Черно-оранжевый Нью-Йорк кишел маскарадными костюмами на улицах.

Эмма торопилась после работы в ночлежку, неся в руках тяжелые пакеты с «подарками» для Ларсона.

Несмотря на пронзительные порывы ветра, небо прояснилось и на черном полотне поблескивали звезды. Огни фонарей и фары автомобилей с трудом давали их разглядеть, но Эмма обожала ночь и ее способность прикрывать темнотой все неприглядные стороны человеческих жизней. Даже на ночлежку для бездомных можно было смотреть без содрогания.

Поднимаясь по ступенькам, кто-то из бродяг приветствовал Эмму, как старую знакомую. Многие из завсегдатаев этого заведения тихо завидовали старику Ларсону и прониклись к упрямой и довольно бесстрашной девчонке скудной симпатией.

Эмма приветствовала практически незнакомых людей в ответ и даже иногда перекидывалась пустыми фразами.

Ты к своему старику?

Привалившись в стене плечом около самого входа стоял Даг Уолтс. Он всегда подпирал правым плечом, потому что на левой ноге ему ампутировали три пальца и мужчина хромал. От костыля он не отказывался, так денег больше давали, но, когда был среди «своих» упрямо не пользовался деревяшкой, лелея остатки своей гордости.

Привет, Даг!

Покуришь? — он протянул Эмме целую сигарету.

Я вроде как бросаю. Спасибо!

Как знаешь, — сигарета исчезла в кармане грязной, протертой парки. — Небось с конфетами заявилась?

Кривая усмешка мужчины тут же сменилась на громогласный кашель.

Всенепременно! Для вас тоже найдется угощение. Ларсон хоть никуда не сбежал?

Да куда он от тебя денется?! Ждет похлеще того японского пса.

Не обидно сравнив Ларсона с печально известным Хатико, Даг засмеялся, а потом снова закашлялся.

Очень смешно, юморист, — пробурчала Эмма и улыбнувшись зашла внутрь.

Скудное освещение и специфичный запах создавали гнетущую обстановку, но Эмма уверенно направилась по коридору, прямо в спальный отсек.

Ларсон, напялив очки пытался что-то разглядеть в наполовину уцелевшей газете. Увидев Эмму от торопливо сел на своей койке.

Привет! Ты уже тут скоро пропишешься! — старик театрально забурчал, но было видно, что он рад своей гостье.

И я рада тебя видеть.

Эмма деловито поставила пакеты и принялась доставать их содержимое.

Я забрала сегодня твое лекарство! — большая упаковка перекочевала прямо в руки старика. — Надо месяц пить утром и вечером по одной таблетке.

Вот еще морока! — деловито читая инструкцию, фыркнул он.

Это стоит семьдесят долларов, которые заплатила я! Так, что попрошу не выкидывать в мусорку.

Совсем ума лишилась! Семьдесят баксов, коту под хвост! Вот уж точно от чего сердце хватит!

Это не все, — Эмма решительно сунула две бутылки с шампунем и нечто напоминающее шапочку для душа.

Это еще что?

Это для твоих маленьких друзей!

Дагу что ли? — Ларссон недоуменно посмотрел на Эмму полностью пропустив мимо ушей ее сарказм.

Тяжело вздохнув, Эмма бесцеремонно провела по волосам старика и показала ему ладонь. На ней красовались несколько упитанных вшей.

Тебе не помешает хороший душ!

Мыться?! Зимой?! Это же против всяких правил! Эти гады набросятся на меня, как на пирожное, знаешь, как они любят чистую кожу?

Во-первых, еще не зима, а во вторых, ты все равно уже почти до крови разодрал свою голову. Вот сначала, нанесешь это средство, — Эмма показала на флакон поменьше. — Оденешь шапочку…

Только через мой труп! — огрызнулся старик и аккуратно поставил шампунь на тумбочку, чтобы не обидеть Эмму, хотя ему захотелось подальше их зашвырнуть. — Чтобы я ходил в этом….гон. То есть…. Позорился в этой твоей шапочке перед ребятами. Дудки!

А через пол часа моешь голову и наносишь это средство, — Эмма полностью игнорируя бурчание сунула второй флакон, — еще двадцать минут и смываешь. Потом попросишь Кэтти вычесать волосы, чтобы яйца удалить.

Ларссон усмехнулся.

Кэтти уже прям пританцовывает от нетерпения проделать это.

