— Тихо ты, дура, — зашипел подскочивший к ней Джексон, одной рукой зажимая ей рот, а другую будто случайно положив ей на грудь.

— Настя? — неуверенно позвал Джейк.

Она прекратила визжать и уставилась на него. Джексон с видимой неохотой отпустил девушку и отошёл.

— Имя Настя ей теперь не подходит, — вмешался Хайд. — Отныне она будет… Анастейша.

Все присутствующие, кроме самой Насти, которая сжалась в комок, стараясь укрыться от внимания, повернули к нему недоумевающие лица. Хайд только пожал плечами и не стал ничего объяснять.

— Дурацкое имя, язык сломать можно, её будут звать не так! — отрубила Ламия. — Но это потом, пусть принц сам думает, как свою игрушку кликать. А пока рассказывайте, вы двое, что в ней такого особенного?

— О, всё как заказывали, — расплылся в самодовольной улыбке доктор Джексон. — Внешность, сами видите, красивая, сексуальная. Уши эти… Это Хайд придумал. Что касается внутренних перемен, то они почти полные. И неспециалистам будет трудно понять…

— А ты попроще и о том, что важно, — нахмурилась храмовница.

— Выделительная система устранена, полное усвоение специализированной пищи, — вмешался в объяснения Хайд. — Но пища годится только жидкая. Предпочтительнее всего телесные жидкости.

— Чего? — протянула Ламия.

— Семя, сперма! — поспешно выкрикнул Джекилл. — Одновременно употребление спермы будет вызывать возбуждение. Именно то, что требовала королева!

— Идиоты, — покачала головой храмовница. — Задумка отличная, но как, по-вашему, королевский сынок её прокормит? А делиться игрушкой он не захочет.

— Мы можем поставлять питание для неё от троллей, — кивнул в сторону ямы Хайд. — Тем самым получив рычаг влияния на королевскую семью.

— Отличный план, — задумчиво кивнула Ламия и резко добавила: — Но дрочить троллям сам будешь.

— Необходимо провести демонстрацию её физических возможностей, я мог бы… — начал было доктор Джексон, но под взглядом Ламии сконфузился и замолчал.

— Ты, — обратила она внимание на Джейка. — Хочешь её трахнуть?

Джейк вытаращил глаза и замотал головой. Конечно, Настя стала просто шикарна — если это вправду она, — но в такой обстановке, под взглядами целой толпы, у него просто не встанет. Да к тому же сама-то она явно не согласна, а становиться насильником Джейк не собирался.

— Тогда везите будущего Клинка на закалку, — махнула рукой храмовница.

Джексон суетливо поспешил выполнить приказ и покатил коляску следом за молча удаляющимся Хайдом. Джейк ещё успел услышать за спиной глухое ворчание зеленокожего громилы, который раньше был Билли, и окрик Ламии:

— Только попробуй! Я не только твой член сожру!

— Ко мне! — приказал Хайд, и Билли промчался мимо.

— А что…

— Не волнуйся, парень, ты в надёжных руках, — перебил его доктор Джексон. — Скоро будешь бегать и прыгать. Так высоко, как прикажут.

Джейк не успел ответить. Только почувствовал укол в шею и отключился.

Первым, что ощутила Хелен проснувшись, оказалась лежащая на её груди мужская рука. Как ни странно, поверх рубашки. Она осторожно высвободилась, стараясь не разбудить Коммандера.

Похоже, пить ей впредь не стоит. Глупый Генри Джексон, что это за суперсолдат, который вырубается с одного стакана алкоголя? Хотя, может, это уже результат последующих изменений, теперь не узнать. Да и какая разница. Что сделано, то сделано.

Хелен оглянулась на Коммандера. Он не воспользовался моментом. А ведь мог сделать с ней всё, что захочется. Но не стал. Интересно, почему? И к чему вообще была вся эта ерунда с ужином?

Она прошла к столу и взяла початую пачку «Мальборо». Интересно, а какой эффект будет от никотина? Щёлкнуло колёсико зажигалки.

— Ну ты и ранняя пташка, — прозвучало прямо у неё над ухом.

Хелен с трудом сдержала рефлекс и не швырнула подкравшегося со спины врага через всю комнату. И как Коммандер умудрился так бесшумно к ней подобраться?

— Извините, что разбудила.

