Элла была моей одержимостью, и я с великой радостью поддался ей. Забыв обо всём на свете, я целовал её губы, лицо, тело. Ласкал, стараясь не пропустить не единого миллиметра кожи. Ответные прикосновения обжигали острым удовольствием. Аромат волос, бархатистая нежность кожи кружили голову. А тихие сладкие стоны заставляли сатанеть.

Элла была моим раем, и с огромным наслаждением я слился с ней воедино, растворяясь во влажном жаре её естества. Мне хотелось, чтобы эти мгновения эйфории не кончались никогда. Умирая от плотского экстаза и возрождаясь от ярчайшего любовного восторга, я шептал Элле, как сильно она мне нужна, как до мучительной боли люблю её. Снова и снова овладевал ею, не в силах остановиться, ведомый первобытным инстинктом, мечтал навсегда стать с нею единым организмом. Это было для меня откровением, но именно в эти мгновения я осознал огромную разницу между простыми плотскими утехами и занятием любовью. Это иной уровень близости — любить друг друга каждым прикосновением и вздохом. Вкладывать в это сокровенное действо всю душу и сердце и чувствовать всем своим существом яркий ответ.

Элла была центром моего мира, и когда чувственное наваждение схлынуло, остались сытая усталость в теле и щемящая сердце нежность, от которой слёзы выступали на глазах. Прижимая к себе уставшую спящую девушку, я с необратимой обречённостью понимал — просто не смогу без неё жить. Эта истина немного пугала, но я принимал её как данность. Сам того не понимая, я ждал её всю жизнь, и теперь ни за что не отпущу и не отдам ни богам, ни Бездне.

АНИЭЛЛА

Если ночь была сказочной, то про утро я подобного сказать не могла. Жутко хотелось спать, тело ныло. А стоило встать, как я ощутила, что между ног неприятно саднит. Похоже, мы вчера явно перестарались. И всё равно я ни о чём не сожалела. Это просто глупо, жалеть о мгновениях пьянящего счастья.

Ещё по пробуждении я осознала, что нахожусь в комнате одна, и это глупым образом отозвалось уколом расстройства в душе. Мне так нравилось просыпаться рядом с Каем! Любоваться им, сонным и таким домашним. И сейчас у меня было иррациональное чувство, будто меня обокрали.

Приведя себя в порядок, направилась на кухню. Попытки настроиться на рабочий лад терпели неудачу. Мысли против воли возвращались во вчерашнюю волшебную ночь, из-за чего я была несколько рассеяна, а на лицо помимо воли сама наползала глупая мечтательная улыбка.

Своего любимого мужчину я нашла на кухне в очень непривычном виде. Было очевидно, что едва проснувшись, Кай поспешил решать вопросы пропитания, так как раньше делал это с вечера, потому что со мной рядом ему никак не удавалось проснуться пораньше, дабы приготовить завтрак по всем правилам. Вот и сейчас он пробовал что-то, источающее сногсшибательный аромат, нагнувшись над плитой. А вся непривычность вида заключалась в том, что он был непривычно помят и растрёпан. Мне не часто удавалось увидеть его таким. Даже когда он считал меня своей хозяйкой, а себя рабом, был всегда ухожен. Сейчас же рубашка, надетая в спешке, была затёгнута неправильно, а роскошная грива чёрных волос спутана.

— Вот чёрт, — простонал парень, увидев меня. — Не успел.

— Чёрт? — хмыкнула я, заслышав знакомое словечко.

— С кем поведёшься, — проворчал Кай. — Хотел успеть приготовить завтрак к тому моменту, как ты встанешь.

— Завтрак в постель? — игриво поддразнила я его.

— У тебя на родине так принято, верно? — растерянно произнёс ашрианец.

Он любил слушать про мой родной мир. Ему было интересно всё: от устройства и различных технических отличий до обычаев и традиций. Обожал слушать истории из моей жизни. И, судя по всему, сейчас старательно пытался вспомнить, что конкретно я рассказывала ему про романтические завтраки в постель. А судя по тому, как его мордашка с каждой секундой становилась всё более расстроенной, он мою шутку принял слишком близко к сердцу.

— Не бери в голову, — улыбнулась я, невинно касаясь его губ своими. — Ты и так меня слишком балуешь в еде.

