Май 1922-1925 Земные приметы 1 Так, в скудном труженичестве дней, Так, в трудной судорожности к ней, Забудешь дружественный хорей Подруги мужественной своей. Ее суровости горький дар, И легкой робостью скрытый жар, И тот беспроволочный удар, Которому имя – даль. Все древности, кроме: дай и мой, Все ревности, кроме той, земной, Все верности, – но и в смертный бой Неверующим Фомой. Мой неженка! Сединой отцов: Сей беженки не бери под кров! Да здравствует левогрудый ков Немудрствующих концов! Но, может, в щебетах и в счетах От вечных женственностей устав — И вспомнишь руку мою без прав И мужественный рукав. Уста, не требующие смет, Права, не следующие вслед, Глаза, не ведающие век, Исследующие: свет. 15 июня 1922 4 Руки – и в круг Перепродаж и переуступок! Только бы губ, Только бы рук мне не перепутать! Этих вот всех Суетностей, от которых сна нет. Руки воздев, Друг, заклинаю свою же память! Чтобы в стихах (Свалочной яме моих высочеств!) Ты не зачах, Ты не усох наподобье прочих. Чтобы в груди (В тысячегрудой моей могиле Братской!) – дожди Тысячелетий тебя не мыли… Тело меж тел, – Ты, что мне пропадом был двухзвёздным!.. — Чтоб не истлел С надписью: не опознан. 9 июля 1922 «Здравствуй! Не стрела, не камень…» Здравствуй! Не стрела, не камень: Я! – Живейшая из жен: Жизнь. Обеими руками В твой невыспавшийся сон. Дай! (На языке двуостром: На! – Двуострота змеи!) Всю меня в простоволосой Радости моей прими! Льни! – Сегодня день на шхуне, – Льни! – на лыжах! – Льни – льняной! Я сегодня в новой шкуре: Вызолоченной, седьмой! – Мой! – и о каких наградах Рай – когда в руках, у рта — Жизнь: распахнутая радость Поздороваться с утра! 25 июня 1922 «Неподражаемо лжет жизнь…» Неподражаемо лжет жизнь: Сверх ожидания, сверх лжи… Но по дрожанию всех жил Можешь узнать: жизнь! Словно во ржи лежишь: звон, синь… (Что ж, что во лжи лежишь!) – жар, вал… Бормот – сквозь жимолость – ста жал… Радуйся же! – Звал! И не кори меня, друг, столь Заворожимы у нас, тел, Души – что вот уже: лбом в сон, Ибо – зачем пел? В белую книгу твоих тишизн, В дикую глину твоих «да» — Тихо склоняю облом лба: Ибо ладонь – жизнь. 8 июля 1922 Деревья 2 Когда обидой – опилась Душа разгневанная, Когда семижды зареклась Сражаться с демонами — Не с теми, ливнями огней В бездну нисхлёстнутыми: С земными низостями дней, С людскими косностями, — Деревья! К вам иду! Спастись От рева рыночного! Вашими вымахами ввысь Как сердце выдышано! Дуб богоборческий! В бои Всем корнем шествующий! Ивы-провидицы мои! Березы-девственницы! Вяз – яростный Авессалом! На пытке вздыбленная Сосна! – ты, уст моих псалом: Горечь рябиновая… К вам! В живоплещушую ртуть Листвы – пусть рушащейся! Впервые руки распахнуть! Забросить рукописи! Зеленых отсветов рои… Как в руки – плещущие… Простоволосые мои, Мои трепещущие! 8 сентября 1922 9 Каким наитием, Какими истинами, О чем шумите вы, Разливы лиственные? Какой неистовой Сивиллы таинствами — О чем шумите вы, О чем беспамятствуете? Что в вашем веянье? Но знаю – лечите Обиду Времени Прохладой Вечности. Но юным гением Восстав – порочите Ложь лицезрения Перстом заочности. Чтоб вновь, как некогда, Земля – казалась нам. Чтобы под веками Свершались замыслы. Чтобы монетами Чудес – не чваниться! Чтобы под веками Свершались таинства! И прочь от прочности! И прочь от срочности! В поток! – В пророчества Речами косвенными… Листва ли – листьями? Сивилла ль – выстонала? …Лавины лиственные, Руины лиственные… 9 мая 1923 |
