— Бесполезно, — сказал сотник. — Они по-нашему не разумеют, а мы их говора не знаем.

Называется, взяли «языков». И что теперь с ними делать?

А отвезу-ка я их к Катеньке! В Шерданде она с аборигенами сразу общаться начала, хоть и не знала ни слова на местном наречии.

После принятия решения, как правило, успокаиваешься. Я повеселел, вспомнил об обещании и вручил сотнику два золотых. Монеты немедленно перекочевали в большую ладонь десятника.

— Разделишь на всех, — распорядился сотник.

Вот тебе и красная рожа! Вот тебе и брюхо отвислое! Ведь запросто мог эти деньги себе оставить, а он солдатам отдал. Не разбираюсь я в людях.

Кстати, солдаты слова сотника слышали, но отнеслись к ним равнодушно — никто даже не улыбнулся.

В карете Капитан достал нож и разрезал веревки на руках парня и девушки.

— Девчонка чуть ходит, а парень от нее не убежит, — пояснил он свои действия.

По-моему, пленники о побеге и не помышляли: по сторонам смотрели испуганно, в карете сидели, прижавшись друг к другу. Капитан пытался с ними разговаривать, но, как и я, успеха не добился. А если и у Кати ничего не получится?

Обратно ехали быстрее, ночевку сделали совсем короткую и через день добрались до нашей стройки. Катя бродила по длинному зданию, что-то записывая в тетрадке. Охранница, как привязанная, ходила за ней.

Если я на людях веду себя сдержанно, то Катю присутствие посторонних, как правило, не останавливает. Через секунду я уже целовал жену, повисшую на мне. А через какое-то время заметил, что Капитан обнимает охранницу.

Ну и жук! Про жену говорил, а что она за Катей присматривает, утаил. Одни секреты у него — ничего лишнего не скажет. Впрочем, я на него не в обиде. Все-таки он мне напарником стал, мы вместе и в карете тряслись, и по горам лазили.

От Катеньки нам тоже обоим досталось:

— Замучили совсем девчонку, оболтусы! У вас что, глаза на заднице? Она же беременная!

Казалось, из глаз супруги сейчас полетят искры и испепелят нас обоих. Капитан выглядел донельзя смущенным и виноватым. Думаю, и у меня вид был не лучше.

На наше счастье, Катя решила, что с нас хватит, и заявила:

— Все — идите отсюда! Без вас разберемся.

Черт! Я же ей не объяснил, кто они такие, и не сказал, что их надо расспросить. Да и где тут пленников разместить. Однако Капитан увел меня, приобняв за плечи.

— После дороги надо отдыхать, — сказал он. — Женщины и без нас справятся.

Поход в горы дался мне легко, а вот езда в трясущейся повозке утомила изрядно. На холм я взбирался из последних сил. После такой дороги банька — самое милое дело. А потом и полежать можно, вытянув ноги.

Задремать я не успел. Да и какой тут может быть сон, если в перегородке, которую я до этого считал сплошной, появляется дверь? Кусок деревянной стены почти бесшумно отошел в сторону. Из образовавшегося проема выглянула Алло.

— Сержан, иди сюда!

Говорила королева негромко: видимо, не хотела, чтобы ее услышал кто-то еще.

Алло — женщина обворожительная, но когда я к ней подскочил, двигало мной обычное любопытство. За этой стенкой у нас находится комнатушка, в которой хранится одежда и обувь, и королеве появляться оттуда, вроде бы, не положено.

Дверь закрылась с негромким щелчком, и в сумраке тесного закутка Алло прижалась ко мне. Сквозь тонкое платье я ощутил тепло ее тела, и интерес к строительным хитростям мгновенно угас. Когда женщину чувствуешь кожей, все остальное отходит на второй план.

По почти вертикальной деревянной лестнице мы спустились в подземный ход, выложенный кирпичом. Факел, который держала Алло, светил слабо, но сводчатый потолок и пол из кирпича я рассмотрел.

Чисто, воздух сухой, дышится легко — вентиляция есть.

