Однако сегодня Николаевич выглядел задумчивым и недовольным.

— Понимаешь, люди на этой планете неплохо существовали и до нас, — поделился друг. — Болеют они мало, живут долго. А я развиваю промышленность и уничтожаю природу. Конечно, использовать силу ветра и воды для получения электричества — лучше, чем жечь нефть и уголь. Только впоследствии не обойдется и без этого. В конце концов наши потомки загадят планету, а потом прилетит Куратор и уничтожит человечество.

Заставил меня Василий задуматься. Действительно, что люди на Земле сделали не так, в чем провинились? Почему Куратор убил почти всех? И как нам вести себя здесь, чтобы не повторить прежних ошибок?

Да, люди на Земле неумеренно расплодились, и не оставили места природе. Однако без большого населения вряд ли возможен быстрый прогресс. Да и наука, открывающая новые горизонты, нуждается в промышленности. Ведь именно производство использует открытия и ставит задачи перед учеными.

Все-таки что нужно Куратору? Зачем мы здесь?

Разумеется, свои мысли я не скрыл от приехавшей Кати.

— А с чего ты взял, что люди на Земле что-то сделали не так? — не раздумывая, ответила супруга. — Может, человечество развивалось как нужно. Просто опыт закончился. Не дело об этом думать. Вот ты чего хочешь?

— Занять соседний перевал.

— Вот и занимай его!

Наверно, мы с Катей слишком редко видимся, чтобы тратить время на умные разговоры. Признаться, я больше скучаю по ее телу. Наверно, она считает так же. От первых же ее прикосновений желание размышлять пропало.

Я не забыл сказанное женой. Люди — подопытный материал, и что хочет экспериментатор, им не понять. Подобные мысли проскакивали у меня, да и религии на Земле говорили о том же. Однако для Кати в этом нет ничего обидного. Может, и мне не стоит забивать голову?

В Страже, поселке у крепости на золотоносной реке, среди мужчин, приехавших из-за гор, все чаще встречаются черноволосые парни, выросшие здесь.

— Желающих хоть отбавляй, но взяли пока немного, — рассказал Капитан. — Этих сначала обучим и по постам распределим, а потом уже новых наберем.

Ерунда какая-то! Служить в охране аборигены хотят, а ко мне на работу ни один не попросился.

— У тебя в подчинении только дядьки в возрасте, а от лесовиков приходят молодые парни. Им хочется служить с ровесниками. Да и лодки есть только у нас. Местные же до этого видели только долбленки, да большие корабли, и те чужие. А тут лодки парусные! Парни от счастья говорить не могут, когда их в первый раз на борт берут.

Неужели дело только в лодках? Думаю, Капитан сказал не все.

Действительно, он продолжил:

— В лесу жизнь не слишком уютная, да и еды там мало. А на побережье рыбы и водорослей полно, поэтому там население большое. В лесах у нас сколько племен в союзниках?

— Два. С третьим, наверно, тоже скоро подружимся.

— Три деревни и народу в них всего чуть-чуть. А в племени Мира три деревни, и в каждой из них людей столько, сколько у всех трех союзников.

А ведь я сначала не понял, что мы получили доступ к огромному богатству — людям. Золото, медь, древесина — вот о чем я думал. Только королю нужны еще и подданные, которые все это добывать и защищать будут.

— Так у тебя туземцы из разных племен? — удивился я. — Они же враждуют.

— Здесь они на службе — делить им нечего. Потом я их на восток отправлю. А на востоке тоже людей в охрану наберу, и служить они будут на западе.

Хитер Капитан! Быть ему большим начальником. Впрочем, если приберем к рукам все Северные земли, он будет отвечать за пятьсот верст берега, а народу в охране к тому времени будет немало. Так что у Капитана уже сейчас должность хорошая.

Может, предложить Степану, чтобы он его наместником назначил? Я тогда смогу к Кате и Алло уйти — может, к детям поближе буду. А здесь и без меня справятся.

