— Русые волосы, серые глаза, миниатюрная, небольшого роста, — негромко произнёс Кай.

— Значит, каким-то образом в двух мирах существует две одинаковые девушки, или мы с ней просто очень похожи, — усмехнулась я невесело. — Только это не главное. Главное, это то, что кто бы ни закинул меня сюда, поступили они по-свински.

После я подробно, насколько могла, рассказала парню о пророчестве, описала свою роль и не забыла про слова сущностей, которые не скрывали, что затеяли это от скуки. Кай внимательно меня слушал. Или мне так казалось? Он выглядел настолько ошарашенным, что я была не уверена, воспринимает ли он мои слова.

— Меня никто не спрашивал, хочу я всего этого или нет, — закончила я свой рассказ, после чего пытливо посмотрела на парня. — Вот теперь ты всё знаешь.

— Поразительно, — пробормотал Кай. — Мне надо подумать обо всём этом.

После, не оглядываясь на меня, ашрианец каким-то механическим шагом удалился к себе. Я же смотрела ему в спину, до крови закусив губу. Эслан ошибся, когда говорил рассказать всё, и я облажалась, послушав его. Ведь чувствовала, надо молчать. Эта правда слишком тяжела для восприятия. И вот, я рискнула. Похоже, я потеряла единственного близкого мне тут человека. Горькая усмешка против воли скользнула по губам. Глаза запекло от подступающих слёз, вынуждая зажмуриться сильно-сильно. Я не буду плакать. Не буду! Ни за что. И плевать, что в груди растёт и ширится пустота, выедающая душу.

КАЙЛЕН

Мысли путались, прижав кончики пальцев к вискам, пытался унять головную боль. Слишком много всего произошло за столь короткий срок. Пропажа Мары, сиэрнар, признания девушки… Это перебор для одного вечера.

Бездна! Мара. Ведь я понимал умом, что-то с ней не так. Она не та, за кого себя выдаёт, но иномирянка… Да я до её откровений даже не был уверен, что другие миры существуют! Да, некоторые маги и философы часто размышляли над теорией, что наш мир не единственный. Только я всегда воспринимал эти размышления как-то абстрактно. Не сильно верил в эти «сказки».

И вот, жизнь меня ткнула носом в шокирующую реальность — всё это правда, другие миры есть. И главное тому доказательство — Мара, девушка, прибывшая с мира Земля. Хотелось бы мне сказать, будто она всё выдумала, но она говорила правду. Я чувствовал это всем своим существом. Каждой клеточкой. И теперь просто не понимал, как относиться к ней.

Звонок в дверь прервал мои размышления. Я думал Мара, то есть Аниэлла, откроет, но мерзкий звук продолжал терзать уши. Не выдержав, выскочил из комнаты и распахнул дверь.

— Ты нашёл её?! — нервно спросил стоящий на пороге Лурен.

Н-да… В череде хаотично сменяющих друг друга событий я о нём забыл напрочь. И вот он не постеснялся напомнить о себе.

— Она дома и позже сама с тобой свяжется, — ответил я как можно сдержаннее.

— Мне надо увидеть её сейчас, — настаивал парень. — Убедиться, что с ней всё в порядке.

— Она уже спит, — солгал я, не моргнув глазом.

Лурен хотел сказать что-то ещё, но я уже захлопнул перед его носом дверь. Надеюсь, он не начнёт снова ломиться в дом.

Мои чаяния оправдались. Мысли снова вернулись к девушке, которая вызывала во мне очень странную гамму чувств. Я ни словом не солгал, сказав, что рядом с ней логика перестаёт работать. Она заставляет меня чувствовать себя одновременно чудовищно уязвимым, но вместе с тем нереально живым. Она сводит меня с ума. Злит, выводит из равновесия. Но мысль о том, что с ней может что-то случиться, причиняет настоящую боль.

И ведь я почти сразу инстинктивно почувствовал — она мне не враг. У меня упорно, вопреки логике и убеждениям, не получалось её ненавидеть, как я ненавидел всех эромайцев. Вот и отгадка этой странности — девушка никогда не была эромайкой. Я даже не знаю, как её теперь называть!

А потом на меня снизошло, да что там, рухнуло осознание, какая я сволочь. Я тут предаюсь рефлексии и размышлениям, а каково сейчас Маре? Она может надумать себе неизвестно чего! И тут же я понял ещё одну истину — мне плевать на её расовую или мировую принадлежность. Я знаю её. Знаю, какая она. И её шокирующее признание ничего не меняет. Она по-прежнему остаётся той Марой, которая сбивает меня с толку парой слов и дарит тепло одним своим присутствием рядом.

Беспокойство, стремительно растущее в душе, выгнало меня из моей берлоги, и уже через несколько секунд я был у двери Мары.

