— Ты едва не наградила меня сердечным приступом, Элли, — он ласкал мою руку кончиками пальцев, заставляя меня вздрагивать. — Я не мог поверить в происходящее, когда проснулся, — в его голосе вновь зазвучала боль, и Ревик умолк, глядя на меня. Я почувствовала, что его член опять затвердевает. — Боги, Элли. Я надеюсь, что ты не устала. Я сейчас очень, очень возбуждён.

Покраснев ещё сильнее, я погладила его по груди, чтобы избежать его взгляда, пробежалась пальцами по мышцам и коже, лёгкому слою темных волосков. Я покачала головой.

— Не слишком устала, — ответила я.

Ревик все ещё всматривался в моё лицо. Его голос зазвучал тише, делаясь более гортанным.

— Теперь нам нужно будет остаться здесь, — сказал он. — Ты ведь это знаешь, верно?

Я посмотрела на него.

— Надолго?

— Не знаю, — лаская мои пальцы, Ревик отвернулся и посмотрел в окно. — Но я ощущаю собственничество, Элли. Очень сильное собственничество, — его рука скользнула обратно в мои волосы и сжалась, когда он стал целовать моё лицо. — Я хочу дать тебе очень много причин, по которым ты захочешь хранить мне верность. Очень много причин.

Я улыбнулась.

— Правда? И что же это за причины?

— Пока что не знаю, — сказал он. Я ощутила в его свете очередной прилив того желания, резкой интенсивности. Ревик снова поцеловал меня, бормоча: — Но я захочу много трахаться. Много, Элли. Наверное, я с ума тебя сведу, не давая спать.

Я рассмеялась; просто ничего не могла с собой поделать.

— Ты кто? Это как будто другая версия Ревика. Ты все ещё под кайфом от оргазма?

Он улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз.

— Тебе не нравится? Я слишком много болтаю? Слишком на многое надеюсь?

Я коснулась его лица.

— Мне это нравится, — подумав, я добавилась: — …Даже очень нравится, если честно. Но я не хочу, чтобы ты чувствовал себя вынужденным вести себя так.

— Ты сомневаешься в моей искренности?

Я снова рассмеялась.

— Нет.

Ревик вжался в меня. Когда он поднял голову, его глаза смотрели более серьёзно.

— Элли, я никогда… — он поколебался. — Я не помню, чтобы когда-либо прежде был с девственницей.

Я подняла взгляд, усилием воли скрывая смущение, и улыбнулась.

— Никогда? Тебе разве не сто с лишним лет?

Ревик вскинул бровь, затем улыбнулся в ответ.

— Да. Но с другой стороны, я вообще не помню, чтобы до сорока лет был с кем-то, кроме видящих-профессионалов.

Я кивнула, не поднимая взгляда и продолжая касаться его. Я не уверена, сколько хотела знать об этом, по крайней мере, в тот момент. Или… вообще. В его распоряжении было намного больше лет, чтобы собирать засечки на изголовье кровати, и он не тратил их впустую.

Кроме того, профессионалы точно знали, что делают.

Я же, напротив, не знала даже базовых фактов о своей анатомии.

Я понимала, что это шокировало Ревика. Что бы я ни сказала, что бы Тарси ему ни сказала, тот факт, что я никогда не спала с другим видящим, чертовски шокировал Ревика, пока мы находились в разгаре действа. Я подумала о том, что он никогда не был с девственницей, о том, что я его соблазнила, о том, как он боялся напугать меня, когда мы только начали… и моё лицо снова залило румянцем.

Нет, я определённо не хотела слышать об его прошлом.

— Ты сказал, что я другая, — сказала я, чтобы сменить тему. — Ты имеешь в виду, в буквальном смысле, физически… — я поколебалась. — Другая-другая? Типа, там внизу?

В глазах Ревика сверкнуло веселье, но я заметила там кое-что ещё.

— Люди не замечали?

— Ну, замечали. Но я не думала, что и среди видящих буду чудиком.

Ревик обхватил ладонью моё лицо, но я видела, как поджались его губы.

Посмотрев на него, я гадала, сколько же он видел, пока следил за мной все эти годы. В его глазах проступило заметное напряжение, и я решила, что говорить о бывших любовниках сейчас — не лучшая идея для нас обоих.

