Добычу россыпного золота можно узнать у варфоломеевского собутыльника фельдъегеря Серафима, что увозит золото после съемки с гидравлик и драги. Казалось, все очень просто и денежно, но на душе Варфоломея было почему-то неспокойно. Вот золотинка — это по его, варфоломеевской, части. На днях увез Пухову все свое наличное золото, и тот поручил достать еще больше. А где столько достать? Старатели приносят мало. Проданное золото он нашуровал на гидравлике — очищал самородкоуловители, а после портил их, чтобы не было подозрений: дескать, они просто не работали! Но теперь их стали специально пломбировать, и подобраться к ним невозможно. Проще пошарить на дражных шлюзах, там и улов побольше. Варфоломей нащупал в кармане плоскогубцы. На шоссе появились две яркие точки, Варфоломей вышел на дорогу и замахал рукой, но машина объехала его слева и, обрызгав из лужи грязью, умчалась дальше. Где-то пиликала загулявшая гармонь и визгливый женский голос выкрикивал:
Не гляди, что мала,
Чуть повыше дышла,
Я до женок не дошла,
А из девок вышла.
Опять на шоссе засветились фары, Варфоломей кинулся на середину дороги и, замахав руками, на этот раз остановил грузовик. Ехали молча, вскоре показались трехэтажные огни драги, они шевелились в темноте. Варфоломей вылез из кабины и быстро пошел в сторону огней. У берега качалась зачаленная веревкой лодка, в ней Варфоломей добрался до драги и, никем не замеченный, поднялся на понтон. Вздрагивала, зацепившись о камни, черпаковая цепь, монотонно шумели моторы, вращаясь, лязгали камни о железо дражной бочки — ночная смена работала нормально. Варфоломей прошел к шлюзам, здесь никого не было. Оглядевшись еще раз по сторонам, он нагнулся к головке шлюза и разодрал плоскогубцами ограждающую железную сетку. Варфоломей знал, что здесь, в головке шлюза, оседают самые крупные золотины. Не теряя времени, стал хватать руками камешки, песок и золотины и ссыпать их в висевшую через плечо торбу. Кто-то прошел на стакер, Варфоломей спрятался за шлюз и, сунув торбу под насос, поднялся к пульту управления. Здесь дежурил драгер Василий, молодой веснушчатый парень.
— Опоздал на смену, — заметил драгер и, внимательно посмотрев на осоловелые глаза Варфоломея, понял, что тот опять пьян. — И опять бусой, — добавил драгер. Подумав, решил: — К управлению драгой я тебя не допущу, постою за тебя вторую смену, а ты займись ремонтом запасного черпака — через час остановимся на съемку золота и в это время заменим аварийный черпак.
Варфоломей вернулся к шлюзу, забрал торбу и сплавал на лодке к берегу. Здесь он спрятал торбу в дупло осины, вернулся на драгу и, завалившись под слесарный верстак, громко, с присвистом, захрапел.
Его растолкал Василий:
— Что ты делаешь, варнак!
Варфоломей вскочил и по царившей на драге тишине понял, что идет съемка.
— Козырек для черпака искал, думал, может, под верстаком запасной найду, — врал Варфоломей, поспешно разворачивая гаечным ключом крепежный болт.
Василий выругался, погрозил Варфоломею кулаком и приказал:
— Чтобы через тридцать минут козырек стоял на черпаке, понятно? А завтра я напишу на тебя рапорт Пихтачеву, хватит, надоело прощать тебя, варнака.
Угроза подействовала, Варфоломей всерьез взялся за ремонт черпака. Когда дело подходило к концу, к нему подошел Василий и велел перевезти к берегу фельдъегеря Серафима.
Варфоломей, поеживаясь от холода, вышел к борту понтона. Светало, над водой дражного карьера стелился густой утренний туман. Сквозь обрывки летевшего над темной водой тумана Варфоломей увидел свою дуплистую осину и прыгнул в лодку. Вставил в уключины весла, оттолкнулся ногой от понтона и начал осторожно грести. Серафим сидел на опечатанном металлическом ящике, держа между ног автомат.
— Улов немалый, корма лодки просела почти до борта, — заметил Варфоломей.
