— Оскар, если искренне веришь в ложь — она временно становится правдой. Я сирота. Но моя тетушка уверяла, что это не так, что я дочь барона. Наверное хотела меня таким образом подбодрить, чтобы я не совсем сиротой себя ощущала. А я поверила… На самом деле, кто был моим отцом неизвестно.

Я так надеялся, что теперь учитель разочаруется во мне и обязательно обвинит во всех “тяжких”. Но нет ведь, его эта история только позабавила.

— Но с чего ты взяла, что я знаю? Даже если это и так, Адриана, если ты не дочь этого похотливого узурпатора, я только этому рад.

— Здесь почти все об этом знают. Оскар, прости меня, тот поцелуй, это минутное наваждение. Правда. Глупость, — я надеялся, теперь он поспешит от меня отделаться. Возможно обвинить в мошенничестве.

Но он не испугался и теперь без сомнения захотел стать моим спасителем. Настоящий мужик.

— Мне все равно чья ты дочь, Адриана, — Оскар взял меня за руку. Его ладонь была приятно-теплой. — Я даже рад, что все именно так.

Я выпустил его ладонь. По спине пробежал неприятный холодок, съёжился и скрестил руки на груди, спрятав ладони под мышками.

Ох, кажется этот мужик потерял разум от моего поцелуя!

Он не отставал, приблизился ко мне и теперь шептал мне на ухо. Его щетина колола мне щеку.

— Я помогу, дай мне немного времени, Адриана, — потом он крепко обнял и поцеловал меня в губы.

Это было так неожиданно, что я чуть не задохнулся от его поцелуя. Голова моментально пошла кругом, то ли от переполнявших меня эмоций и возбуждения, то ли от нехватки кислорода.

Еле освободившись из его объятий, я, как "настоящая сумашедшая" спряталась в полупустом шкафу, который стоял в углу классной комнаты, затворил за собой дверцу и присел, обхватив колени. Не знаю, что сподвигло меня на такие глупые действия. Просто боялся, что он снова начнет лезть с поцелуями.

Оскар постучался в дверцу шкафа.

— Адриана, что с тобой? Я тебя напугал? — спросил он сквозь дверцу.

— Нет… то есть да… оставь меня! — “Ох, как же мне теперь все это рахлебать? Веду себя как девчонка!”

Он осторожно отворил дверцу шкафа и посмотрел на меня сверху вниз.

— Выходи.

— Нет, я здесь посижу.

— Хорошо, — он присел, тоже забрался в шкаф и прикрыл за собой дверцу.

Ну и ну, вот так номер!

— Тише, — шепнул мне на ухо Оскар и сильно сжал мою руку. Кроме того в шкафу было очень тесно и я невольно прижался к нему всем телом и снова почувствовал озноб.

“Так тебе и надо! Сама виноват, сначала целовала его, а теперь удивляешься чего он к тебе привязался. Ох уж эти женские штучки!"

Как только мы скрылись в темноте шкафа, в классную комнату вошла Люцила и сильно удивилась, не найдя нас на месте. Она осмотрелась, потрясла головой, потом продрала глаза, выглянула в окно, а потом помчалась куда-то из комнаты.

За это небольшое мгновение, я пережил столько, сколько не переживал даже во время первой в моей жизни битвы. Как только монашка убежала, я вывалился из шкафа, прополз на четвереньках до ближайшей парты и схватившись за неё поднялся на ноги. При этом ноги меня совсем не слушались. Отдышался, после нахождения в душном шкафу, и произнес:

— Ты что, совсем двинутый! Какого хрена ты?..

Бох выбрался из шкафа поправил на себе одежду и теперь принялся поправлять одежду и на мне. Расправил подол платья, убрал несколько выбившихся прядей волос мне под чепец и потом легко поцеловал меня в губы.

— Представь, что бы подумала Люцила, увидев, как ты сидишь в шкафу?

Я зло вытерл губы тыльной стороной ладони и сердито посмотрел на нахала. Но он просто сиял от счастья и ему было плевать на мои негодования.

Когда в классную комнату вбежала Люцила вместе с матушкой Мирандой и дылдой Анкилой, мы мирно решали задачу. Оскар Бох расхаживал у доски с книгой, диктовал цифры и формулу и сделал удивленное лицо, когда на наше занятие прибыла целая делегация монахинь.

