— Неравнодушно, да?

— Ну конечно, неравнодушно…

Он замолчал, и ее улыбка стала более широкой. Женщину, судя по ее взгляду, направленному на него, что-то позабавило.

Он, глядя на нее, прищурился:

— Что вы здесь делаете? Пришли высказать свое мнение обо мне?

Она подняла голову и насмешливо произнесла:

— О-о, вам, я думаю, не очень интересно мое мнение о вас.

— Тогда что же привело вас сюда?

— Есть кое-что такое, что вам нужно знать про Элу. Что-то такое, о чем она вам не говорила.

Он напрягся.

— Я думаю, она вам об этом скажет. Рано или поздно. Она не будет держать это в секрете. Но пока что она, понимаете ли, напугана. Правда, сама она в своем страхе не признается. Такая уж она гордая душа.

— Пожалуйста, скажите все напрямик, миледи, — с некоторым раздражением пробурчал он.

Она и так уже встревожила его, а теперь еще и испытывала его терпение.

— Эла беременна.

Эти слова прозвучали для Колина как гром среди ясного неба. Мэри-Ребекка уставилась на молодого человека, ожидая его реакции.

Колин не смог бы сказать, сколько времени прошло, прежде чем он что-то ответил: пять секунд или пять часов. Он смог лишь пробормотать:

— Я… Она…

Он провел ладонью по своим волосам и стал пятиться, пока не натолкнулся на диван. Опустившись на него, он тяжело вздохнул. Уж чего-чего, а такого услышать сейчас от леди Толбот он никак не ожидал.

Он знал о тех трудностях, которые были у Элы с зачатием, а потому ему даже не приходило в голову, что она может забеременеть. Маркус говорил, что рождение Клары было просто чудом. Похоже, подобное чудо не будет в жизни Элы единственным.

И чудо это будет их чудом. Результатом их связи. От осознания этого его охватило радостное волнение.

— Лорд Стрикленд, — в голосе леди Толбот прозвучало нетерпение. — Вам что, нечего сказать?

Он медленно кивнул:

— Мне многое нужно сказать, но эти слова предназначены для ушей Элы.

Мэри-Ребекка удовлетворенно кивнула и расправила плечи. На ее губах появилась еле заметная улыбка.

— Очень хорошо. Я полагаю, что вы поступите правильно. Именно поэтому я сюда и пришла. Вы хороший человек, лорд Стрикленд. — Она набросила капюшон на голову и повернулась к двери. — Думаю, она на меня рассердится, но все же надеюсь, что когда-нибудь и поблагодарит.

— Я благодарю вас уже сейчас, — сказал он.

Его вдруг стал охватывать гнев. Если бы леди Толбот не сказала ему о случившемся, то Эла вряд ли призналась бы ему в этом сама. Черт бы ее побрал!.. Ему, получается, пришлось узнать о своем назревающем отцовстве от леди Толбот, а не от самой Элы. Это было неправильно в очень многих отношениях.

Завтра утром ей придется дать ему объяснения. А затем он даст объяснения ей. Он сообщит ей, что, поскольку она будет матерью его ребенка, она станет его женой.

Словно прочитав его мысли, леди Толбот остановилась перед дверью кабинета и оглянулась на него:

— Кстати, вам, возможно, не следует слишком медлить. Когда я уходила от нее, она уже собирала вещи, чтобы отправиться в поместье.

Грасиэла не смогла заснуть, а потому решила заняться подготовкой своих вещей к предстоящему отъезду. Минни начала было делать это раньше, но ей пришлось прерваться, чтобы подготовить Грасиэлу ко сну. Однако когда Минни ушла, Грасиэла долго ворочалась и так и не смогла устроиться удобно. В конце концов она сдалась.

Укладывание вещей в сумки и чемоданы помогло ей немного скоротать время, но оно не смогло избавить ее от кое-каких назойливых мыслей. Ей было трудно не думать о Колине и ребенке, о ее собственном туманном будущем. Она то и дело подходила к зеркалу и, оценивающе глядя на себя, проводила ладонью по животу.

Она еще не сказала девочкам, что утром они вместе с ней уезжают в поместье. Ей стало немного не по себе при мысли о том, как они на это отреагируют. Впрочем, она много чего им еще не сказала. Она все еще не решалась это сделать.