Я ощутила от него очередную дрожь боли, пока Ревик наблюдал, как я на него смотрю.

— Ну и? — настаивала я, улыбаясь. — В хорошем смысле другая? Терпимо?

Напряжение схлынуло с его лица. Ревик расхохотался.

— Скорее, «мне лучше привыкнуть к этому, пока моя жена не ушла от меня»-другая, — он улыбнулся, но я вновь ощутила его смущение. — Это не только физическое отличие, Элли. Твой свет делает что-то.

Ревик осторожно послал остальную часть, стараясь показать мне. Это было то складывающееся ощущение, которое я подавляла. Жидкий жар заструился из структуры в моем aleimi, зарождаясь в моем животе и устремляясь в Ревика… пока какие-то части нас не переплелись как синусоиды.

Я ощутила, как у него перехватило дыхание, и его тело тяжелее навалилось на меня.

— Прекрати, — прохрипел Ревик. — Знаю, я сам начал, но прекрати… Элли. Пожалуйста.

Я подавила свой свет, закрыв его усилием воли. Через несколько секунд его руки расслабились. Я сглотнула, когда он приласкал мою щеку своей.

— Боги, — пробормотал Ревик. — Тебе придётся обходиться со мной чуточку полегче, жена.

Я почувствовала, как моё лицо вновь заливает жаром.

— Ревик, ты… — я не могла найти правильные слова. — …в порядке? Сейчас, имею в виду. Ты хорошо себя чувствуешь?

— Нет, — он поцеловал моё лицо. — Лучше, в чем мне стыдно признаться, но нет, — он поколебался, глядя на меня. — А что насчёт тебя? Я знаю, это было не очень…

Я постаралась подумать сквозь то, что со мной происходило.

Я вцепилась в его спину, осознала, что слишком сильно впиваюсь ногтями, но не могла заставить себя отпустить. Я и там чувствовала шрамы, избороздившие его кожу ещё сильнее, чем спереди. Вспомнив, как он выглядел в Лондоне, после Териана, я стиснула его ещё крепче, подавляя подступавшие эмоции — иррациональную печаль, смешавшуюся со страхом.

Однако я не могла объяснить это Ревику, так что даже не пыталась.

— Я чувствую себя иначе, — сказала я. — То есть, уже. А ты?

Его взгляд не дрогнул.

— Да.

— Нам нужно поговорить? Об этом?

Он поцеловал меня в щеку.

— Да. Ты хочешь прямо сейчас?

Я поколебалась, задумавшись об этом.

— Теперь мы действительно женаты, да? — наконец, спросила я.

Его пальцы сжались ещё крепче, его боль обострилась.

— Да, — Ревик прижался ко мне, его голос зазвучал тише. — Но я и раньше считал себя женатым, Элли. Уже после корабля.

Вспомнив, что ещё он делал на корабле, я подавила очередную иррациональную вспышку эмоций. Я все ещё старалась контролировать себя, когда Ревик обхватил меня руками. Он поцеловал мою шею, растворяясь во мне, посылая мне… боже, это похоже на любовь. Это чувство приходило интенсивным желанием, почти капитуляцией, от которой я не могла думать. Это тронуло меня глубже всего, что я в нем ощущала.

Чувство казалось таким глубоким, что смыло все остальное.

По мере того, как я постепенно успокаивалась, та более тихая версия Ревика вновь просочилась в его свет — та версия Ревика, которую я всегда знала, которая ощущалась как разведчик. Скользнув ниже по моему телу, он не торопился, изучая меня руками и ртом, читая меня. То животное чувство вновь вернулось, и его губы и язык стали смелее, не унимаясь.

Ревик посылал мне вопросы, поначалу осторожно.

Ощутив мою реакцию, он сделался более откровенным… и от боли уже сложно было думать, помнить, где мы находились. Мои глаза начали светиться бледным, радужно-зелёным светом. Они отражались в его глазах, и я чувствовала, что это тоже влияет на Ревика.

Я не понимала до конца.

Это не имело значения.

Вскоре после этого я окончательно отпустила себя.

Касс всматривалась в широкое лицо с азиатскими чертами и думала про себя, каково это — убить кого-нибудь.

Не издалека, как сейчас происходит большинство смертей, а действительно совершить убийство, как сделал Ревик, когда убил Териана в той пещере на Кавказе.