К тому времени мы добрались до высокого плато.

Перед нами простиралось длинное поле с травой. Горы с белыми вершинами возвышались с обеих сторон. При виде низких облаков и причудливо разделившегося сине-белого солнца по спине пробежали мурашки.

Внезапно почувствовав себя так, словно я провалилась в один из своих снов, я замедлила шаги, немного запыхавшись. Я покосилась на дикие цветы, мелькавшие в траве, доходившей до бедра, и знакомое ощущение пронзило меня как физический удар. Это могло быть то самое поле, куда мы прыгали с Тарси.

Что мы вообще здесь делаем? Где-то поблизости находилась взлётная полоса?

Небо смеркалось. Когда Ревик легонько, вопросительно потянул меня за руку, я последовала за ним. Мы без разговоров прошли через траву высотой до бедра, пока не добрались до верхней точки небольшого подъёма.

Внизу небольшая часть поля отгораживалась забором. Он очерчивал края пространства с подстриженной травой вокруг маленького домика-ранчо с черепичной крышей.

— Здесь? — спросила я, посмотрев на Ревика. — Ты хочешь поговорить здесь?

Ревик кивнул. Он, как и я, посмотрел на небо. Не знаю, заметил ли он недоумение на моем лице.

— Я купил его, — сказал он. — Нам пришлось внести довольно обширные модификации в конструкцию. Проще было купить дом, а потом поработать над всей этой штукой, — он поколебался, всматриваясь в моё лицо. — Дом довольно простенький, Элли.

Я кивнула, глядя на горы, но мой разум разрозненно бряцал и гремел своими шестерёнками, стараясь переварить новую информацию, а также то, что Ревик только что навалил сверху.

Он купил это? И в каком месте это хорошая идея — находиться вдвоём тут? Я думала, мы направляемся в город… или к взлётной полосе. Когда Ревик сказал, что мы будем наедине, я представила, что мы поедем в Дели, может, даже в Европу.

Отдельные номера в отеле. И все такое.

Держа свой свет за плотными щитами, я отпустила его руку и пошла вниз по холму, петляя в высокой траве. Почти моментально я добралась до ворот в заборчике.

Войдя через проход напротив двери хижины, я походила кругами по похожей на газон полянке и кольцу утоптанной земли вокруг самого дома.

Я знала, что тяну время; я также заметила, что невольно улавливаю отпечатки. Я почувствовала следы пожилого человека, который жил здесь ранее. Он казался неплохим мужчиной. Я видела отпечатки копыт и следы, кажется, минимум одной собаки. У него были внуки. Интересно, переехал ли он жить к ним. Тут имелась старомодная водокачка и корыто.

Ревик последовал за мной.

До меня дошло, что непрестанно наблюдал за моей реакцией.

— Здесь красиво, — сказала я, действительно имея это в виду.

Я наблюдала, как ветер колышет траву за забором. Новые ярко-зелёные ростки вперемешку с дикими цветами превращали плато в мозаику. Высокая ветряная мельница, старомодная и сделанная из дерева — такие мне нравились в детстве — стояла за домом, мерно вращаясь на ветру. Позади неё я заметила лошадей, пощипывавших траву на склоне. Они стояли недалеко от реки.

— Лошади тоже принадлежат тебе? — спросила я.

— Да.

— И река?

Ревик издал отрывистый смешок, делая одной рукой жест «более-менее».

— Достаточная её часть, — ответил он.

— Я умираю с голода, — сказала я, снова посмотрев на него. — Здесь есть еда?

Он гостеприимным жестом показала на входную дверь.

Я проследила за движением его руки и пошла впереди. Ревик держался сзади, когда я потянулась к ручке.

Не заперто.

Провернув ручку, я распахнула дверь.

Из-за лошадей и мельницы я ожидала чего-то западного, наверное. Но приятно удивилась, увидев красочную деревянную мебель, какую можно встретить в тибетском доме. Все здесь недавно почистили или даже заменили. Толстые ковры покрывали пол из каменной плитки до самого камина, который располагался рядом с обеденной зоной и массивным деревянным столом, тоже выкрашенным яркой краской. Я с удивлением заметила настоящую кухню с газовой плитой, таким же ярким холодильником и раковиной, яркими шкафчиками и разделочной доской из чурбана посередине. Я гадала, откуда же бралось электричество.

