Внимательно оглядев стоящих рядом пассажиров, Смит на секунду остановил свой взгляд на Птицыне и отвернулся.

Птицыну опять стало не по себе. Этот тип улетит завтра в свой Париж, только его и видели! А кто знает, какие последствия может иметь эта встреча для него, Птицына…

Выбравшись из вагона на станции «Сокольники», Птицын медленно пошел к выходу, незаметно наблюдая за Смитом. Тот вышел из вагона последним, перед самым закрытием дверей, двинулся сначала в обратном направлении, затем вернулся и, обогнав Птицына, поднялся к выходу. Птицын видел, как он зашел в магазин, его силуэт раза три промелькнул туда-сюда в окнах магазина, и, наконец, он опять вышел на тротуар и свернул в улочку, где совсем не было видно прохожих.

Смит поспешно удалялся. Вдруг обернулся и зашагал обратно к Сокольническому кругу. Остановился у перехода, пропустил все автомашины и, быстро перейдя улицу, уставился на доску объявлений. Лишь убедившись, что за ним никто не следит, пошел ко входу в парк.

Они нашли скамейку в поросшем кустами углу парка. Смит, внимательно осмотревшись, жестом пригласил Птицына присесть и опустился на скамейку сам. Поставил на колени портфель и, откашлявшись, сказал:

— Господин Птицын, наша фирма благодарит вас за оказанную ей услугу и поручила мне передать ваши комиссионные.

Нажав пальцем замок и приоткрыв портфель, он вынул сверток.

— Здесь пять тысяч долларов.

Птицын, двигаясь как во сне или под гипнозом, взял из рук Смита сверток, сунул в карман своей куртки. Карман заметно оттопырился. Александр Иванович снял куртку, небрежно сложил ее, перебросил через руку. Вытер платком пот с лысины.

По дальней аллее прохаживался русоволосый парень в пестрой клетчатой рубашке и серых брюках, с букетиком красных цветов в руке. Он медленно шагал взад-вперед по песчаной дорожке, кого-то терпеливо поджидая.

«Влюбленный студент… У всех свои заботы…» — снисходительно подумал Птицын и невольно дотронулся до кармана куртки.

Смит тоже увидел парня и позволил себе пофилософствовать:

— Как и везде в этом мире, у вас тоже влюбленные ждут, а возлюбленные опаздывают… — Взглянул на часы, покачал головой и продолжил деловой разговор: — Вам известно, что есть предварительная договоренность о новом контракте на дополнительную поставку нашего горного оборудования? На сумму шесть миллионов долларов.

Птицын утвердительно кивнул головой, хотя об этом он слышал впервые.

— Сегодня я улетаю. От имени фирмы прошу вас помочь нам и с этим контрактом. От вас многое зависит, мы в этом только что убедились. Само собой разумеется, фирма в долгу не останется.

Птицын молчал, глядя в сторону. Вдруг резко повернул голову и, уставившись на Смита глазами-щелками, решительно объявил:

— Я больше помогать вам не буду. Не могу. Оставьте меня в покое! Дело опасное. К тому же я скоро работу брошу, на пенсию уйду. На меня больше не рассчитывайте. Так и передайте месье Бастиду.

— Не смею настаивать, но опасности для вас я не вижу никакой.

— Да каждая встреча с вами мне чуть ли не инфаркта стоит!.. — Птицын еще раз вытер платком мокрую лысину.

— Я слышал, что вы были крупным работником.

— Был в свое время. Возглавлял главное управление одного министерства, — с достоинством ответил Птицын.

— Чем занималось это управление?

— Этого я сказать не имею права.

Смит пожал плечами.

— На каждом шагу у вас тайны, секреты. Мы, например, не скрываем, что в прошлом году в мире (без вас) добыто тысяча триста тонн золота и тридцать миллионов карат алмазов, сообщаем данные по каждой стране. А вы все играете в прятки… Вашему государству скоро пятьдесят стукнет, пора заниматься серьезными делами — сотрудничать с нами в перестройке мира на индустриальной основе!

— Эти вопросы не нам решать, — ответил Птицын и поднялся.

Смит тоже встал. Они пошли рядом.

— Конечно, но сотрудничество в личном плане зависит лишь от нас самих.

— Я уже оказал вам услугу. Дальше — не рискую.

