Она наконец-таки смогла сделать вдох. Его слова, казалось, пробежали импульсом по ее телу и пощекотали каждый ее нерв.

— Я вообще-то только об этом и думала, — призналась она, говоря громким шепотом.

Черт бы ее побрал за такое откровение, но она уже не могла притворяться и обманывать.

Она почувствовала его взгляд на маленьком треугольном участке открытой кожи возле ее горла, и взгляд этот обжег ее, словно горящий уголек.

— У вас под этим халатом есть какая-то одежда, Эла? — спросил он хрипловатым голосом.

Рука Колина скользнула под ее халат между полами, и мягкие подушечки его пальцев коснулись ее кожи. От этого его прикосновения у нее по спине побежали мурашки.

Она вздохнула и отступила в сторону:

— Я не могу этого делать. Если вы сумели сюда пробраться, то, думаю, теперь запросто сможете отсюда и выбраться.

Довольная тем, что смогла произнести эти слова ледяным тоном, Грасиэла пошла мимо него. Однако, не успев сделать и двух шагов, она почувствовала, что он схватил ее за руку. Затем он резко притянул ее к себе — так, что они оказались стоящими грудь к груди. Его ноздри раздулись, словно он хотел наполнить себя ее запахом. Ей это было вполне понятно, ведь вокруг нее витал его запах — слабый, но опьяняющий запах мужского тела, который был весьма характерен для него, Колина. Ей было трудно представить, что ее запах производил на него примерно такое же впечатление. Колин был симпатичным и молодым, и очень даже многие юные девушки были бы рады, если бы он обратил на них свое внимание.

Тем не менее сейчас он находился именно здесь, заставляя ее своим присутствием испытывать слабость в коленях. Ей казалось, что все органы чувств кричат ей, что хотят еще одной близости с ним.

«Еще всего лишь один раз. От еще всего лишь одного раза не будет никакого вреда», — шептал ей внутренний голос.

Она отрицательно покачала головой в ответ этому голосу и, слегка запрокинув голову, посмотрела на Колина:

— Колин, есть очень много женщин, с которыми вы можете…

— Мне не нужна никакая другая женщина, — пробурчал он в ответ.

Его руки снова пришли в движение и опустились до пояса ее халата. Она не смогла ему воспрепятствовать, когда он медленно развязал пояс, не сводя взгляда с ее лица.

Она ничего не говорила. И не дышала.

Он широко развел края халата в стороны, и шелковая ткань при этом чиркнула по ее набухшим соскам. Ее обнаженную кожу обдало прохладным воздухом. Она стала кусать губы, не позволяя себе застонать под его взглядом.

Он глубоко вздохнул:

— Мне теперь кажется очень даже обидным то, что в прошлый раз — то есть в первый раз, когда мы были вместе, — в комнате было темно. Я не смог вас толком разглядеть.

На нее нахлынула волна желания, усилившая напряжение между ног, когда его взгляд, скользнув по ее груди и животу, остановился на треугольнике волос возле ее промежности. Она почувствовала, что между ног у нее становится влажно.

— Вы — та женщина, которая мне нужна, Эла. — Его ладонь скользнула вниз и прикоснулась к ее половому органу. От этого его властного прикосновения она охнула. — Мне нужно вот это.

Ее женский орган напрягся еще больше, и ощущение это было почти болезненным. Оно было уж слишком интенсивным, а потому его было очень трудно вынести. С ее дрожащих губ сорвался коротенький крик. Ее ноги как бы сами собой раздвинулись, а таз чуть-чуть подался вперед — так, чтобы Колину было легче добраться до ее интимных мест.

Это было порочным. Она это знала. Она, получается, была бесстыжей женщиной. Отдающей себя ему… желающей этого.

Но какая теперь разница? Почему бы не прислушаться к своему тихому внутреннему голосу?

Их уже заставали вместе. По крайней мере, их застал вместе Маркус. Так что от еще одного разика не будет никакого вреда. Ситуация не может стать еще более сложной, чем она уже есть сейчас.

Не успела она одернуть себя за такие неуместные мысли, как он обхватил ее рукой за талию и приподнял ее над полом, прижимая ее тело — теперь уже голое — к своему телу.