— Кай? — с заметным удивлением спросила девушка открыв мне.

Мара была бледной, только глаза были покрасневшими и припухшими. Она плакала. И что-то мне подсказывает — из-за меня. Стало невыносимо стыдно за своё малодушие.

— Я понял, что не знаю, как мне тебя называть, — улыбнулся я неловко.

Чуть отступив, девушка пропустила меня в свою комнату, после чего, отвернувшись, шумно вздохнула.

— Не надо, Кай, — прошелестела она. — Я всё прекрасно понимаю. Видела я твой говорящий взгляд. И я не виню тебя. Любого бы шокировали такие известия. Тебе возможно тяжело теперь со мной, но мы можем не часто пересекаться. И не переживай, ничего не изменится в твоей жизни. И зови меня как раньше, Марой. Аниэлла осталась в прошлом, на Земле.

Она говорила тихо и печально. Хотелось обнять её, утешить. Вопреки желаниям, я продолжал стоять истуканом, слушая монолог Ма… Эллы. Для себя я решил, что наедине и мысленно буду звать её так. Это её имя, и я хочу видеть именно её, а не неизвестную Мару Рейори, маску которой девушка вынуждена носить.

На неё слишком много свалилось. Не представляю, что бы я чувствовал на её месте. Она ни в чём не виновата, её просто разом лишили всего. Сделали разменной монетой в жестокой игре Высших, взвалив на хрупкие плечи непомерный груз ответственности за чужой мир. Несправедливо всё это. Впервые в жизни, я не испытывал к Богам ни капли почтения, только злость.

— Я могла бы воспользоваться клятвой и заставить тебя молчать, — так же тихо продолжала Элла, — но не буду этого делать. Решай сам, как поступить с этими знаниями. Не знаю, как назвать то, что взваливаю на тебя такую ответственность, но я устала, Кай. Хочется верить, что хоть кому-то в этом мире я могу доверять. Надеюсь, я не пожалею об этом.

— Элла, — позвал я.

Девушка дёрнулась и резко развернулась ко мне.

— Я же просила называть меня Марой! — лицо побелело, губы были плотно сжаты.

Чего я такого сказал?

— На людях я и буду называть тебя Марой, — тихо, но твёрдо произнёс я, — но наедине я хочу называть тебя твоим именем, Элла. Я хочу видеть в тебе тебя, а не Мару Рейори, эромайку. Ты земляйка, и я этому раз.

В ответ я услышал сдавленное хихиканье, перешедшее в мелодичный смех.

— Землянка, Кай, — хохотнула Элла. — Обитателей Земли зовут земляне, а не земляйцы.

Неловко вышло, однако.

— Элла…

— Если уж так хочешь звать меня родным именем, то зови Ани, или Аня, — произнесла девушка.

— Но почему? — искренне удивился я.

— Просто, — девушка прикрыла глаза, словно от боли, — Эллой звали родители. Они умерли, когда мне было четырнадцать. Это имя… Оно напоминает о них.

— Тебе так гораздо больше идёт, — сказал я, подойдя к девушке вплотную и заглядывая в уставшие красивые глаза. — Не стоит предавать забвению память о них. Позволь мне так называть тебя.

Не знаю, что происходило у душе и голове Эллы. Она снова прикрыла глаза, несколько раз рвано выдохнула, а потом нерешительно кивнула, давая разрешение. По щеке скатилась прозрачная слезинка, которую я вытер пальцем.

— И я обещаю тебе, Элла, — продолжил я, — твоя тайна умрёт вместе со мной. Ни за что я не предам тебя. Клянусь. И я хочу, искренне хочу помочь тебе в твоей непростой миссии. Пусть от меня мало толку, у меня нет ни сил, ни способностей, но просто всегда знай, я с тобой.

— Кай, — чуть слышно прошептала девушка.

А я, глядя в её глаза, осознал, пути обратно нет и я не хочу его искать. Устал бороться с собой и свои предрассудками. К чему все эти размышления? Все обещания, данные мной когда-то, будучи воином Ашрианской Империи, давно потеряли актуальность. Бессмысленно цепляться за прошлое. Судьба надёжно, нерушимыми невидимыми цепями приковала меня к этой девушке. И если в начале я невероятно злился из-за этого, то сейчас не был уверен, что это так уж плохо. Элла была удивительной. Она будила чувства и эмоции, мне обычно несвойственные. Была мне очень дорога. Желанна. И не в силах больше бороться с собой, я припал к мягким алым губам. Калейдоскоп ощущений тут же подхватил и закружил меня, убивая остатки сомнений. Я понимал, что вполне могу получить по физиономии за свою вольность, но почувствовал лишь ответ, лишивший разума.