Через несколько минут завтрак был готов и мы приступили к поглощению пищи. Нутром я улавливала от Кая странные флюиды то ли расстройства, то ли ещё чего-то в этом духе. Неужели моя попытка пошутить так выбила его из равновесия? Или случилось что-то ещё? В любом случае, зная его талант делать из мухи слона, я старалась не показывать, что меня что-то беспокоит, например, физический дискомфорт. Не дай бог надумает лишнего и в итоге начнёт избегать меня или твёрдо решит больше не прикасаться ко мне, вроде как для моего блага. Увы, похоже, актриса я никакая.

— Ты как себя чувствуешь? — озабоченно поинтересовался Кай, расположившись напротив.

— Всё хорошо, — весело отозвалась я, да, похоже, перестаралась с энтузиазмом.

— Врушка, — улыбнулся парень, но быстро снова стал серьёзным. — Элла, я видел, как ты чуть поморщилась, когда садилась. Очевидно, что чувствуешь ты себя не очень, и я ощущаю в этом свою вину.

Эх, хорошо хоть он не знает истинных причин, почему я морщилась. Во-первых, признаваться в таком неудобно, а во-вторых, опять же талант Кая к самоедству…

— Я потерял голову, — продолжал тем временем ашрианец, — сейчас ты страдаешь из-за моей несдержанности, и я…

Неожиданно мне стало дико страшно. Даже зазнобило. Больше всего я боялась потерять те ощущения чуда и счастья, которыми наполнилась моя душа после ночной феерии любви.

— Не смей! — зашипела я, и даже самой стало не по себе от звука собственного голоса. — Не говори!

— Элла, я ничуть не жалею о том, что был с тобой, — смягчился Кай и посмотрел таким ласковым взглядом, что страхи и негодование растаяли, как снег под жарким солнцем. — Это была чудесная ночь. Но в первую очередь я должен заботиться о тебе, а тебе сейчас больше всего нужен отдых по ночам, чтобы набираться сил. Я должен научиться держать себя в руках, хоть ты и сводишь меня с ума одним своим присутствием.

— А если я не хочу, чтобы ты держал себя в руках? — спросила я, проникновенно смотря прямо в невероятные и любимые глаза.

— Надо, — грустно отозвался Кай. — Обещаю, когда это всё закончится, мы отправимся в такое место, где будем только мы и природа.

Слова возлюбленного заставили вздрогнуть. Я последнее время так погрязла в собственных переживаниях, что и не вспоминала о своей изначальной первозадаче — вернуться домой. И сейчас, когда Кай размышлял о будущем, меня накрыло смятением. Я безумно скучала по дому. Мне не хватало многих привычных вещей и той простоты моего бытия, которая меня там окружала. Но оставить Кая? Как я могу в случае благополучного исхода миссии отказаться от него? Сама мысль, что он исчезнет из моей жизни, вызывала ужас! Он стал частью меня. Разве можно оторвать половину души? Но всю жизнь жить в этом средневековье… Однако, возможно, мне придётся делать судьбоносный выбор. И как бы ни сильна была моя тоска по родине, без любимого ашрианца я вовсе не представляю, как жить.

— Хорошо, — рассеянно кивнула я.

Не знаю, о чём подумал парень, но вряд ли он мог распознать мои истинные мысли. Но, протянув руку, он сжал мою ладонь и ободряюще улыбнулся.

— У нас всё будет хорошо, ведь кто нам запрещает любить друг друга? Только делать это следует с головой. Да и вообще, — подмигнул он мне, — всё просто будет хорошо. Ты мне веришь?

— Верю, — вернула я улыбку. — И знаешь что?

— Что?

— Недавно ты показал мне небо, и это было сказкой наяву. А повторить можно?

Выпалив это, я смутилась. Не прошу ли я слишком многого? Кто знает, вдруг у него какой пунктик на эту тему? С другой стороны, он же сам показал мне этот восторг полёта!

— Конечно, можно, — мягко отозвался Кай и, обойдя стол, присел напротив меня на корточки, а в его глазах плескались ласка и нежность. — Для тебя всё можно. Элла, всю сознательную жизнь я больше всего на свете любил летать. Это было для меня высшим счастьем. Но сейчас я нашёл то, что люблю ещё больше. Я нашёл тебя. И если бы передо мной был выбор — небо или ты, я бы выбрал тебя не задумываясь. Потому что ты — моя жизнь, душа и сердце. Ты — моё небо, Элла.