— Да ничего, — отмахнулся он, отбирая сигареты и зажигалку и тоже закуривая. — Это намного лучше, чем когда кто-то врывается с криками, содержащими слова «катастрофа», «ужас» и «пиздец». Вообще, давненько я не просыпался от того, что женщина вылезает из моей постели.

— Лейтенант Блэкхолл соня?

Коммандер поглядел на Хелен, вскинув левую бровь, и рассмеялся.

— Блэкхолл? Думаешь, я с ней сплю? То есть, если «спать» употреблять в качестве эвфемизма, то безусловно. То бишь, я её трахаю. Но спать?

— Боитесь, что она перережет вам во сне горло?

Он покачал головой.

— Если такое случится, Милана её прикончит. Если Сэт не опередит. А может ещё кто. Возможно, все мои Избранные встанут в очередь, чтобы полоснуть мою убийцу ножом, внеся свою лепту в отмщение за своего Коммандера. Но скорее всё же Сэт эгоистично выпотрошит её в одиночку. Без меня его никто в Башне кормить не будет, а пожрать он любит. Хм, интересно, после моей смерти назначат нового Лорда-Коммандера, или я останусь первым и единственным носителем титула?

— Думаете, вас все так любят? — усомнилась Хелен.

— Кто говорит обо всех? Только мои люди. И любят или нет, моя смерть им немало навредит. Для мести этого достаточно. Разве нет?

— Они просто перейдут в подчинение к Капитану. Какая разница?

— Ну да, ты ведь не общалась со старым дураком, — хмыкнул Коммандер. — Так-то он неплохой мужик, честный, порядочный, ответственный. Но нихрена не смыслит в том, что надо делать и как лучше это делать. Он первым делом уравняет Избранных со своими солдатами, и в обязанностях, и в правах. Избранные станут справляться лучше и будут недовольны отсутствием бонусов за это. А солдаты будут недовольны выговорами за то, что не поспевают за Избранными. Ну и баланду жрать мои ребята не захотят. А плохая еда — хороший повод для бунта.

— Ну да, они предпочитают человечину.

— Они предпочитают картошку с мясом, — отрезал Коммандер. — А выбор мяса тут невелик. Они никого не убивают ради того, чтобы сожрать. Не надо их осуждать. Они не маньяки-людоеды. Кого и за что убить всегда найдётся и без того. И какая разница, что случится с тушей? Кладбища в городе никогда не было, кстати. Мертвецов просто выбрасывают в канализацию. Или едят.

— Тогда почему люди считают, что есть человечину плохо?

— Какое-то морально-религиозное табу, чёрт его знает, — пожал плечами Коммандер. — Хотя в заповедях «Да не сожри человечины» ещё не было. Наверное, придумали, чтобы в неурожай и голодные годы люди не убивали и не жрали соседей, а потом прижилось. А может, чтобы не заражались от покойника тем, чем он болел и от чего, возможно, скопытился. Не знаю, я хреново учил историю и ленюсь искать того, кто учил её лучше. Пусть противники каннибализма выясняют, авось найдут обоснование получше, чем: «Это плохо, мерзко и аморально». Лучше б табу на то, чтоб в переулках срать, ввели, куда полезней было бы.

— Любопытная точка зрения.

— Что «любопытного» в том, чтобы заботиться о живых, а не о мёртвых? — скривился Коммандер. — Моралисты, блядь. Я буду долго ржать, если когда-нибудь всё же выяснится происхождение и состав баланды, и окажется, что в неё добавляются переработанные останки сброшенных в канализацию трупов.

— То есть, никто не знает, откуда берётся баланда? — удивилась Хелен. — Я думала…

— Что ты думала? — прищурился Коммандер. — Что где-то какой-то Жорик кашеварит в огромном котле и потом насосом разгоняет эту бурду по трубам по всему городу? Или что это манна небесная?

Хелен пожала плечами. На самом деле о происхождении баланды она не слишком задумывалась, поскольку все вокруг воспринимали её наличие как данность. Из одного крана течёт вода, из семи других — разноцветная еда. О чём тут думать? Хелен и в прежней жизни готовила-то редко, а если доводилось, то продукты всё равно доставлялись или брались со склада. А откуда они появляются изначально, её никогда не волновало. Понятное дело, что овощи и фрукты где-то растут, животных на мясо выращивают… ну а баланду заливают в трубы. Кто и как — не её забота.