— Михаил Васильевич, здравствуйте! — услышал он женский голос.

Северцев сразу узнал Георгиеву, одиноко стоящую у могилы Неизвестного солдата.

— Елена Андреевна! Вот приятная встреча! — обрадованно воскликнул он и зашагал к ней.

Георгиева пошла навстречу. На ходу запахнула полы беличьей шубки, откинула со лба пуховый платок, открыв заснеженные черные с проседью волосы.

— Совсем меня забыл мой пациент. — Она грустно улыбнулась. — Не позвоните, не зайдете с тех самых пор, как… — Она не договорила. Поежилась, достала из черной сумочки пачку сигарет.

Они не виделись со дня возвращения Северцева, и он, крепко пожимая ей руку, спросил:

— Выглядите вы отлично, но почему одна?

Георгиева глубоко затянулась сигаретой и отвернулась. Достала из сумочки платок, приложила несколько раз к глазам. Немного успокоившись, сунула платок обратно в сумочку.

Он бросил быстрый взгляд на нее и увидел в ее глазах слезы.

— Если можете, скажите, пожалуйста, что с ним?

— Оттуда он не вернулся — это все, что я знаю.

— Вы еще будете счастливой, — сказал Северцев и тут же мысленно выругал себя за банальную, бессердечную в подобных обстоятельствах фразу.

— Мне осталось заботиться о счастье других. А его — ждать всегда!

Северцев с горечью подумал, что вот даже у Елены Андреевны, в противоположность ему, есть еще какая-то пусть крохотная, пусть призрачная, но все-таки надежда… И устыдился этой своей мысли.

Светлым подземным переходом они вышли к улице Горького.

— Зайдемте, выпьем кофе, — предложил Северцев, останавливаясь у ярко освещенного входа в кафе.

Они вошли, заняли столик у окна, заказали кофе, закурили. И вдруг Георгиева заговорила о себе, о той поре, с которой минуло много лет: война сделала ее сиротой, она работала, училась, писала, вышла замуж, родила дочь, потеряла мужа.

Короткий рассказ растрогал Северцева, оказалось, что в их судьбах немало схожего, близкого. Они долго молчали, слушая тиканье старинных часов — размеренный звук быстро бегущего времени в краткой человеческой жизни.

Этой книгой завершилась трилогия о наших горняках — романы автора «В таежной стороне» и «Инженер Северцев» были ее предшественниками. Судьбы главных героев первых книг — Степанова, Рудакова, Пихтачева, Быковой, Северцева, Птицына, Шахова, Яблокова, Столбова и других — завершаются в «Рудознатцах». Входит в сложную жизнь молодое поколение — Светлана Степанова, Виктор Северцев, Валентин Рудаков, продолжающее нелегкое дело своих отцов в наше славное время.

Г. Л.

Сегодня нет необходимости доказывать существование ставшего уже очевидным факта — обращение наших лучших писателей к никогда нестареющей теме, теме труда, становления и развития современного производства, пристальное внимание авторов к людям, чьими руками, умом и волей создаются материальные и духовные ценности. Возрастание нравственного потенциала общества развитого социализма, воздействие научно-технической революции на содержание и характер труда, на человека, обретающего не только узкопрофессиональные знания, но и общие, культурные, выковывающего в себе подлинно коммунистические, гражданские качества — все это красной нитью пронизывает страницы многих произведений прозы самых различных творческих масштабов и жанров.

Подъем производительности труда, считал В. И. Ленин, «требует, прежде всего, обеспечения материальной основы крупной индустрии: развития производства топлива, железа, машиностроения, химической промышленности». И одновременно другое важное условие этого процесса — «образовательный и культурный подъем массы населения». Многое зависит здесь и от организационного совершенствования.

