И женщины тоже приковывали взгляды, конечно же.

Сильнее всего щекотала нервы скорее психологическая часть, нежели какая-то конкретная угроза. Шагая через вход для посетителей на восточной стороне основного здания, Ревик осознал, что ему сложно не таращиться на различные детали обстановки, когда они вошли в центральный коридор, миновали некоторые из самых известных помещений на первом этаже. Количество прохожих тут же увеличилось, и он заметил, что добавилось ещё минимум три человека, наблюдавших за ними со стороны — незаметно, конечно же, но это явно была Секретная служба, и они вооружены.

Ревик держал взгляд опущенным, сосредоточившись на мужчине, который их вёл, как и проинструктировали охранники на воротах. И все же он замечал некоторые вещи. Тут дверь, там окна, проход, который он в своей голове привязывал к тому или иному фрагменту карты. Он не слишком хорошо был знаком с планом здания, пока не начал эту операцию, но он узнавал картины, промелькнувшие ковровые дорожки и пролёты лестниц, расположение окон и проходов.

Конечно, ему приходилось больше полагаться на физическое зрение и слух.

Он носил макет ошейника, который источал Барьерные помехи, но не блокировал его зрение по-настоящему, но здесь даже небрежное сканирование не останется незамеченным. Ревик чувствовал щиты конструкции, время от времени задевавшие его свет, и они были плотными, многослойными.

Однако команда снаружи все равно должна суметь его почувствовать.

Они добрались до другого конца центрального холла, миновали два портика, и Ревик ощутил, что слегка расслабляется. Он чувствовал запахи кухни, поэтому знал, что они уже близки к лифту, который, по словам недобровольного, служил для него единственным способом добраться до места назначения на втором этаже.

Пришло время послать вспышку — небольшую, по крайней мере. Дать им что-нибудь, по чему можно будет оценить ход времени с его стороны.

Он вошёл в лифт с двумя другими видящими и сложил руки на пояснице, тихо посвистывая.

«Малина», — подумал он отчётливо, позволяя шепотку голода прилипнуть к этому слову.

Он позволил своему разуму блуждать, скользнув обратно в скуку недобровольного, подумав о том, что он сделает потом, как он и его друзья будут под кайфом смотреть старые фильмы, отходя от стимуляторов, которые клиент скажет ему принять, чтобы усилить их реакции друг на друга.

Он позволил себе также подумать о клиенте, в каком он может быть настроении, сколько других там может оказаться.

Позволив этой мысли сформироваться, он взглянул на Тобиаса, одного из людей Врега, который тоже притворялся недобровольным. Он единственный из команды Врега сумел имитировать маркеры профессионала — хотя бы до приличной степени.

Они представили его клиенту как новичка, что, конечно же, заинтриговало его.

Ревик легонько пожал одним плечом.

— Ставлю десять долларов, что их четверо, — сказал он.

— Двадцать, — парировал Тобиас. — И ужин.

Охранник покосился на них, позволив себе слабую улыбку.

— Он что-то знает, — сказал Ревик. — Сколько?

Охранник пожал плечами на человеческий лад, но улыбка не сошла с его лица.

— Я не знаю, как вы, ледянокровки, это делаете… честно.

— Да брось, — Кэт, стоявшая по другую сторону, улыбнулась. Она прикоснулась к его руке, позволив завитку её света выплеснуться наружу и обвиться вокруг его ноги. — Пойдём с нами, — пробормотала она. — Я тебе покажу, раз тебе так любопытно.

Охранник опустил глаза, позволив взгляду нарочито пробежаться по её телу. Она, как и Уллиса, надела облегающий костюм, пошитый на заказ. Он вскинул бровь.

— Ни капельки, — ровно сказал охранник.

И все же Ревик чувствовал, что мужчина реагирует на неё. Ему пришлось приложить усилия, чтобы не отойти от места, где они стояли. Не показывая этого лицом, он окинул человека взглядом и криво улыбнулся Тобиасу.

— Ты работаешь на них круглый год, — пошутил Ревик. — Мы здесь на несколько часов. И кто здесь чокнутый?