— Комбинация источников, — сказал Ревик позади меня. — Солнечная и ветровая энергия. Здесь этого достаточно. Генератор переключается на топливо, если энергии не хватает. Это в основном для зимы.

Я обернулась к двери, где он так и стоял у порога. Он снова наблюдал за мной и показал на другую дверь, которая вела в более тёмную заднюю часть.

— Прими душ, если хочешь, — сказал Ревик. — Я что-нибудь соображу из еды.

— Ты не обязан, — начала я.

— Просто иди, Элли, — он вскинул бровь. — Я тебя не отравлю. Обещаю.

Я рассмеялась. Когда Ревик улыбнулся, я отправилась в заднюю комнату. Но остановилась прямо перед дверью, вспомнив, что ничего не принесла с собой.

Должно быть, Ревик тоже это почувствовал.

Он помедлил на полпути на кухню.

— Я попросил Касс упаковать одежду, — сказал он и потёр ладонью шею сзади, явно смутившись от моего удивления. — Я не смотрел, но в шкафу должны быть вещи. Они сделали все это на прошлой неделе, — он посмотрел мне в глаза. — Когда я вернулся, Элли.

Поколебавшись всего секундочку, я кивнула и постаралась расслабиться.

Я не упустила из внимания ту лазейку, которую он оставил мне, сообщив о своём отсутствии, но его слова вызвали кучу других вопросов.

Я вошла в тёмную комнату, все ещё немного ошарашенная тем, что Ревик подключил к делу Касс.

Закрыв дверь, я повернулась к тускло освещённому пространству, стараясь сориентироваться.

Сама комната оказалась довольно простой. Огромный платяной шкаф из дерева, выкрашенный яркими цветами в тибетском стиле, занимал один угол напротив окна, занавешенного плотными шторами. Слева от него находилась дверь в маленькую ванную. Здесь пол тоже устилали толстые шерстяные коврики, и я заметила свечи на деревянной полке над кроватью.

Я все ещё осматривалась по сторонам, стараясь прийти в себя, когда осознала ещё одну деталь.

Здесь была только одна кровать.

Несколько часов спустя я смотрела на огонь, когда Ревик вышел из спальни, выпустив рассеивающееся облако пара.

Мы закончили есть. Я все ещё сидела за столом, подтянув одну ногу к себе и обхватив рукой лодыжку, а ступней упираясь в сиденье деревянного стула.

Ревик, пожалуй, удивил меня тем, что вообще умел готовить. То, что он приготовил, определённо относилось к категории «необычного» по человеческим/западным меркам, но было вкусно — что-то вроде карри из манго с орехами, шпинатом и ещё чем-то, что я определить не смогла.

По тому, как он это ел, я знала, что это еда видящих.

Когда я попробовала есть так же, текстуры сделались ещё более изысканными. Более того, они так хорошо переплетались на моем языке, создавая тёплый поток в моем свете от горла прямо к бёдрам.

Когда я уже начала задаваться вопросом, не было ли здесь какого-то потайного мотива, Ревик скрылся в другой комнате, не сказав ни слова. Через несколько минут я услышала воду, полившуюся из душа, и вздохнула, настраиваясь на ожидание.

Теперь, когда он опустился на деревянный стул напротив меня, который занимал ранее, я легонько улыбнулась.

Ревик улыбнулся в ответ, откидываясь на спинку стула и проводя рукой по влажным волосам. Я заметила, что он побрился и надел чистую одежду — свободную рубаху с застёжками из узелков, которая по покрою напоминала китайскую, а также джинсы. Из кучи, подобранной для меня Касс, я выбрала чёрное шёлковое кимоно с золотой птицей на спине.

Я носила его на протяжении всего ужина. Кимоно было длинным и едва ли открытым, но теперь, покосившись на его джинсы под столом, я невольно задалась вопросом, не провоцирую ли я.

Ревик полез в карман и вытащил hiri. Никогда не видела, чтобы он их курил, хотя не раз ощущала от него их запах на корабле. Он прикурил сигарету от деревянной спички, затем помахал той, затушил и оставил на своей тарелке.