— От вас нужно было бы очень не многое. Как говорят в Америке, кто владеет информацией, тот владеет властью. Сведения только о сугубо коммерческих делах: кто наши конкуренты, их условия, состояние переговоров с ними. Мы сможем принять меры к дискредитации конкурирующих фирм, только и всего! Таков закон бизнеса. Политики никакой. Ущерб только нескольким капиталистическим фирмам. Вашему государству — никакого.

— К чему весь этот разговор, если вы улетаете?

— Да поможет нам бог! — Смит осклабился. — На Воробьевых горах есть церковь. Пройдете ее узким коридором и с левой стороны увидите большое распятье. В церковь иногда ходят к заутрене наши люди. Вызов по этим двум телефонам. — Смит написал номера на обрывке газеты. — Запомните: говорить по телефону не нужно. Только ждать ответа абонента. Услышав фамилии «Стьюард» и «Коэлл», повесить трубку. Это будет значить, что вы вызываете в церковь за информацией. Нужны какие-нибудь еще пояснения?

Птицын отрицательно покачал головой.

— Допустим, у вас возникнет нужда встретиться с нашим представителем. Позвоните по тем же телефонам и трижды подуйте в трубку. Встретитесь там же. У нашего друга будет под мышкой такой же портфель, как у меня, а в галстук воткнута булавка с красными камешками. Ну, вот, мне кажется, все. Теперь нам надо расстаться. Желаю вам полной удачи!

— Подумаю, — пообещал Птицын.

Птицын держал путь, как уже не первый раз за последние дни, к шашлычной. Оттуда еще издалека приятно тянуло жареным мясом. Ему хотелось выпить, — последнее время он пил почти ежедневно, благо поводов было достаточно: неприятности по службе, скандал с женой из-за дачи, страх перед возможным разоблачением его связей с фирмачами. Странно, но после отлета Смита гнетущий Александра Ивановича страх лишь усилился. Последняя неделя вся прошла в этих тревогах…

— Александр Иванович! Вот встреча! Садитесь! — услышал он голос Аси.

Ася сидела за столиком у окна, с молодым человеком. В этот момент тот сдирал зубами кусок мяса с длинного шампура.

Кавалер Аси давно не стригся, рыжие лохмы бороды блестели от бараньего сала. С плеч свисал огромный клетчатый пиджак.

— Альберт Пухов, — представился он, протягивая Птицыну измазанную жиром руку.

— Студент из Зареченска. Правда, в Альберте есть что-то сибирское, медвежье? — прощебетала Ася.

— Возможно. — Птицын подозвал официанта, заказал шашлык и графинчик коньяку.

Альберт отменил его заказ: знакомый Аси — его гость, и он будет угощать гостя по своему усмотрению.

Пили и ели много. Говорил все время Альберт. Он никому не давал вставить слово. Хвастался охотой, рыбалкой, футболом, успехом у женщин…

— Пардон! — вдруг сказал он и, поднявшись со стула, пошел в конец зала.

— Александр Иванович, голубчик, пройдите с ним. Ему плохо. Не сочтите за труд!..

По запаху хлорной извести Птицын нашел дорогу. Бледный Альберт, согнувшись, стоял у раковины и лил на мохнатую голову холодную воду. Потом полоскал рот, шумно сморкался. Умывшись, утерся рукавом рубахи, спросил Птицына:

— Пахан, ты кто такой? Что-то я тебя не знаю. Но ты вроде свой. Помоги достать доллары… Позарез надо! А? Можешь? Мне нужно солидную сумму, тысячу, заплачу по трешке. Связь через Аську.

— Молодой человек, я пришел, чтобы увести вас отсюда. Вы обращаетесь не по адресу.

— Красная цена — три с полтиной… — Студент замолк: появился еще один подвыпивший посетитель.

Они вернулись в зал.

Ася уже расплатилась с официантом и ждала их у выхода.

В квартире Северцева раздался звонок. Михаил Васильевич пошел открывать дверь. У порога стоял знакомый почтальон в мокром плаще. Он поздоровался, вытащил из сумки заклеенный телеграфный бланк и подал Северцеву. Михаил Васильевич прежде всего взглянул на пункт отправления: Усть-Пиропский… и, быстро порвав тонкую бумажную-заклейку, пробежал уже давно ставший знакомым телеграфный текст: «Ваша номер (назван исходящий номер) не вручена за отсутствием адресата».