— Я не знаю.

— А может запрещено?

Она вдруг остановилась.

— Месьере Дарите так не терпится избавиться от меня это понятно. Но почему она не сказала кому меня отдаст?

— Приказ отдал ваш брат Адриан, — неожиданно ответила Оксми.

— А бертресса Дарита?!

— Разве я говорила что нибудь о ней? — многозначительно ответила девушка.

Это прозвучало как жирный намек. Не думаю, что Оксми была настолько глупа, чтобы просто проговориться.

Я вернулся в карету с еще большим желанием избавиться от этой честной компании. Мы двинулись в путь. Через пару часов карета остановилась у станции. Смешливый настойчиво вытолкал меня из кареты.

— Поаккуратнее, мужик, я все же сестра сына берта и нынешнего временного правителя, — напомнил я.

Смешливый хмыкнул, а потом получил подзатыльник от более старшего стража. Мне сняли комнату, чтобы я мог привести себя в порядок и отдохнуть.

Отдыхать я естественно не стал, а прямиком направился к окну, выбрался через него на карниз второго этажа и думал о том, как мне побыстрее добраться до сточной трубы, чтобы попробовать спуститься с неё вниз. Притом я понял насколько платье неудобная одежда. Мало того, что оно цеплялось за все мыслимые и немыслимые углы, так ещё когда я встал на карниз, под подол стало поддувать и снизу открывался неприличный вид на мой зад в кружевных панталонах и ноги в чулках на на подвязках.

Окна выходили на задний двор станции. Там располагались конюшни для сменных лошадей. Дощатый сартир. А посередине, двора расползлась вонючая от попавшего в неё конского навоза лужа. Прекрасный пейзаж!

Когда я, не без опаски, глянул вниз, на грешную землю, там еле удерживаясь на ногах стоял пьяный мужик в широкой шляпе и с косматой нечесаной бородой. Он не без интереса смотрел на то, что у меня под подолом, чесал в затылке и пытался мычать что-то бессвязное показывая на меня пальцем.

Я ускорил темп передвижения по карнизу, добрался до соседнего окна. Мужик шатаясь следовал за мной. Я добрался до трубы и подмигнув ему быстро съехал по ней, прямо ему на голову. Мужик не удержался на и так слабых ногах и мы вместе приземлились прямо в навозную лужу.

— Вот дрянь! — ругался я пинал алкаша, который ползал как просёнок на четвереньках в моих ногах и мычал.

— Девушка, девушка…

Я побоялся, что этот пьяный свин меня с потрохами заложит и схватив его за шкирку потащил к сартиру. Мужик, естественно начал сопротивляться. К моему счастью он был пьян и я знал, как вырубить человека. Вот только не учел, что он может быть таким тяжелым. Я тянул его за ногу, кряхтел, ругался, но тело не желало двигаться.

— Твою же мать, чего ты жрал-то! Тяжелый.

В ответ обмякшее тело пьяницы пускало слюни и никак не хотело сдвигаться с места. Неожиданно на задний двор на небольшое крылечко вышла дочь палача Оксми.

Моё сердце ёкнуло. Меня застукали! Если бы не этот пьяница, я бы смог сбежать незаметно.

Я бросил его ногу. И развел руками.

— А что делать?

— Перекатывай его и смотри по сторонам, чтобы никто не застукал, — ответила стражница, подошла и пихнула мужика в бок. Он перевалился на живот и забулькал. — Кати живее, а то захлебнется, а нам лишние смерти ни к чему.

Вдвоем мы быстро запихали мужика в сартир. Потом мы направились в конюшню и Оксми начала седлать коня. У неё это ловко получалось в отличии от меня. Я умел седлать лошадь, меня этому тоже обучали, но на практике я этим почти никогда не занимался.

— Шевелись, месьера, пока парни не пронюхали. Иначе и меня с тобой вместе…

— Что? — переспросил я.

Оксми многозначительно промолчала. Помогла мне справиться с седлом. В конюшню некстати зашел молодой конюх и начал приставать с расспросами. Оксми припугнула его острым кинжалом, а потом за молчание дала парню мешочек с деньгами и судя по лицу парня, который заглянул внутрь, не малыми.

— Это часть денег за тебя, Адриана. И мне не жаль с ними расстаться.

