В эти дни я представляла не самую весёлую компанию.

По правде говоря, я в основном находилась в одиночестве с тех пор, как мы вернулись из оплота Салинса — вероятно, именно поэтому Вэш попросил о встрече.

Мои друзья старались изо всех сил… по крайней мере, первые несколько недель.

В итоге я даже их взяла измором. Находиться в обществе других видящих также было утомительно. Я влияла на них, и мне ненавистно было видеть выражения их лиц, когда они задавались вопросами на мой счёт, что же я теперь буду делать, учитывая мои варианты.

Я сделала ещё один шаг.

Задержав дыхание, я прислушалась.

Прежде чем я успела вновь задышать, по моему свету скользнула боль.

Она была такой сильной, что я не могла пошевелиться, не могла видеть сквозь свет, вспыхнувший перед моими глазами. Может, это из-за всех факторов, которые, по словам других, делали всё хуже — фаза, на которой мы остановились, тот факт, что мы оба слишком много пробыли в одиночестве, тот факт, что я всё ещё иногда чувствовала, как он наблюдает за мной, задаётся вопросами.

Я стояла там, наполовину присев, подавляя прилив эмоций, которые пытались упорядочиться в моей голове, как он вдруг появился рядом со мной.

Шок заполонил мой свет.

Я уверена, что я спала…

Не успела я издать ни звука, как он накрыл мой рот ладонью, вжимаясь в меня, удерживая меня у каменной стены.

Я не противилась ему, но и не расслаблялась.

— Ш-ш-ш, — пробормотал он. — Идём со мной, — его боль усилилась, делаясь такой неукротимой, что я прикрыла глаза и ахнула ему в ладонь. — Идём со мной… пожалуйста, Элли.

Я уставилась в его лицо, стараясь думать вопреки этому, увидеть его по-настоящему.

— Не кричи, — сказал он, прижимаясь ко мне. — Обещаешь, что не будешь кричать?

Я почти не колебалась перед тем, как кивнуть.

— Как ты пробрался сюда? — спросила я, когда он убрал ладонь.

— Идём со мной. Пожалуйста, Элли… пожалуйста.

Боль очередным приливом заполонила его свет в таком количестве, что я едва его видела. Я чувствовала, как он притягивает меня. Мои колени подкосились, когда он притянул меня ещё сильнее, вплетаясь в меня так же сильно, как я в него, когда мы находились в хижине.

На протяжении долгого мгновения я не могла дышать.

— Прости меня, — пробормотал он. Слёзы навернулись на его глаза, и он принялся целовать моё лицо. — Боги, Элли. Прости меня, пожалуйста. Я люблю тебя. Я сделаю что угодно.

В моем сознании возникли образы, фрагменты того, что я увидела в ту ночь в Белом Доме. Я закрыла глаза, прогоняя эти образы прочь.

— Куда? — выдавила я. — Куда мы вообще пойдём?

Он вновь прижался ко мне, целуя моё лицо.

— Пожалуйста, любимая… просто пойдём. Позволь мне всё возместить тебе. Пойдём со мной.

Я чувствовала в нём мальчика — и того, другого, который меня пугал.

Однако я смотрела ему в лицо, и я видела Ревика тоже. Он ощутил моё колебание. Может, он даже ощутил моё решение — а может, как и я, знал, каким оно будет ещё до того, как я решила.

— Идём со мной, — сказал он и вновь поцеловал меня. Он говорил тихим, уговаривающим тоном. — Пожалуйста, любимая. Пожалуйста… я сделаю всё, что ты захочешь. Что угодно.

— Я не могу.

— Да… можешь. Ты моя жена. Ты всегда будешь моей женой, Элли.

В этот раз по моему сердцу ударила такая боль, что невозможно было вымолвить и слова. Я снова пошатнулась.

— Я не смогу остаться, — сказала я.

Он улыбнулся. Это была та самая улыбка, которая разбила моё сердце, когда я впервые увидела её у мальчика. Теперь я не могла видеть её на этом лице.

— Однажды ты сможешь, — пообещал он, целуя меня в губы. — Я подожду. Я буду ждать тебя. Сколько бы ни потребовалось времени. Ты полюбишь меня вновь. Ты увидишь, Элли.

Я ощутила, как моё горло сдавило.

— Я люблю тебя. Больше всего на свете.

Он печально улыбнулся, коснувшись моей щеки.

— Нет, — сказал он. — Но полюбишь.