Все ее мысли куда-то улетучились. Сейчас, когда ее голое тело прижималось к его телу — пусть даже и одетому, — она могла только чувствовать.

Грасиэла тихонько пискнула. Она не была миниатюрной женщиной, но он, приподняв ее над полом, заставил ее почувствовать себя очень маленькой — чем-то вроде одной из тех изящных морских раковин, которые она когда-то собирала в море возле берега у себя на родине.

Держа ее на весу, Колин сделал несколько шагов. Его дыхание при этом оставалось ровным, как будто он ничуточки не напрягался. Затем он опустил ее на французский ковер, лежащий на полу напротив камина. В камине потрескивали поленья, пожираемые языками пламени.

Он опустился на колени рядом с ней и провел взглядом вдоль ее тела. Его ладонь обхватила одну ее грудь, и Грасиэла напряглась всем телом, жаждая и других прикосновений.

— Ваша кожа такая теплая, — прошептал Колин. — И такая нежная.

Он провел пальцем по ее напрягшемуся соску. У нее вырвался стон.

— Я мечтал о вас такой. Мечтал прикоснуться к вам снова. — Он опустил голову и, прищурившись, посмотрел ей в глаза. — Мечтал вас вкусить.

Она почувствовала на своем соске его теплое дыхание, а секунду позднее к соску прикоснулись его губы.

Она подняла руки к его голове и, запустив пальцы в его шелковые кудри, притянула Колина поближе к себе, слегка извиваясь и выгибая тело, чтобы ему было удобнее ее ласкать.

Его губы переместились к ее второй груди. Она испытывала огромное удовольствие от того, что его язык и губы играли с ее чувствительным соском. Она слегка извивалась под ним, и мягкий ковер под ее спиной усиливал эти эротические ощущения. Его ладони скользили туда-сюда по ее коже. Его пальцы ощупывали ее грудную клетку, живот, бедра. Он действовал руками вдоль ее бедер так, как будто она была каким-то музыкальным инструментом, созданным исключительно для того, чтобы он — и никто другой — на нем играл.

Он развел ее бедра и, засунув ладонь ей в промежность, стал гладить ее половые губы.

— Тут так влажно, — прошептал он.

Его голос был восторженным и слегка торжественным, как будто он произносил какое-то заклинание.

Из уголков ее глаз покатились слезы. Ее переполнили чувства. Она задрожала, когда его пальцы стали гладить ее кожу у входа во влагалище.

— Я мечтал о вас вот такой — голой и лежащей подо мной.

— В этих ваших мечтах вы были одетым?

Усмехнувшись в такой манере, что у нее от этой его ухмылки что-то сжалось в животе, он приподнялся, присел и поспешно стащил с себя всю свою одежду. При этом он исчез из ее поля зрения на несколько секунд, но даже эти секунды показались ей бесконечно долгими. Она приподнялась на локтях и посмотрела на него, срывающего с себя последние одежды, жаждущим взглядом.

Затем он лег сверху на нее, обнаженную. У нее стало сухо во рту при виде — и при ощущении — того, как к ней прильнуло его тело с шелковой упругой кожей и крепкими мышцами.

Она почти уже и не помнила, как выглядел ее покойный муж, будучи голым. Он всегда приходил к ней в постель в темноте. Тем не менее она точно знала, что ее обнаженный супруг выглядел совсем не так, как Колин.

Она посмотрела на широкие плечи и широкую грудь Колина. Его живот был плоским и мускулистым. Над его мужским органом виднелись волосы. Сейчас, когда освещение было получше, чем в прошлый раз, его мужской орган показался ей уж очень большим, но тем не менее Грасиэла уже знала, как хорошо эта часть его тела умещается внутри нее. Она заметила, что на кончике члена поблескивает капелька его жидкости, и напряжение между ее ног от этого только усилилось.

Ее лицо зарделось. Та ночь, которую они провели вместе, казалась ей очень даже далекой. Колин, встав на колени, протиснулся между ее разведенных в стороны бедер. Расположившись поудобнее, он прикоснулся своим органом к ее органу и затем, слегка отпрянув назад, посмотрел на нее горящим взглядом.