала парням, когда они выводили меня из себя окончательно, с него достаточно на сегодня, Лурен поспешил свалить. Перед этим с откровенно пошлой и предвкушающей улыбочкой поведал, что его приятель одолжил ему на ночь своего нового и очень сладкого мальчика. Мы с Эсланом хором попросили избавить нас от таких подробностей. Всё же некоторые поступки и наклонности эромайца мне не понять и не принять. Он не был плохим человеком, но то, что он не понимал, что такого в рабстве, или его склонность к гомосексуальным постельным утехам меня сильно из равновесия выбивали. Наверное, именно это не давало мне ослабить барьеры и позволить Лурену стать мне ближе, и потому вряд ли я когда-нибудь смогу назвать его кем-то, кроме как приятелем. Слишком мы с ним разные, чтобы из нас получились друзья. К моей бесконечной радости, Эслан полностью разделял мои взгляды на вещи, которые меня отталкивали в эромайце, и с ним мне было намного проще. У нас вообще общего много нашлось.
Когда мы остались одни, я отложила в сторону опостылевшую книженцию и решила снова порасспрашивать друга о его жизни. Я уже не раз задавалась вопросом: раз Эслан сын правителя, а значит, принц, то почему именно он выполняет эту миссию? Неужели в океане не нашлось никого попроще по происхождению с таким же магическим потенциалом, полностью преданного своей стране, чтобы взвалить на его плечи эту ношу? Каждый раз сиэрнар отговаривался, что всё это неважно и вообще нам заниматься надо. Но сейчас я была полна решимости понять, что к чему.
— Ты же не отстанешь? — правильно понял Эслан выражение моего лица.
— Не-а, — растянула я губы в улыбке маньячки.
И тогда друг наконец-то рассказал мне, в чем суть. Как оказалось, ещё много поколений назад к предку Эслана явился один из богов и передал текст пророчества, взяв с него клятву помочь посланцу выстоять, когда он явится, чтобы выполнить свою миссию. С тех пор повелось, что старший сын правителя, получив образование на родине, отправлялся в большой мир, где учился магии сухопутных и их психологии, а младший наследовал престол. По окончанию обучения на суше старший наследник возвращался в океан, где ждал или явления Посланца, или когда у его брата появится сын и достигнет возраста подготовки на суше. Тогда ему снова приходилось на какое-то время покидать родные края и готовить принца к миссии, которая может и не случиться. Так Эслана первое время учил его дядя, а его дядю его дядя, и так множество раз.
— О чём думал твой предок, давая такие клятвы и взваливая на потомков подобную ношу? — не выдержала я, впечатлённая повествованием.
— Может, о том, что с богами не спорят? — пожал друг плечами.
— Ну да, — фыркнула я в ответ, — попадись они мне, много бы нового о себе узнали.
Пусть Эслан и считал, что боги обошлись со мной не совсем справедливо, особенно если смотреть с моей колокольни, однако это не отменяло его веры в то, что боги всегда правы. Спорить с парнем у меня желания не было. Мы — люди разных миров и вероисповеданий. Я вообще по большей части атеистка. И никакого пиетета перед зарвавшимися сущностями не испытывала. Я была на них зла. Друг после пары попыток убедить меня не святотатствовать отстал. Понял, что это бесполезно.
— Тебе разве не обидно, что твоя судьба предопределена с рождения? Что из-за опрометчивой клятвы далёкого родственничка ты вынужден годами отсутствовать дома?
— Нет, — отозвался сиэрнар. — Ну, если только немного. Больше своим предназначением тяготится мой брат. Владыки не принадлежат себе, вся их жизнь — служение народу, тогда как Айрон просто бредит сушей. Да и просто, моё предназначение пусть и накладывает огромную ответственность, но привносит в жизнь разнообразие, какое и не снилось большинству моих соплеменников. Иногда, конечно, я тоскую по дому, но скучной мою жизнь не назовёшь. И если мы это всё переживём, в старости мне будет, что вспомнить.
— Но тебе же тяжело находиться на суше, — пробормотала я, — я вижу, как ты быстро теряешь силы без воды.
На мои слова Эслан скривился, словно съел что-то несвежее. Кислое выражение лица и досада в глазах. Нехотя он сознался, что к концу своего обучения в странах сухопутных мог сутки обходиться без воды. Постепенно у жителей океана вырабатывался «иммунитет на сушу», то есть чем больше времени они проводили на поверхности, тем дольше могли обходиться без столь необходимой воды. Правда, при этом они слабели магически. Эслан же, закончив своё обучение, более восьми лет провёл в родном океане, где просто отдыхал и иногда помогал отцу, ожидая, когда брат достигнет брачного возраста, сподобится жениться и обзаведётся первым наследником, который в будущем должен был стать его подопечным. За это время парень растерял всю свою стойкость перед сушей, и сейчас ему заново приходилось в ускоренном режиме привыкать жить за пределами родной среды.
