Лисандр знал Алкивиада с детства, когда Алкивиад и его братья посещали в Спарте друга их семьи — Эндия. Юношей Лисандр был беден. Он получил право воспитываться в спартанской школе только как mothax, «сводный брат». За его обучение платил отец Эндия, которого также авали Алкивиадом. Можешь представить себе, до какой степени эта зависимость задевала гордость юноши и подпитывала его желчность. Эту злобу к своему сопернику он пронёс через всю жизнь.

Я выполнил его поручение. Потом выполнял и другие. По большей части мне приходилось быть курьером. В Спарте действительно чувствовались перемены. Партия войны взяла верх. Молодые люди и даже женщины требовали решительных действий, которые позволили бы восстановить достоинство Спарты. Запах битвы уже носился в воздухе.

В то лето армия дважды начинала военные действия, оба раза в полном составе под командованием царя Агиса. Когда во второй раз всё закончилось неудачей почти у самых ворот Арго, спартанцы, в ярости от беспомощности собственного царя, обратились против него. Алкивиад немедленно воспользовался этим. Подняв союзников, афиняне взяли город Орхомен, закрепив за собой равнину и проходы к северу от Мантинеи. Таким образом Алкивиад отрезал Спарту от её союзников по ту сторону залива. Теперь уязвимыми стали Тегея и Оресфий. Их падение было невыносимым для спартанской армии, поскольку эти города были ключом к долине реки Эврот. И всё равно эфоры ничего не предпринимали. Они считали своего царя тупицей и трусом. И никто не доверял освобождённым илотам — государственным рабам, которые теперь составляли значительную часть спартанской армии. Котёл пускал пузыри, не решаясь закипеть.

Однажды вечером Теламон пришёл с очередным поручением. Мы поедем верхом с двумя афинянами-«щитами», Кроликом и Похлёбкой (последний получил своё прозвище за обыкновение постоянно блевать на море). Задание было такое: спуститься в долину к Тегее, а оттуда тайно сопровождать командира расположенной там спартанской части к форту у Триполи, где он получит приказы от своего правительства. Этого командира звали Анаксибий. Мы должны доставить его к Триполи ко второй страже и вернуться в Тегею до рассвета.

Лисандр ничего не сказал нам об этом, но в тот час в Тегее находился Алкивиад. Он был там со своими освобождёнными мессенцами. Произносил речь в Совете.

Мы нашли нашего спартанца и отправились в путь. Не успели мы проехать и мили, как нас остановил посыльный от Лисандра. Планы изменились. Нам надлежит ехать к алтарю Артемиды на дороге из Тегеи в Паллантей.

Наш спартанец, Анаксибий, был старшим офицером, отнюдь не расположенным иметь дело с тугодумами. Дважды Похлёбка получал от него сильные удары по рёбрам. Анаксибий желал знать, кто нас обучал и в какой операции мы участвуем.

Мы достигли алтаря, когда уже началась вторая стража. Ясно было, что нашему вспыльчивому подопечному не вернуться к рассвету. Поднявшись по лестнице, мы не увидели Лисандра.

   — Клянусь Близнецами! — Анаксибий со злостью ударил жезлом по камню с такой силой, что у нас чуть не лопнули от звона барабанные перепонки. — Я с вас всех шкуру спущу за эту дерзость, а потом и с этого «сводного брата»!

Из-за колонны показался Лисандр. Один, лишь в сопровождении своего оруженосца, прозванного Земляникой по форме родинки. Он умолял Анаксибия простить его, но тот продолжал колотить жезлом по камню, напрасно призывая всех богов. Лисандр попросил его перестать шуметь, поскольку лагерь расположен совсем близко, а грохот может быть принят за сигнал тревоги.

   — Ударь своим жезлом меня, если хочешь, но выслушай то, что мне приказано передать.

Анаксибий наконец опустил свою палку. В тот же миг Лисандр выхватил меч и, ударив спартанца по незащищённому правому плечу, нанёс ему такой удар, что рассёк шею до кости. Он почти обезглавил его. Анаксибий рухнул, как мешок. Кровь хлынула, точно из опрокинутого ведра. Мы четверо даже рты разинули. Земляника перевернул упавшее тело на камень лицом вниз и несколько раз погрузил ему в спину остриё своего копья. Он наносил упавшему раны, какие мог нанести только трус или убийца.

