Количество собственности и число работников стали расти лавинообразно: Катя всю прибыль вкладывала в дело. Соседские пацаны оказались толковыми, и рыбачий промысел им явно понравился больше, чем дрюлеводство. К братьям присоединились два друга, и получилась целая рыболовецкая артель. Купив еще три лодки, мы стали хозяевами целого флота.

Я сам могу уже не садиться на весла каждое утро, да и Катя давно не торгует на рынке.

Жена, несмотря на беременность, крутится, как волчок, днями пропадая в городе. О приобретениях и успехах я, как правило, узнаю только с ее слов.

— Теперь всю соленую рыбу у нас князь покупает и караванами куда-то в долину отправляет. Цену дает небольшую, зато забирает все. Правда, платит неаккуратно, так я с него землей беру — на побережье у нас теперь ее много.

Переработку рыбы Катя тоже перевела на другой берег залива.

— Там земля наша, а здесь мы пока на птичьих правах, — пояснила она.

Переселилась и Алит.

— Привыкнешь еще к ней — сказала жена — Вон, Зарит трахай.

Ох и намучился я с этой девицей! Мало того, что она девственницей была, так еще стеснительной до ужаса оказалась.

Казалось бы, рыбу ловят другие — можно и полениться. Однако от безделья изнывают только те, кто этого хотят, а нормальный человек всегда себе дело найдет. Я на своей лодочке первое время путешествовал у самого берега, потом начал уходить дальше в море, добираясь до островов. Карта с нанесенными на ней подводными камнями становилась все подробнее, а самые опасные места я даже деревянными буйками пометил.

Хотел я на нашем берегу начать строить дом, но Катя меня опередила и прислала целую бригаду каменотесов-каменщиков. Мужички попались сноровистые, и мне осталось только за ними присматривать.

Катя родила сына, как и мечтала. Назвали мы его Григорием. Поскольку в местном наречии такого имени нет, пришлось всем сказать, что нашего сына зовут Григ.

Жена отправила Зарит на другой берег и заявила:

— Все — больше никаких баб! Замечу — волосы не только из бороды, но и из других мест повыдираю!

Признаться, я и не расстроился, потому что с моей Катенькой в постели ни одна наложница не сравнится. Правда, жена решила подстраховаться: кухарку и няньку, которые живут в нашем доме, назвать привлекательными никак нельзя.

Все дела шли без меня, и я продолжил исследовать побережье. Дошел до соленого источника и, поработав лопатой, обнаружил, что под слоем глины идет пласт соли. Переправился через узкий залив, проплыл километра три вдоль скалистого берега и увидел большую бухту.

Заплыть сюда со стороны моря вряд ли у кого получится: острова и подводные камни мешают. Зато берега здесь шикарные — пологие, но поднимаются высоко. Внизу кустарники густые растут, выше — лес из огромных деревьев, потом — обширные луга. На самой верхотуре снег белеет, но до него надо долго пробираться по голым скалам.

Людей нет, однако в лесу звери водятся. Тропы идут, кучи помета попадаются, а рев, донесшийся из чащи, меня, если честно, изрядно испугал.

Попробовал я дальше райской бухты проплыть, но ничего нового не встретил. Вдоль берега голые скалы, а в воде подводных камней полным-полно — чтобы их на карту нанести, не один месяц понадобится. А без карты в таком месте только на такой маленькой лодочке, как у меня, проплывешь, да и то, если осторожно.

Путешествовал я один, порой пропадая на два-три дня. Среди местных я приятелей так и не завел. Так что в Шерданде у меня только один большой друг — Катенька. Теперь, правда, еще и маленький дружок появился — Гришка, сыночек.

После отлучек жена мне дежурный выговор объявляла, но сладкие ночи заставляли о нем забыть.

Чем больше я Катеньку узнаю, тем сильнее ее хочу.

В гостях у нас побывал не кто-нибудь, а сам князь.