Повернули, вновь тяжелая створка захлопнулась за нами. Пока шли, миновали еще три двери в стенах подземного коридора. Наверняка они куда-то вели — значит, ход под землей разветвленный. На одну из створок я попытался нажать — не поддалась.

Четвертую дверь Алло открыла без видимых усилий. Как она это делает? Видимо, какой-то секретный механизм есть. Сходу проломиться сквозь такую преграду не получится: двери сделаны на совесть, а толстые доски стянуты медными полосами.

В конце концов попали в спальню королевы. Похоже, все постройки на вершине холма соединены подземными ходами. Может, и весь холм пронизан такими туннелями — действительно, крепость.

Дальше я забыл и про подземные ходы, и про лесовиков, и про все на свете — осталась только она, королева Бараса и моя королева. Кто мы с ней? Наверно, любовники. Только любим друг друга и общаемся по-человечески мы только в постели. Потом она становится госпожой, а я слугой. За мной она, как правило, посылает служанку или через Катю передает, чтобы я пришел.

А сегодня она впервые пришла сама! Что изменилось?

Обратно Алло проводила меня тем же путем, и опять я не понял, как она открывала двери.

— Не говори никому про подземный ход, а то у меня будут неприятности, — попросила королева.

Она именно попросила, а не приказала. Все-таки что-то изменилось.

Катя не смогла разбудить меня. Окончательно проснуться я так и не смог, но, как будто издалека, слышал ворчание жены:

— Только о себе и думает. Мужик и так с дороги устал, а она его совсем измочалила. Устрою ей завтра!

Неужели она всерьез собралась выговаривать королеве?

Наутро меня вызвали к королю.

— Говорят, ты двух лесовиков с собой привез. Зачем они тебе?

Гурчан улыбался, говорил негромко и спокойно, да и одет он был по-домашнему. Наверно, поэтому я осмелел и неожиданно для себя сказал все, что думаю, не особенно стесняясь в выражениях. Про то, что язык народа, живущего по соседству, нужно знать. Что я собираюсь этот язык выучить. Про то, что убивать всех лесовиков подряд — большая глупость, и надо попытаться жить с ними в мире. Про то, что племена воюют между собой, и мы можем использовать это, предложив защиту слабым и притесняемым.

Король слушал, изредка задавая короткие вопросы, и наконец сказал:

— Вот ты и займешься этим — назначаю тебя наместником Северных земель.

— А где такие? — не понял я.

— Все, что лежит за горами, это и есть Северные земли. Пока там только лесовики живут. Сначала ты их покоришь, а потом править будешь. Разумеется, военные тебе помогут. Только учти, что армия на Барасе подчиняется только королю.

Интересно! Я буду управлять территорией, только попасть туда не смогу. Мне нужно занять эти земли, но армия меня слушать не будет. Впрочем, так ответственности меньше — пусть армия воюет, а я посмотрю.

— Заместителя и казначея я тебе дам, а с остальными — посмотрим: сам подберешь, или я назначу, — продолжил Гурчан.

Вот так всегда: говоришь, вроде бы, по делу, и собеседник доволен, результат получается неприятный. Судя по всему, я теперь с Капитаном расстанусь. Жаль. И неизвестно, с кем придется работать — может, придурки какие-нибудь попадутся.

— А королеве мы другого хранителя найдем, — под конец, как бы между прочим, сказал король.

Совсем грустно стало. Хоть и понимаю, что так лучше и безопаснее для моей семьи, но, если честно, расставаться с Алло совсем не хочется.

Нельзя сказать, что Катенька встретила известие без радости. Однако выводы она сделала неожиданные.

— Ларка замуж выходит, — сказала жена. — А король приличия соблюдает.

— Какие еще приличия, — не понял я.

После разъяснений меня совсем тоска одолела. Смысл моего назначения в том, что Лара стала дочерью королевского наместника, а не девицей, взявшейся непонятно откуда. «Принц женится на дочери наместника Северных земель» — звучит вполне прилично — не стыдно ни перед подданными, ни перед правителями соседних государств.