Мои товарищи схватились за оружие. Мы встали спина к спине, уверенные, что сейчас падём вслед за этим офицером от рук сообщников Лисандра. Однако не доносилось ни звука. Никто не появился из тени. Если рядом действительно находился лагерь, то там никто не шелохнулся.

   — Зря, — прервал молчание Лисандр, показывая на тело своего соотечественника. Он сплюнул кровь — случайно прокусил себе губу, как часто бывает при таком напряжении. — Он был хорошим офицером.

   — А в его убийстве обвинят нас, — сказал Теламон.

   — Имена названы не будут, — спокойно отозвался наш работодатель.

Лисандр опустился на колени, рассматривая то, что раньше было человеком, а теперь стало куском мяса.

Постепенно цель его вероломства стала понятна. Это убийство должно было сойти за работу афинских агентов. Нас, которые сами стали жертвами обмана, не потребуется называть по именам. Нас не арестуют. Самого факта достаточно, чтобы вызвать гнев Спарты. Правительство очнётся от лени и восстанет, чтобы избавить Тегею от опасности.

   — А теперь ты убьёшь нас? — спросил Теламон.

Лисандр поднялся, зажимая пальцами прокушенную губу. По его виду было понятно, что он никогда не думал об этом.

   — Такие люди, как вы, — люди, которые не присягали на верность своему государству, — для меня бесценны.

Он кивнул своему оруженосцу, и тот заплатил нам, сколько было оговорено.

   — В таком случае мы требуем заплатить больше, — сказал Те ламой.

Лисандр засмеялся:

   — У меня нет денег.

   — Тогда мы возьмём лошадей!

На это Лисандр согласился.

Кролик направился к портику и подал знак, что кругом чисто. Моя кровь, казалось застывшая в жилах во время инцидента, опять потекла по прежнему руслу. Мне стало тепло.

   — Кто убивает своих же, — услышал я собственный голос, обращённый к спартанцу, — тот насмехается над богами и людьми.

Я помню взгляд черно-стальных глаз Лисандра.

   — Людей возьми на себя, Полемид, а небеса оставь мне.

Если бы не мой брат, меня не было бы в Мантинее. Он находился в Орхомене с Алкивиадом и прислал оттуда записку:

«Скоро состоится величайшая в истории битва. Если поспешишь, я постараюсь, чтобы ты принял в ней участие».

Нужно знать топографию Пелопоннеса, чтобы оценить опасность для спартанского государства, если падёт Мантинея. От Мантинеи аргивяне и их союзники, в случае их победы, пройдут по равнине до Тегеи, потом повернут на юг, к Азее и Оресфию, откуда вся долина реки Эврот будет открыта для нападения. Поднялись бы рабы Спарты, а их число в десять раз превосходит количество их хозяев. Юношей и женщин Спарты убивали бы тяпками и мотыгами. Вместе с теми, что осталось бы от Корпуса Равных, защитники стояли бы до последнего и сгинули бы в неслыханном кровопролитии.

Я прибыл утром вместе с Теламоном и нашими мессенцами как раз в день предстоящей битвы. Я был болен септической лихорадкой и находился в таком состоянии, что меня везли в повозке вместе с малыми детьми, беременными лагерными жёнами и запасными древками для копий.

Никогда я не видел такого количества отборных войск. Ещё мальчишками мы с Лионом гонялись за бегунами на факельных гонках во время празднования Панафиней. От статуи Афродиты в Академии, где участники бегов зажигали свои факелы, мы мчались вместе с ними через Священные ворота, через рыночную площадь, мимо алтаря Двенадцати Богов, огибая Акрополь, и дальше до Гераклея, где каждая пядь земли была усеяна людьми. По сравнению с Мантинеей то многолюдье было ничем. Собрались все вооружённые силы Аргоса. Там находились, вместе с отрядами из Мантинеи, клеонтийцы и орнейцы, союзники и наёмники Аркадии, а также тысячная тяжёлая пехота Афин, присланная для «оборонительной позиции» и «защиты мира». Казалось, здесь собралось всё мужское население Арголиды, пришёл каждый человек, способный метнуть дротик или камень. На каждого тяжёлого пехотинца приходилось пять-шесть легковооружённых.