Оглядев моих домочадцев, правитель первым делом поинтересовался:

— А наложницы у тебя где?

— Были. Сейчас не нужны, — честно ответил я. — Понадобятся — заведу. Жена лучше.

Князь с интересом посмотрел на меня, а дальше у нас пошел деловой разговор. Правитель оказался крепким и подвижным, не поленился перевалить со мной через гору и осмотреть источник и пласт соли. Рассказал я ему и о райской бухте, на берегах которой никто не живет, кроме диких зверей.

— Здесь устроим соляные копи, — сказал князь. — Ты работников наймешь и соль мне возить будешь. Одна мера — два медяка.

Катенька сочла княжеское предложение вполне приемлемым и сообщила о новых проектах:

— Я в городе участок купила — швейную мастерскую построю и баню.

Этому разговору я особого значения не придал. Потом дел стало по горло, потому что копями занимался. К князю как раз беженцы обратились — у них морские разбойники селение на побережье разграбили. Правитель и предложил мне их на работу взять. Мы с Катей этих людей на побережье поселили, а добычу соли я вахтовым методом организовал. Потом помогал горцам в бухту переселяться, потому что князь разрешил им пустующие земли занять.

Поселок на побережье разросся. Всего много: хижины, огороды, навесы, под которыми рыба и кожа сохнут. Ослы кричат, дрюли повизгивают, местные индюки квохчут.

Только что-то не так, а что — я никак не пойму.

Потом сообразил: весь народ черноволосый, и ни одной рыжей головы не видно. А где Алит, Зарит и их соплеменницы? Если мне память не изменяет, жена не меньше десятка рабынь покупала.

— Все в городе, в швейной мастерской и бане работают, — прояснила ситуацию Катя.

В бане? Интересно, чем они там занимаются?

— У тебя там баня или сауна с девочками? Ты, случайно, не бордель открыла?

— А что? Законом не запрещено, девчонки согласились.

— Получается, я содержатель борделя? Так ты с самого начала все запланировала! А я у девок вроде инструктора по сексу был.

— Можно подумать, тебя пытали.

Беда с этими женщинами: ты им слово, а они тебе два в ответ. Мне и прицепиться не к чему: кажется, Катенька во всем права и ни в чем не виновата. Только злость меня просто распирает.

— Я на тебя княжескому судье пожалуюсь!

— А я слух пущу, что ты заведение закрыть хочешь. Тебя клиенты прибьют. Ты знаешь, что вся княжеская дружина в мою баню ходит? Я им скидку делаю — пятьдесят процентов.

Что с ней сделаешь?

— Сереженька, что случилось? Я у тебя верная жена, у нас сыночек растет.

Женщине, которая подарила тебе сына и дочь, можно многое простить. Да и прощать-то ее не за что.

Только что с нашей дочерью?

Беженцы, которые у нас работают, все из одной деревни. Более того, жили они на одной улице, находившейся в стороне от основного поселения — отдельном хуторе. Это их и спасло: пока бандиты орудовали в домах, стоявших ближе к морю, все жители отдаленной улицы успели спрятаться в близлежащем болоте.

Подробнее их я не расспрашивал, но нашлись в окружении князя люди, которые и расспросили, и выводы сделали. Один из таких любознательных служащих со мной и побеседовал.

Ничем не примечательный плотный мужичок сразу же взял быка за рога:

— Если увидите, что лодки с моря подплывают, бросайте все и прячьтесь сами. Они людьми торгуют — им ваше добро не нужно.

— Тут камней подводных полно — подплыть сложно. И откуда чужаки узнают, что здесь люди живут?

— Корабль точно не подплывет, — ответил местный безопасник. — Лодки же потихоньку проберутся. А то, что здесь люди живут, им известно: есть у них свой человек в Шерданде. У твоих работников тоже деревня неприметная была, а нашли ее слишком быстро.

— Почему они на города не нападают, ведь там людей много.

— В городе — стража, — коротко ответил мужчина.