Народ через перевал идет и идет, лесовики с побережья осваиваются в береговой страже, работают на прииске. Даже на заводе работают соплеменники Мира, а их бывшие враги трудятся бок о бок с ними.

Все лодки, привезенные по частям, собрали и отдали Капитану — теперь у него приличный парусный флот. Дымят печи на заводе, строятся дороги и новые сторожевые посты — небольшие крепости. Корабли Алло везут уголь с островов, и лошади тащат в гору груженые телеги. Топлива нужно много, ведь медь для очистки нужно переплавлять, а у нас нет ни газа, ни нефти, ни электричества — только уголь.

Лето разогрело все, и прохладно только в горах и на побережье — установилась жара. Представляю, какая душегубка сейчас в королевстве, ведь там еще теплее.

Степан прислал указ: на материке свирепствует лихорадка, поэтому ни один человек не должен ступить на нашу землю. А как иначе перекрыть путь заразе?

Распоряжения короля надо исполнять беспрекословно и в точности. Указ получен — теперь нельзя ни один корабль пускать в гавань или позволять людям с судов высаживаться на берег в другом месте.

Порт у нас не самый посещаемый, а точнее, чужие корабли к нам вообще не заходят. Из трех парусников Алло два стоят в гавани, а вот третье судно совсем недавно отправилось на один из ближайших островов. Увы, в соответствии с королевским указом, его нельзя пускать обратно в порт.

Через два дня подчиненные Капитана перекрыли дорогу кораблю и отправили его обратно на остров, с которого он привез груз — тюлений жир в бочках и тюленьи же шкуры.

Пока экипаж судна пытался уговорить береговую охрану и плыл обратно на остров, королевский указ достиг и туда. Корабль опять завернули. Парусник отправился обратно к нам, чтобы найти убежище на каком-нибудь островке. Безлюдные скалы действительно имелись у северных берегов Бараса, и несколько из них находились неподалеку от гавани.

Попавшие впросак моряки справедливо рассудили, что, высадившись на островке, они не останутся без помощи. Пусть их не пустят домой, но без еды и пресной воды не оставят.

К сожалению, мореплавателей застиг шторм, и корабль выбросило на камни близ небольшого островка. Собственно, парусник достиг берега, но киль суденышка намертво застрял в подводных скалах, а через изрядную пробоину в трюм хлынула морская вода. Огромные волны окончательно разбили парусник. Однако ветер вскоре стих, люди не пострадали, да и почти весь груз удалось спасти.

Мы отдали потерпевшим крушение маленькую лодочку, и вскоре возле острова стали появляться кораблики Капитана. Небольшой плот просто отпускали близ берега, островитяне подплывали, привязывали к нему длинную веревку и подтаскивали к берегу. Так мы не контактировали с ними, а потерпевшие получали дрова и припасы, находившиеся на плотиках.

Среди скал выросли убежища из жердей и тюленьих шкур, полуразбитый корабль старательно и аккуратно разобрали. Я думал, что пострадавший парусник годится только на дрова, однако мужик, распоряжавшийся сборкой лодок и строительством плотины для лесопилки, считал иначе. Пожилой специалист несколько дней проболтался в лодке у скалистого острова и сорвал голос, командуя в рупор. Мачты, паруса, шпангоуты, уцелевшие доски — все было снято, разобрано и уложено на берегу.

— Корабль совсем новый — все в дело пойдет, — хриплым голосом пояснил местный судостроитель.

Насколько я понял, Алло планирует делать здесь лодки и небольшие корабли. Интересно, кому она их собирается продавать?

Впрочем, те, что уже собрали, забрал Капитан. Думаю, он не откажется увеличить свой флот.

Среди потерпевших крушение находился и мой казначей. Ван в очередной раз повздорил с Иллидо и отправился в плавание, чтобы развеяться. Теперь парочку настигла настоящая разлука.

Я не видел ничего страшного во временном расставании. Никакой лихорадки у находившихся в необычном карантине не наблюдалось, а эпидемии подобных болезней обычно заканчиваются с наступлением холодов. По моим расчетам, осенью или в начале зимы влюбленные должны были воссоединиться.