«Писала я на аспидной доске…» Писала я на аспидной доске, И на листочках вееров поблеклых, И на речном, и на морском песке, Коньками по льду и кольцом на стеклах, — И на стволах, которым сотни зим… И, наконец, – чтоб было всем известно! — Что ты любим! любим! любим! любим! — Расписывалась – радугой небесной. Как я хотела, чтобы каждый цвел В веках со мной! под пальцами моими! И как потом, склонивши лоб на стол, Крест-накрест перечеркивала имя… Но ты, в руке продажного писца Зажатое! ты, что мне сердце жалишь! Непроданное мной! внутри кольца! Ты – уцелеешь на скрижалях. 18 мая 1920 Пригвождена… Пригвождена к позорному столбу Славянской совести старинной, С змеею в сердце и с клеймом на лбу, Я утверждаю, что – невинна. Я утверждаю, что во мне покой Причастницы перед причастьем, Что не моя вина, что я с рукой По площадям стою – за счастьем. Пересмотрите все мое добро, Скажите – или я ослепла? Где золото мое? Где серебро? В моей руке – лишь горстка пепла! И это все, что лестью и мольбой Я выпросила у счастливых. И это все, что я возьму с собой В край целований молчаливых. 19 мая 1920 «И не спасут ни стансы, ни созвездья…» И не спасут ни стансы, ни созвездья. А это называется – возмездье За то, что каждый раз, Стан разгибая над строкой упорной, Искала я над лбом своим просторным Звезд только, а не глаз. Что самодержцем Вас признав на веру, — Ах, ни единый миг, прекрасный Эрос, Без Вас мне не был пуст! Что по ночам, в торжественных туманах, Искала я у нежных уст румяных — Рифм только, а не уст. Возмездие за то, что злейшим судьям Была – как снег, что здесь, под левой грудью — Вечный апофеоз! Что с глазу на глаз с молодым Востоком Искала я на лбу своем высоком Зорь только, а не роз! 20 мая 1920 «Восхищенной и восхищённой…» Восхищенной и восхищённой, Сны видящей средь бела дня, Все спящей видели меня, Никто меня не видел сонной. И оттого, что целый день Сны проплывают пред глазами, Уж ночью мне ложиться – лень. И вот, тоскующая тень, Стою над спящими друзьями. Между 21 и 30 мая 1920 «Восхищенной и восхищённой…» Восхищенной и восхищённой, — А я серебрюсь и сверкаю! Мне дело – измена, мне имя – Марина, Я – бренная пена морская. Кто создан из глины, кто создан из плоти — Тем гроб и надгробные плиты… – В купели морской крещена – и в полете Своем – непрестанно разбита! Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети Пробьется мое своеволье. Меня – видишь кудри беспутные эти? — Земною не сделаешь солью. Дробясь о гранитные ваши колена, Я с каждой волной – воскресаю! Да здравствует пена – веселая пена — Высокая пена морская! 23 мая 1920 «– Хоровод, хоровод, чего ножки бьешь?..»
– Хоровод, хоровод, Чего ножки бьешь? – Мореход, мореход, Чего вдаль плывешь? Пляшу – пол горячий! Боюсь, обожгусь! – Отчего я не плачу? Оттого, что смеюсь! Наш моряк, моряк — Морячок морской! А тоска – червяк, Червячок простой. Поплыл за удачей, Привез – нитку бус. – Отчего я не плачу? Оттого, что смеюсь! Глубоки моря! Ворочайся вспять! Зачем рыбам – зря Красоту швырять? Бог дал – я растрачу! Крест медный – весь груз! – Отчего я не плачу? Оттого, что смеюсь! Между 25 мая и 13 июня 1920 «Вчера еще в глаза глядел…» Вчера еще в глаза глядел, А нынче – все косится в сторону! Вчера еще до птиц сидел, — Все жаворонки нынче – вороны! Я глупая, а ты умен, Живой, а я остолбенелая. О вопль женщин всех времен: «Мой милый, что тебе я сделала?» И слезы ей – вода, и кровь — Вода, – в крови, в слезах умылася! Не мать, а мачеха – Любовь: Не ждите ни суда, ни милости. Увозят милых корабли, Уводит их дорога белая… И стон стоит вдоль всей Земли: «Мой милый, что тебе я сделала?!» Вчера еще – в ногах лежал! Равнял с Китайскою державою! Враз обе рученьки разжал, — Жизнь выпала – копейкой ржавою! Детоубийцей на суду Стою – немилая, несмелая. Я и в аду тебе скажу: «Мой милый, что тебе я сделала?!» Спрошу я стул, спрошу кровать: «За что, за что терплю и бедствую?» «Отцеловал – колесовать: Другую целовать», – ответствуют. Жить приучил в самом огне, Сам бросил – в степь заледенелую! Вот, что ты, милый, сделал – мне. Мой милый, что тебе – я сделала? Всё ведаю – не прекословь! Вновь зрячая – уж не любовница! Где отступается Любовь, Там подступает Смерть-садовница. Само – что дерево трясти! — В срок яблоко спадает спелое… – За всё, за всё меня прости, Мой милый, что тебе я сделала! 14 июня 1920 |
