Девушка сделала глубокий вдох, осторожно приоткрыла дверь и заглянула в комнату.
Сквозь маленькое окно в дальней стене падал лунный свет, образуя на полу тень, похожую на огромный крест.
И под этим крестом что-то было… Элизабет присмотрелась, застыла.
И тут на плечо ей легла чья-то рука.
V
Он стоял перед ней. Он стоял перед ней: волосы падали на лицо, увитое черными сосудами…
– Элизабет!
Она закричала и отпрянула. Одежда на нем была изорвана, руки в засохшей крови.
– Это же я, успокойся!
Перед глазами прояснилось. Элизабет поняла, что перед ней стоит Иоганн, а не…
– Иоганн? – проговорила она с трудом. – Обязательно так пугать?
Он взял ее за руку.
– Прости. Я проснулся и забеспокоился.
– Я услышала шум, и потом…
– Не нужно тебе ходить одной в этом доме. Особенно ночью.
Элизабет высвободила руку.
– Что не так с этим местом? И что это такое? – Она показала на пол.
Лист увидел, что в комнате кучей свалена обувь всевозможных размеров. Среди башмаков попадались также заплечные мешки, плащи и прочие предметы, вроде трубок и тростей. Были даже игрушки.
Вещи тех несчастных, которые стали жертвами крестьянина.
Иоганн знал, что происходило в этом доме, видел яму в лесу и камеру в подвале – и все-таки это зрелище потрясло его до глубины души. Одежда и обувь расплывались перед глазами. Ему вдруг привиделось, что пол устилают трупы из ямы, безмолвные и жалкие, в свете луны, под тенью креста…
Внезапно за кучей что-то шевельнулось.
Иоганн мгновенно выхватил нож. Отстранив Элизабет и приложив палец к губам, он стал медленно обходить кучу. В комнате стоял холод, но рука с ножом не дрожала. Еще два шага, еще один…
Из кучи башмаков высунул голову Вит – и уставился на него, свесив язык. Должно быть, он пробрался наверх посреди ночи и разворошил кучу. Лист убрал нож в карман.
– Ко мне, Вит! – произнес он сурово.
Пес заворчал, но послушался. Он потерся о его ногу, заскулил, и что-то выпало у него из пасти. Элизабет наклонилась и подняла маленький сапог, очевидно детский, покрытый темно-красными пятнами.
Ее охватил ужас. Она выронила сапог и схватила Иоганна за руку.
– Что здесь произошло? Скажи мне правду.
Лист задумался, но молчать дальше было бессмысленно.
– Крестьянин, который обокрал меня…
– Да?
– Я был не единственным. Наверное, он уже много лет нападал на людей и… убивал их. В лесу есть яма, полная тел.
Элизабет уставилась на него в ужасе.
– И ты позволил этому чудовищу уйти?
– Пусть Господь рассудит его… или дьявол. К тому же далеко не уйдет – он без обуви и чулок, ему нечего есть. В такой холод я бы дал ему два дня, не больше, а потом ему придется отвечать перед высшими силами.
Элизабет задумалась на мгновение, потом решительно посмотрела ему в глаза.
– Ты поступил правильно, не убив его. Но ты не имел права скрывать от меня то, что происходило в этом доме.
Листу вспомнилась камера в подвале, царапины на стенах.
– Прости.
– Только если утром мы уберемся отсюда. – Элизабет взглянула на кучу обуви, на детский сапог. – Я не останусь здесь ни дня.
– Нам придется. Зима…
– Мы справимся. А уж на санях и с вещами из этого дома – тем более. – Она решительно поджала губы.
Иоганн понял, что возражать бессмысленно. И вполне возможно, что Элизабет права. Лист не был суеверным, но и он чувствовал зло, исходившее от этого места. Дом словно звучал отголосками тех страшных деяний, которые здесь свершались.
– Хорошо. На рассвете мы уйдем отсюда.
Вит гавкнул, словно соглашался.
VI
Утро выдалось ясное. Солнце сверкало на безоблачном небе, и снег на лугах переливался, будто усыпанный бриллиантами.
Они погрузили в сани свои пожитки и съестные припасы, после чего Иоганн запряг быка. Элизабет помогла дедушке залезть в сани, укрыла его одеялом и укуталась сама.