У нее была возможность сообщить им об этом за ужином, но она решила не портить вечер такой вот новостью. Потерпит и до утра.

Во время ужина в этот вечер Клара, как обычно, много болтала, даже не подозревая о тревожных мыслях, терзающих ее мать. Так оно и должно быть. Проблемы матери не должны становиться проблемами ребенка. Задача матери — защищать своего ребенка и оберегать его от всяческих неприятностей всеми имеющимися в ее распоряжении средствами. И она, Грасиэла, будет продолжать это делать, что бы ни происходило. Клара не пострадает от тех ошибок, которые допустила она.

Клара с нетерпением ждала начала весны и окончания этих жутких холодов. За ужином, состоявшим из лукового супа, жареного фазана и пастернака, девушка разглагольствовала о долгих поездках верхом и еще более долгих пеших прогулках, которые она будет совершать, а также о поездке на побережье, которую Грасиэла пообещала ей еще до Рождества.

Грасиэла помнила об этом своем обещании, пусть даже она дала его уже довольно давно, в то время, когда она была совершенно другой женщиной. Женщиной, которой неведомы плотские желания. Женщиной, уже позабывшей о том, что это такое — желать интимной близости с мужчиной. Желать ее и нуждаться в ней так, как человек нуждается в том, чтобы дышать.

— Куда исчез Маркус? — громко спросила Клара. — Это на него совсем не похоже — вдруг перестал навещать нас, хотя всегда приходил к нам, когда мы приезжали в Лондон. Он не появлялся здесь уже много дней.

Грасиэла, делая вид, что с удовольствием ест суп, сказала в ответ:

— Думаю, он решил на некоторое время удрать из Лондона.

— И не сказал об этом нам? — Энид, помешивая свой суп ложкой, нахмурилась. — Это тоже на него не похоже — уехал, не попрощавшись с нами.

— Я уверена, что он просто упустил это из виду.

У Грасиэлы даже защипало язык от ее лжи. Энид, конечно же, была права. Маркус раньше всегда приходил попрощаться, когда куда-то уезжал. Он, вероятно, и в самом деле очень сильно взбудоражился, раз решил подобным образом «наказать» ее девочек. И все из-за нее!

— Интересно, куда это он направился? — Клара клацнула ложкой по своей тарелке. — Несомненно, туда, где солнечно и интересно.

— Хм. А мне кажется, что он упоминал про полуостров Блэк-Айл.

— Так далеко на север?

Энид, услышав про этот полуостров, широко раскрыла от удивления свои большие серые глаза и затем медленно заморгала.

— Да уж, там совсем не солнечно и не ясно. В это время года погода там, наверное, ужасная, — покачала головой Клара.

Она съежилась, став при этом очень похожей на маленькую перепуганную английскую девочку. Грасиэлу радовало то, что ее дочь во многих отношениях пошла внешностью в своего отца-англичанина и что к ней поэтому благосклонно относятся в местном обществе, в котором к Грасиэле относятся совсем иначе.

— Думаю, моя испанская кровь делает меня неспособной жить в холодном климате, — добавила Клара.

Она решительно кивнула, став похожей на взрослого человека. Грасиэле было как-то странно осознавать, что у нее, Элы, в утробе развивается плод, но при этом уже есть дочь, которая вот-вот станет взрослой.

— Я уверена, что там очень красиво зимой, — сказала Грасиэла, понимая, что, когда Маркус уезжал, самое последнее, о чем он думал, так это о плохой погоде в той местности, куда он решил отправиться. Он, возможно, уже замерз насмерть во время своей поездки туда, на север, и все из-за нее. По-видимому, оставаться в Лондоне рядом с Грасиэлой и Колином было для него невыносимым. Нет, о чем Маркус думал в первую очередь, так это о том, как бы уехать подальше от этой парочки.

— Там, наверное, сильные морозы, — покачала головой Энид. — И поэтому очень странно, что он туда поехал. Маркусу никогда не нравились зимние холода.

На лице Энид снова появилось удивленное выражение. Она была слишком умной для того, чтобы не прийти в недоумение от внезапного отъезда брата.