— Обычный, как и в прошлый раз, — закуривая папиросу, ответил Серафим. В прошлый раз Варфоломей сам присутствовал на съемке и точно знал, сколько тогда сняли золота.
— А на гидравлике вчера снимали? — поинтересовался Варфоломей, причаливая лодку к берегу.
— Сымали. Привез столько же, — похлопав по металлическому ящику, ответил Серафим и спрыгнул на берег.
Варфоломей с трудом поднял ящик и со вздохом передал Серафиму.
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
1
Ну вот, Виктор снова на Кварцевом! Здесь Светка пишет дипломную работу, и он наконец-то увидит ее! Скорее бы передать письмо отца Степанову. Но, как на грех, Виталия Петровича опять нет в конторе…
— Директор на обогатительной фабрике. Чай, скоро возвернется, — пояснила конопатая старуха, подметавшая веником дощатый пол.
Виктор вышел на улицу и присел на скамейку возле круглой клумбы. Он усмехнулся, вспомнив, как в прошлый приезд рвал здесь цветы для Светки… Послышался конский топот, серый конь галопом подлетел к конторе и у самого крыльца, сделав «свечку», замер словно вкопанный. Всадник легко соскользнул с седла, подвел взмыленного коня к деревянной коновязи и перекинул через нее длинный ремень уздечки.
— Хозяин у себя? — спросил Пихтачев уборщицу.
Узнав сидящего на скамейке Виктора, подошел к нему. Поздоровались, разговорились.
— Буду ждать Степанова. Премию посулил нам за пуск драги: на двадцать дён раньше графика запустили. Башковитый мужик! Помнишь, он присоветовал меньшим числом, а бо́льшим усердием драгу строить?
Виктор кивнул головой. Он хорошо помнил этот неприятный для себя вечер.
На боковой дорожке показался Степанов. Он подошел, приветливо поздоровался, присел на скамейку.
— Как двигаешь науку? — спросил Виктора.
— Родной отец собственной рукой вычеркнул мою тему из плана.
— Видал? Ведь мы с ним не сговаривались!.. Что же делать будешь?
— Есть чем заняться. Перед институтом поставили очень интересную проблему — разработку технологии подводной добычи полезных ископаемых, со дна морей и океанов. Придется начинать «с нуля», опыта никакого ни у кого нет в этом деле. Поэтому неопытной молодежи будут доверять побольше… — съязвил Виктор.
Степанов покачал головой.
— А что, паря, на суше ископаемых уже не хватает? В море за ними полезли?
— Многие земные месторождения, — например, оловянные, — уже на исходе. И олова за рубежом с каждым годом все больше и больше добывают со дна морей и океанов. Учитывая, что Мировой океан покрывает нашу планету на семьдесят процентов, можно себе представить, какие запасы минералов хранятся на его дне! — менторским тоном разъяснял Виктор. Но по глазам Пихтачева он видел, что тот не верит ему.
— А к нам за чем пожаловал? Здесь моря-окияна нет, — усмехнулся Виталий Петрович.
Виктор развел руками:
— Закрыть старую тему. Составить отчет о проделанной работе, вы должны будете его подписать. Так требует инструкция.
Пихтачев, не дождавшись, пока закончится этот диалог, протянул директору конверт:
— Из райкома партии велели передать тебе.
Читая решение райкома о работе партийной организации Кварцевого рудника, Степанов покачал головой. Дочитав, с удивлением воскликнул:
— Мне, хозяйственнику, теперь вроде и делать нечего! Буквально про все расписали, как в приказе: режим работы горного цеха, технологию извлечения золота на обогатительной фабрике — раздельно из сульфидных и окисленных руд, график ремонтных работ, автотранспорта… Почти всю инструкцию по технике безопасности изложили… А где меры партийно-воспитательной и организационной работы, гарантирующие выполнение этих решений? Словом, как в старой песне: «Пишет, пишет царь турецкий, пишет русскому царю…» — закончил Степанов, складывая бумагу.
Виктор передал Степанову свой конверт.
Прочитав письмо, Виталий Петрович обратился к Пихтачеву:
— Северцев пишет, что на днях в Центральном Комитете партии будут обсуждать первые итоги работ по новой экономической системе, видно, меня вызовут туда… А что я скажу? Как драга частенько простаивает из-за пьянки твоих людей? Что молчишь, бурундучий сын?!