Это ее работа! — Эмма уже давно договорилась с местной медсестрой, работающей при ночлежке и та согласилась помочь, запросив тридцадку.

Ты будешь удивлен, но это так! Я проверю! А если стесняешься, то приходи и помойся как человек у меня и я займусь твоей головой. Давно же уже прошу!

Чтобы ты потом кислотой драила свою ванну?!

Ларссон подскочил. Было видно, что он разозлился не на шутку. Квартира Эммы была для него неприкосновенным убежищем для его личного ангела-хранителя. Он слишком болезненно воспринимал все невзгоды и проблемы, которые наваливались на эту девочку, а тут еще он, словно ребенок… Ее ребенок.

Я все сделаю тут, — он стушевался и обратно присел на койку.

Отлично! — Эмма как ни в чем ни бывало стала дальше разбирать пакеты.

Это тебе бульон! Пей!

Полупрозрачный стакан, с горячим ароматным бульоном перекочевал в руки старика.

Пей, чтобы я видела! Скоро еще и язву себе наживешь со своим чили!

Безропотно сняв крышку, старик с удовольствием принялся за угощение, зная, что Эмма принесла и десерт, который ему не видать, как своих ушей, если «первое» не будет съедено.

Усевшись на соседнюю пустую койку, Эмма молча ждала, пока Ларсон покончит с бульоном.

Старик покорно допил и довольно крякнул. От него не укрылись усталые глаза Эммы, которая сегодня выглядела особо удручающе. В уголках ее рта притаилась печаль, о причинах которой она как всегда молчала. Значит вопросы задавать не стоило. Ларсон редко лез с житейскими советами. А какие советы он мог дать будучи бомжом?

У тебя все в порядке? — только и решился спросить старик, когда Эмма уставилась в одну точку и не моргала почти минуту.

В ответ она кивнула и умоляюще посмотрела на своего подопечного.

Погоняй вшей, очень тебя прошу. И….

И проклятые таблетки…. Знаю, знаю, — Ларсон бережно убрал лекарства в тумбочку. — Вот чего ты свое время здесь свое тратишь? Вон, молодежь вся на улицы по высыпала, наверняка по всему городу вечеринки какие-нибудь. А ты в бомжатнике с грязными стариками сидишь, про вшей рассказываешь. Дурная что ли?

От самого большого пакета уже растекался аппетитный аромат, который взбудоражил соседей старика по ночлежке. Они закопошились, сохраняя видимое спокойствие, но всем прекрасно было известно, что по праздникам, приход этой девчонки, был едва ли не самым ожидаемым событием.

Ребята, подходите, угощайтесь. Стол кто-нибудь сообразит? — Эмма криво улыбнулась Ларсону. — Да ухожу я уже… Приду в среду. И береги себя пожалуйста.

Как всегда, — широко продемонстрировав множество отсутствующих зубов Ларсон обеими руками аккуратно сжал ладошку Эммы. Перед ее приходом он всегда особо тщательно мыл руки, зная, что и грязи эта чудачка не побоится, но из уважения и любви, словно к внучке, которой у него никогда не было и не будет, он поменял уже множество своих нечистоплотных привычек.

Любезное приглашение не заставило себя ждать и через мгновение, койку Ларсона окружили с два десятка человек.

Эмма достала несколько упаковок горячей пиццы и пластиковые тарелки. Довольные, грязные лица ненадолго преображались и Эмма получила свою награду. Она ненадолго облегчала жизнь этим людям, просто покупая им вкусную еду, тем самым давая возможность высунуть голову из топких, тяжелых будней и сделать небольшую передышку.

Обстановка оживилась, кто-то пошутил и волной разлетелся хриплый смех, тут же сопровождаемый кашлем. Эмме желали здоровья и тихо благодарили, а Ларсона берегли, как зеницу ока, чтобы ангел, который приходил к нему, как можно дольше посещал это Богом забытое место.

Ларсон жестом пригласил Эмму присоединиться, но она не могла себе позволить увести у одного из этих бедолаг лишний кусок. Она махнула рукой и качнула головой по направлению к двери.

Еще раз с праздником, ребята! До скорого! Пока, Ларсон! Не забудь про таблетки!

Быстро собрав пустые пакеты, Эмма скомкала их и пока бездомные громко отпускали шутки, про «колеса», на которых может им всем стоило уехать, протиснулась к выходу и с наслаждением вдохнула свежий воздух.