Лист устроился впереди.
– Ничего не забыли?
– Кажется, нет. У нас и вещей-то не так много, – устало проговорил старик, и Элизабет посмотрела на него с тревогой.
Иоганн дернул поводья, и сани пришли в движение. Крестьянский двор остался позади.
* * *
Вопреки опасениям, они продвигались неожиданно быстро. Поначалу ехали вдоль ручья, большей частью покрытого льдом. Снега за ночь выпало не очень много, и сани легко шли по жесткому насту. Дорога была скрыта под снегом, поэтому Иоганн ориентировался по солнцу и мху на деревьях.
Лес начинал сгущаться, и им пришлось замедлиться. Время от времени они давали быку передышку и сами переводили дух. Но долгих привалов не устраивали – со стороны гор задувал пронизывающий ветер и пробирал до самых костей.
Если ветер ненадолго стихал, их окружала тишина. Снег заглушал все звуки, и на глаза не попадалось никаких зверей. Даже вороны не пересекали блеклое небо.
Время шло. Трое путников сливались с тишиной и почти не говорили, скованные всепроникающим холодом. Вит медленно плелся рядом с санями, то и дело оглядывая плотно стоящие деревья и заснеженный подлесок.
* * *
Иоганн потянул поводья, и сани остановились.
Элизабет, задремавшая, несмотря на холод, вскинула голову. Они стояли на краю широкого пастбища. Опускались сумерки. Слабые лучи заходящего солнца скользили по полю и темной кромке леса.
– Почему мы встали? – спросила она.
Лист соскочил с саней.
– Я сейчас.
Он быстрым шагом двинулся через поле. Вит заскулил и вжался в снег.
Дедушка наклонился к Элизабет.
– Ты видишь, что это там, на поле?
Та мотнула головой. Она только и видела, как Иоганн уверенно движется к темному пятну на снегу. И держит руку рядом с правым бедром.
Поближе к ножу.
* * *
Это напомнило Иоганну об одном недавнем случае. Как они с Альбином искали пропавшую корову.
Альбин…
Иоганн невольно стиснул зубы. Он вспомнил, что они сделали с ним тогда, в туманном лесу, прежде чем солдаты с крестьянами отправились к развалинам.
Вспомнил, что стало с ними всеми, когда они пришли в деревню и напали на жителей.
Сосредоточься на настоящем.
Внутренний голос, твердый и непоколебимый. И, как обычно, Иоганн прислушался к нему. Он преодолел последние шаги, отделяющие его от чернеющего пятна на снегу.
Лист понял, что это, и невольно отвернулся, устремил взгляд на горы и темнеющие леса. Потом сглотнул и посмотрел снова.
В снегу, в луже замерзшей крови, лежал человек. Вернее, то, что от него осталось. С костей свисали ошметки плоти и одежды. Искаженное в агонии лицо разодрано в клочья, изгрызенная рука застыла, вытянутая к небу. Последние мольбы о помощи так и остались не услышанными.
Иоганн втянул воздуха полную грудь и склонился над трупом. В первый миг он вздрогнул, а потом мрачно усмехнулся. Ему были знакомы эти штаны и рубашка. Кроме того, на ногах не было башмаков и чулок.
Все-таки высшее правосудие настигло крестьянина.
Лист увидел следы вокруг трупа. Он присмотрелся и побледнел, внезапно осознав, кто исполнил вынесенный Богом приговор.
Иоганн резко развернулся. Закатное солнце чуть слепило, и все вокруг было подернуто розоватым светом.
Он увидел сани, разглядел Элизабет и ее деда.
И стаю волков, которые неслышно крались к ним из леса.
Лист закричал и бросился к ним, хотя понимал, что не успеет.
* * *
Элизабет не понимала, что происходит. Еще секунду назад Иоганн был вполне спокоен, а теперь мчался через поле и размахивал руками.
Неожиданно зарычал Вит. Элизабет обернулась… и замерла.
К ним приближались волки, целая стая; всего несколько шагов отделяли их от саней. Вожак, громадных размеров зверь, изготовился к прыжку. Элизабет вскрикнула. Затем кто-то рванул ее за плечо и прижал к дощатому полу саней.