— Неужели? — я не верил своим ушам.

Зачем ей так подставляться, ради какой-то соплячки?

— Я все объясню потом, — шепнула она, а потом прикрикнула. — Живо на коня!

Парень даже открыл нам ворота, настолько награда ему понравилась.

Мы гнали лошадей во весь опор. Очень скоро стражники спохватятся и начнут погоню.

Дарита Хаминг гладила своего старого кота. Зверюга лениво выгибала спину и сладко зевал, нежась у неё на коленях. В соседнем кресле расположился сын Гротер. Казалось он был расслаблен. Сидел развалившись в непринужденной позе, но при этом напряженно барабанил пальцами по резной ручке кресла.

— Мне не нравится все, что происходит в этом дворце в последнее время, Гротер. Это не тот Адриан, которого мы знали раньше, сынок. Кстати, моя внучка Адриана неожиданно пропала из дворца. Как я узнала, ее вывезли в неизвестном направлении еще утром. Люциус еще жив, но этот сопляк ведет себя так, словно его уже похоронили!

Гротер только и ждал от матушки этих слов.

— В некоторых кругах поговаривают, матушка, что под маской скрывается вовсе не Адриан, матушка..

Дирита Хаминг знала, что младший сын не станет сидеть сложа руки и уже наверняка имеет какие-то свои планы. Но вот только с ней делиться не спешит.

— Что ты предлагаешь предпринять? — спросила она сына, притронувшись к его запястью и сделав снисходительный тон.

— Пока ничего, матушка.

— Я была бы плохой матерью, если бы поверила тебе.

— Вы можете думать, что вольны. — ответил ей сын и она поняла, что стоит сменить тему разговора.

— Я хочу чтобы ты выполнил мою просьбу, сын.

— Смотря насколько эта просьба выгодна мне, — Гротер заинтересованно приподнял бровь.

— Найди Адриану, спрячь её. Эта девочка может пригодиться. — Дарита попросила служанку принести сыну его любимое пирожное и ароматный кофе.

— Разве тебе не все равно до какой-то там незаконнорожденной девчонки? — сын явно заподозрил мать в каком-то подвохе.

— Адриан отослал ее в неизвестном направлении. Мне кажется это не просто так. Если бы она была просто незаконнорожденной девчонкой, он бы даже внимания на неё не обратил.

— Ты права, это может пригодиться.

Гротер сделал задумчивое лицо. Мать знала, что его мысли теперь устремились к этому действительно странному моменту. Неизвестно сколько таких детей было у него самого, но не один из них не представлял особого значения.

Гротер долго рассматривал пирожное и мать Его запястье застыло над сладостью. Он задумался.

— Вот что, — вдруг изрек он, — я найду эту девчонку, пожалуй она мне может пригодиться, — Гротер теперь уверенно взял с блюдца пирожное и надкусил его.

***

Весной ночи еще прохладны. Ветер гудит, гуляя между степными валунами. По ночам на пожухлой траве появляется иней. Земля пока еще быстро теряет тепло, полученное за день от припекающего солнца.

Мы спешили, бежали, боялись что рано или поздно каратели моего “братца настигнут нас. Мне хотелось жить как никогда. Пусть в женском теле, более слабом и чуждом, но жить. Я страдал от холода жажды и голода, от того, что приходилось опорожняться под кустами. Эксми оказалась выносливее меня. Ловила и ела сусликов, словно изысканных перепелов. Она выросла не во дворце, не спала на теплых и мягких перинах. С детства в её семье относились к смерти, как к чему-то обыденному и нормальному. Ведь она дочь палача, а я был сыном берта.

Вернуться во дворец было глупо. Эксми предложила отправиться на север в город Вильн, где жили ее тетя и дядя. Я согласился. Да и выбора у меня сейчас нет.

Городок оказался еще более убогим, чем Маздох, что я видел рядом с монастырем Арг-Горанд. Невысокая городская стена в некоторых местах давно требовала ремонта. Кладбище за стеной и восе казалось уже разрослось больше чем сам город: могильные камни встречались повсюда, даже у самых ворот. В самом городе вонь, серость и бедность.

Мы спешились и повели лошадей под уздцы. Мимо промчалась стайка детишек в бедных одеждах.