Потянув за пальцы, он положил мою ладонь себе между ног и поцеловал меня. Поцеловал ещё крепче, когда я ответила, скользнул другой рукой под мою свободную рубаху, ласкал мою кожу, пока я не ахнула ему в рот. Его свет сделался более агрессивным, притягивая мой свет, пока всё желание сопротивляться не покинуло мои конечности, пока я не начала прикасаться к нему в ответ.

Он начал стягивать рубашку с моего тела, но я остановила его, стиснув его ладонь и осмотревшись по сторонам, пока я пыталась убрать от него свой свет, пыталась думать.

Я уставилась на его лицо, не в состоянии отвернуться. Свет в моих глазах сделался бледно-зелёным, и я ощутила, как мою грудь сдавило.

— Мы не можем, — сказала я, стараясь обрести решительность. — Не здесь. Они захватят тебя, Ревик. Они не станут слушать меня, только не в этом вопросе.

— Тогда идём со мной, — мягко сказал он. — Пожалуйста.

— Куда?

Он снова улыбнулся, и я увидела идеальные образы в его голове.

Я вновь стояла там с ним, глядя, как желтеющее поле становилось красным в свете садящегося солнца. Вдалеке на горизонте облака над зазубренными вершинами гор окрашивались золотым. Я похлопывала лошадь с белой мордой, тогда как он показывал в сторону домика, который устроился в долине под горами. В маленьком холодильнике, работавшем от солнца и ветра, гнила еда, лошади на ночь сбивались под деревьями, разбитое стекло, еда и полотенца покрывались плесенью на полу.

Меня пронзила такая интенсивная боль, что он стиснул меня, целуя в шею, затем в губы, издавая низкий звук и лаская лицо.

Я так сильно соскучилась по нему, что как можно крепче обхватила его руками, пытаясь привлечь поближе к себе, словно вдохнуть его.

— Ш-ш-ш-ш, — пробормотал он. — Всё хорошо, — сказал он. — Мы всё наладим, Элли. Я могу достать нам еды. Я могу позвонить наперёд. Теперь у меня есть люди, которые мне помогают.

Но слишком много реальности.

Образ разлетелся на куски.

Я кивнула, прижимаясь к его груди и заставляя себя улыбнуться.

— Что насчёт лошадей? — спросила я, вытирая глаза и снова улыбаясь ему.

— Мы заведём их внутрь, — сказал он, улыбаясь в ответ. — Они нас согреют, Элли. Можем ездить на них до туалета.

Я беспомощно посмотрела на него.

— Ревик…

— Идём со мной, — умолял он. — Пожалуйста. Любимая… пожалуйста.

Посмотрев на него, я знала, что не могу ему отказать.

Но я также знала, что Вэш прав.

Кем бы он ни был, мужчина передо мной был на самом деле не Ревиком.

Как раз когда я об этом подумала, внутри конструкции сработала тревога. Я почувствовала это, когда Ревик вскинул взгляд вверх, и я увидела, как в его глаза возвращается хищный блеск. Те тёмные части сместились над его головой, пальцы крепче сжались на моём теле.

— Я вернусь за тобой, Элли, — сказал он. Он поцеловал меня, и я чувствовала в его губах обещание. — Я вернусь.

Помедлив буквально на долю секунды, он посмотрел на меня, и та мягкость вернулась на его лицо. Он приласкал мою щёку, и на его глаза вновь навернулись слёзы.

— Я люблю тебя, жена, — прошептал он, вновь целуя меня. — Я обожаю тебя. Я совершенно обожаю тебя. Жди меня, Элли… пожалуйста.

Не успела я сформулировать слова, как он уже ушёл.

Я всё ещё стояла там, мой разум онемел и словно развалился на куски, когда ко мне подбежал Балидор. Я уставилась на пистолет в его руке, не видя его — затем не осознавая, что это такое. Его серые как сталь глаза смотрели сердито, почти зловеще, пока он не взглянул мне в глаза.

Он стиснул мою руку.

— Элисон, — он бережно тряхнул меня. — Элли. Ты в порядке? Он не навредил тебе?

Я не могла ответить.

Я стояла там, прислоняясь к стене и стараясь дышать, пока Балидор всматривался в моё лицо.

Лишь одна мысль повторялась в моей голове, по замкнутому кругу, который я не могла разорвать и даже осмыслить.

Вэш прав, подумала я. Он был прав.

Мой муж мёртв.

Ревик действительно мёртв.