Настоящая книга — результат более чем тридцатилетнего труда писателя Георгия Михайловича Лезгинцева. Да, это несомненно так, ибо она завершает, хотя и является вполне самостоятельной, два неоднократно переиздававшихся романа — «В таежной стороне» и «Инженер Северцев». За «Рудознатцев» Георгию Михайловичу была вручена премия Всесоюзного конкурса ВЦСПС и Союза писателей СССР на лучшее произведение художественной прозы о современном советском рабочем классе.

В романе живут и действуют многие уже известные нам по предыдущим книгам герои — Степанов, Северцев, Рудаков, Пихтачев и целый ряд других знакомых читателю персонажей. Все они так или иначе связаны с «золотым цехом» страны — далекими северными рудниками, затерянными в глухой сибирской тайте.

Мы видим вместе с тем, как дотоле понятные лишь специалистам географические названия начинают сиять яркими маяками на карте Родины, могущество коей зависит и от того, как сработают золотодобытчики, сколько выдадут они на-гора. Не всюду и не всегда сопутствует им успех, немало проблем — производительности труда, эффективности и качества работы приходится решать героям Лезгинцева. Идут они по непроторенному, а подчас и неверному пути, «выписывая» непонятные, на первый взгляд, зигзаги как в деловом отношении, так и в личной жизни. Но властвует над их помыслами одна пламенная страсть — сделать все возможное на благо Отчизны, поставить порученное им дело основательно и с размахом, как требует того наше время. И в конечном счете они побеждают. Ломают устаревшие методы управления хозяйством, сложившиеся технологические и иные каноны, а главное — преодолевают самих себя.

Проблемы руководства промышленностью, поднимаемые в романе «Рудознатцы», в некоторых своих аспектах уже устарели или перестали быть оными, жизнь внесла в них необходимые коррективы, по-иному расставила акценты. Но актуальность произведения от этого мало в чем пострадала. Происходящая в «Рудознатцах» борьба, все ее перипетии остались этапом нашей истории, — из песни, как говорится, слова не выкинешь. Да и незачем. Ибо история учит, она в нас, без нее невозможно прошлое, настоящее и будущее народа. Скажем, совсем неархаично звучит невеселое признание секретаря горкома партии Рудакова: «К сожалению, у нас еще немало людей, которые преуспевают только на почве бюрократизма… Он состоит в интимном родстве с невежеством… Трудно себе представить маститого ученого в роли бюрократа… Эрудированный человек не боится чего-то не знать. А сегодняшний бюрократ больше всего боится уронить свой престиж и обнаружить невежество… поэтому на всякий случай знает все. Особенно охотно участвует он в любых реорганизациях».

Автор, разумеется, не ставит своей целью дать читателю детальное экономическое исследование, он имеет дело с живыми людьми, которые работали, творили, ошибались, радовались и страдали. И к этому не остаешься равнодушным.

Бывший парторг Рудаков становится секретарем обкома партии, начальник Южного прииска Степанов — директором золотого рудника Кварцевый, одного из самых крупнейших. Разухабистый старатель Пихтачев с каждым днем все более уважительно начинает относиться к современным способам добычи, к технике, поступающей на рудник. Суровую школу жизни прошел инженер Северцев, ныне заместитель председателя совнархоза. Но не были поколеблены ни его инженерные, ни партийные принципы. Он уверен: перестройки нужны, работать, как прежде, нельзя. Чувство нового ни на минуту не покидает его. И если необходимо, заявляет Северцев, не боясь впасть в пресловутый бюрократизм, придется «опять реорганизовываться». Таким образом, Северцев лишен какого бы то ни было догмата в подходе к делу. Не честь мундира, а соображения высшего порядка, общие интересы, движут его помыслами и действиями. Он ратует за коренные преобразования. Северцев, однако, не ортодокс, в случае нужды умеет пойти на компромисс, так как воюет отнюдь не с ветряными мельницами. Но не в большом, не в главном. Степанов, рассказывая Сергею Ивановичу Рудакову о встрече с Северцевым, смеясь замечает: «Мужик-то он дельный, сам все понимает и переживает, а нахлобучку для галочки, как мероприятие, провернул…»