— Не дразни его, Ллевелин, — сказал Уллиса, коснувшись руки Ревика.

Тобиас рассмеялся, но охранник поджал губы и покачал головой. Он улыбнулся шутке, но нарочито отодвинулся от Кэт, наградив Уллису более долгим взглядом.

Больше он с ними не разговаривал.

Лифт добрался до верхнего этажа, затем остановился для сканирования безопасности. Это сканирование заняло дольше времени.

Пока он ждал, Ревик ощутил, что его свет резко сжался вокруг его тела.

Он снова реагировал на неё. Это все может быть в его голове. Он не мог нормально её почувствовать, но что-то он чувствовал — все равно что уловить слабый запах, полностью зависящий от ветра. Это сводило с ума, и он осознал, что снова покрывается потом.

Он затолкал свой свет глубже в мобильную конструкцию, ища холодной стабильности серебристого света. Он также ощущал свою физическую реакцию.

Внезапно он осознал, что другие видящие сосредоточились на нем, и не только в одном отношении.

Иисусе. Она здесь. Внезапно он осознал это всем своим телом. Она находилась где-то в этом здании. Одна лишь эта мысль послала очередную рябь по его свету, такую сильную, что Уллиса положила ладонь на его руку.

— Ллевелин, — мягко произнесла она и подождала, пока он повернёт голову. — Дорогой, ты что-то принял?

Поколебавшись, он шаркнул ногой, скрещивая руки на груди. Следуя её намёку, он пробормотал тихий ответ.

— Немного.

— D’gaos, Ллеве, — произнесла она таким же мягким тоном. — О чём ты думал?

Он не ответил, но позволил оттенку раздражения вспыхнуть в его свете.

— Он не станет возражать.

— Посмотрим, скажет ли Джо то же самое, — пробормотала она.

Его маска охотника дрогнула, затем включилась обратно. Он сжал пальцы Уллисы в знак безмолвной благодарности. Он не позволял себе сосредоточиться на Элли, но где-то на фоне мысли все равно струились в этом направлении — оставалось надеяться, что это было слишком тихо, чтобы конструкция это заметила.

Они не будут держать её здесь. Она будет где-нибудь в подвале, если вообще на этой территории. План не изменился. Это все равно лучший способ заставить их прийти к нему.

Двери издали тихий сигнал и открылись.

По другую сторону стоял человек шестидесяти с лишним лет с густой шевелюрой седых волос. Он широко улыбнулся при виде Ревика, затем взглянул на троих других.

Ревик поклонился в вежливой манере видящих, как он мог бы обратиться к Вэшу или любому другому в Совете Семёрки. Этот человек любил церемонии, манеры и слог официальной культуры видящих, вопреки игнорированию правильного контекста их использования.

Поклон, который только что сделал Ревик, делался в монастыре, а не в правительственном здании, но мужчина и понятия не имел об его значении.

Настоящий Ллевелин просто экспериментировал с фрагментами культуры видящих, пока не нашёл то, что было достаточно театральным для вкусов старика.

— Привет, мистер вице-президент, — сказал Ревик. — Этим вечером вы выглядите просто отлично.

— Иди сюда, мальчик мой! — сказал человек, протягивая руки.

Ревик без колебания вошёл в них. Он обнял старика.

Мужчина немедленно посмотрел вниз, и его улыбка сделалась ещё шире.

— Ты скучал по мне, Лу? — сказал он.

— Конечно, сэр, — сказал Ревик, слегка улыбнувшись.

— Что ж, тогда… заводи своих друзей! Заходите внутрь!

Ревик едва удостоил остальных взглядом, прежде чем последовать за пожилым человеком, официально сложив руки перед телом. Опять-таки, правильная поза… в совершенно неуместной ситуации.

Он и сам играл в такие игры, конечно — хотя, возможно, с большим уважением к религиозным формам. Всю свою жизнь он был вынужден подстраиваться под людей, которые интересовались и любили баловаться с культурой видящих, их стилем, языком, манерами, искусством, религией… и особенно их сексуальностью. И все же он нервничал. Нервничал так, как не нервничал в этой работе с тех самых пор, как впервые приступил.