— Здравствуйте, — поздоровалась настоятельница и растянула губы в притворной улыбке. Выражение её лица при любых ситуациях оставалось спокойным.

— Матушка Миранда, вы решили навестить нашу школу? — он отложил книгу и бросился прикладываться к ее запястью.

Миранда грозно вздохнула и посмотрела на красную Люцилу и протянула руку симпатичному мужчине.

— Добрый день, — поздоровался я и скромно опустил взгляд на лист бумаги с формулой.

Да я сама скромность!

— Вы никуда не выходили, господин Бох? — спросила Люцила и промокнула лоб платком добытым из отворота рукава балахона.

— Нет, — удивился учитель. — Позвольте спросить, почему вы задаете такие странные вопросы, Люцила? Матушка Миранда, что все это значит? — Оскар играл свою роль убедительно. Даже я поймал себя на мысли, что поверил ему. Разве может такой зануда и скептик по шкафам с девицами обжиматься?!

— Ничего предосудительного, господин Бох, Люциле нездоровится… — пыталась успокоить его настоятельница.

— Вы смеётесь надо мной? — покраснела еще больше Люцила. — Они все это подстроили. Да видит Луноликая Одли, они лгуны!

— Простите, матушка, разве я похож на шута? Я уважаемый человек, из хорошей семьи и не позволю… — Оскар сильно оскорбился. — Адриана, наши занятия закончены, я ухожу из этой богадельни.

— Господин Бох, прошу простить её, — остановила перепалку учителя и монахини настоятельница. — А тебе, Люцила, стоило бы поучиться смирению.

Я быстро собрался и, пока монахини объяснялись с учителем, быстро, даже бегом покинул учебный корпус.

"Что же мне теперь делать с этими странными отношениями? Как воспринимать Оскара?" — думал я, и голова моя от этих дум шла кругом.

Как я мечтал о свободе, видел её во сне. Вернее, в своих снах я все ещё был Адрианом Хамингом.

На улице выпал снег и стало прохладно. Холодный ветер пробирал до самых костей. Солнце все время пряталось за серые тучи, зато ночи были звёздными и луна сделалась большой и белой, словно готовилась к зиме и покрылась корочкой льда. Кто знает, может быть и так.

Я каждый день ждал вестей о судьбе отца. Но никто ничего определенного не мог сказать. Возможно, скрывали. Но это означало, что жизнь моя пока не менялась, отец ещё оставался правителем Сендарина.

Дополнительных занятий математикой Бох больше не назначал. Я был этому рад. Все эти поцелуи не довели бы до добра. Разве нормально мне целоваться с мужиком?! Спустя две недели, решил, что Оскар мной больше не интересуется и почти успокоился.

Настало прекрасное утро. Почему прекрасное? Потому, что наконец пришла Бетти.

Моя подруга сначала стояла в дверях и смотрела на меня, а потом решительно прошла в комнату и плотно закрыла за собой дверь. Ох, как же она напоминала мне доброго духа.

— Я думала, что ты забыла обо мне, — сказал я, улыбнулся и бросилась её обнимать. — Ты не представляешь, как я скучала по тебе! Ты испугалась правды?

В этот момент я был так счастлив. Оказывается для счастья мне понадобилось немного: одна милая улыбка Бетти.

— Прости моё малодушие, Эндрю, — она вцепилась в меня и с неменьшим желанием. — Мне тоже тебя не хватало. Кто, кроме меня, присмотрит за такой хулиганкой. Ведь ты как ребёнок. Я не могла поверить, что ты… ты была парнем, но вспомнив все твои выходки, все же убедилась, ты не иначе как шкодливый мальчишка.

— Бетти, я думал ты больше не навестишь меня.

— Прости, прости меня, Эндрю, я такая глупая! Обещаю, больше не оставлять тебя. Матушки хотели запретить мне общаться с тобой, но в это вмешалась жрица Мафета. Она будто видит всех насквозь.

Я выпустила ее из объятий. Не может быть, они и до неё добрались. До моего “сокровища” до моей любимицы. Эта белобрысая служительница культа явно недолюбливала меня.

— Запрещали… Мафета помогла, — не верил я: “Неужели эта циничная блондинка с маленькими ступнями решила пожалеть меня?” — Жрица не говорила, почему решила помочь?