Как, однако, красиво обо мне рассказывали. Но на великую Богиню я не так уж и похожа, но им-то об этом неизвестно.

— Я, конечно, не прям сразу догадался, но, когда убегала ты от зверя, взгляд у тебя был точно дикий. Потом сопоставил все остальное, имя, рост…

— Кстати, обо всем остальном, — я демонстративно указала взглядом на свою одежду, — найдется, во что переодеться?

— Да, что-нибудь придумаем, штаны Гилена точно подойдут, — еле сдерживая смех, веселясь, видимо, над размером Гилена, ответил Ариман, — ты ложись, отдыхай, утром разберемся.

Температура заметно понизилась, и я залезла в мешок. Но вот только спать было тяжело. Новым знакомым, довериться непросто, все-таки разбойники. Лес был странным. Совсем немного магических огоньков, лишь изредка один или два мелькали среди деревьев. Почти никаких звуков в лесу не раздавалось, и они сидели неподвижно. Лес был не молодым, наполненный свежестью, и не Древним, сочащимся магией и наполненными ею существами. Этот лес, казалось, находится на грани исчезновения, еще немного — и он станет мертвым. Мне довелось видеть мертвый лес, когда я парила над магическим миром, глядя на него глазами великой Богини. И зрелище было пугающим. Но сейчас пугал меня не лес, а завтрашнее утро. И каждый следующий день, проведенный в этом чужом мире. Не знаю, как в прошлых жизнях, но в этой мир, в котором я находилась, никогда не был моим, и не сможет стать.

Никак не оставляли мою голову мысли о Габриэле, который в этой жизни тоже никогда уже не будет моим. От этих реалий будущего сердце рвалось на куски, и обнажающаяся душа металась, будто в предсмертной агонии. Соленая слеза намочила щеку, без шума и предупреждения скатившись вниз. Нельзя, нельзя! Он посадил тебя в камеру, Анна! Ты забыла? Но я знала, что лишь желая защитить от самой себя. Я старательно пыталась лишить себя последней слабости и больше никогда не проливать ни одной слезинки. Он согласился стать мужем для другой в тот же день, что ты предавалась всей своей страсти с ним! Да, а вот это уже аргумент. Я должна справиться со своими чувствами, забыть, жить дальше.

В конце концов, наверняка имеется какое-нибудь заклинание забвения, которое поможет забыть все чувства, что я испытываю к Габриэлю и то, что я вспомнила из прошлой жизни. Может, тогда, при условии, что мы больше не встретимся, все пройдет. А Габриэль и так переживет. Он-то не знает, что это не просто физическое влечение, которое легко заменить другим телом.

На сочной зеленой траве, в окружении непроходимого леса хрупкое тело Каньи лежало в неестественной позе, словно сломанное. Лицо побледнело, став молочно-белым. Темные, отливающие на солнце шоколадом, мягкие локоны волос разметались по траве.

— Канья, хватит тут валяться, — проворчала старуха, палкой постучав по ноге несчастной.

Каннья не спала, но она очень хотела, чтобы все это было сном, и боялась пошевелиться или открыть глаза, не желая пускать себя в эту реальность.

Вот несколько минут назад она смотрела телевизор, уютно устроившись под пледом на диване, в мягких, теплых плюшевых штанах и носках, в футболке с веселым, но неправдоподобным мышонком. Кажется, его звали Джерри. А через какие-то несколько секунд сознание и тело окутал Свет, перенося сквозь завесу миров… Домой. Хотя можно ли считать домом мир, где тебе грозит смерть? Мир, который не желает, чтобы твое тело, внутри которого прячется Тьма, ступало по его землям.

Из эфемерных рассуждений разум Каньи упрямо пытался вырвать голос старухи, и все более настойчиво и ощутимо стучавшая по телу палка.

— Внучка! — кричала старуха.

Скорость мыслей в голове Каньи начала увеличиваться. Сознание все отчетливее и полнее выстраивало картину происходящего.

— Бабушка… — прошептала она.

Канья боялась представить, что же теперь будет. Зачем великая Богиня ее вернула? Какая разница, где она встретит конец мира?

— Зачем меня вернули? — наконец произнесла Канья, глядя в выцветшие глаза нависающей над ней старухи.

Она резко поднялась, вытягиваясь во весь свой невысокий рост и оглядываясь по сторонам. Взгляд наткнулся на светлую фигуру, окутанную медной россыпью волос. Великая Богиня была здесь.

— Что происходит?! — не выдержала девушка. — Вы! — пристально посмотрела она в ясные глаза великой Богини. — Объясните, что случилось у колодца? Вы же знаете, что там произошло?! Зачем вы пустили его в тот мир?!

— Тебя не мы вернули, — вмешалась старуха, — а жрец ордена Тьмы, мы лишь перехватили, и ты появилась здесь, а не там, где он хотел.

Канья непонимающе смотрела на женщин. Глаза потемнели, а воздух вокруг напряженно завибрировал, поднимая вверх пряди волос.

— Это ты во всем виновата! — бесцеремонно обвинила она великую Богиню, не отрывая от нее взгляда, наполняющегося Тьмой все сильнее.

— Успокойся, — строго сказала старуха. — Не время для истерик.

— Тебе ничего не угрожает, — мягко произнесла великая Богиня, пронзительно вглядываясь в потемневшие глаза, и при этих словах Тьма начала отступать, возвращая светло-голубой взор. — Планы мои ты поймешь позже, — вкрадчиво добавила Псигелия.

И ласковая рука матери всех ведьм осторожно убрала невольно набежавшие на глаза девушки слезы.

— Все случилось так, как должно было случиться, — успокаивающим голосом ответила великая Богиня, по своему разумению отвечая на все поставленные вопросы.

Второе мое пришествие в магический мир было однозначно менее удачным. Первая ночь далась нелегко, и я с ужасом осознавала, что такая ночь предстоит не одна. Скромные комнаты обители ордена Света теперь представлялись самым комфортабельным дворцом. Жаль только, попаду я туда не скоро.

Взамен благ цивилизации новые знакомые показали мне небольшой водоем, где можно помыться, а зубы предлагалось почистить с помощью нескольких листочков травы, очень похожей на мяту. Снабдив себя ароматной веточкой с листьями, не очень приятного вида тряпочкой вместо полотенца и новой, достаточно поношенной, одолженной разбойниками одеждой, я отправилась к спасительной пресной воде.

Воды озера оказались прозрачными, и было видно неглубокое илистое дно. Сень густых деревьев скрывала от палящего солнца. Как заверили разбойники — здесь чудовищ нет, озеро проверенное. И я смело скинула с себя пропитанную солью одежду, оставшись в одних трусах, которые представляли из себя белые кружевные полоски, мало что прикрывающие. Окунулась с головой в освежающую воду. Мягкая, как парное молоко, теплая вода успокаивала и очищала не только тело, но, казалось, и разум, и душу. Хотелось раствориться в ней, мелкими песчинками опустившись на дно.

Я окончательно расслабилась и «звездочкой» легла на воду, всматриваясь сквозь листву в золотистое небо.

Мысли беспорядочно метались, и я пыталась их угомонить. Что будет, когда беглая преступница заявится в обитель ордена Света, я не хотела представлять. Но верховный хранитель должен узнать, что происходит. А там что-нибудь придумаю, решу, что делать дальше.

Ветра не было, но в воздухе почудилось легкое движение, невесомое прикосновение прохлады к коже. Я хотела встать, но не успела. Невидимая рука окунула мое лицо в воду, едва я успела сделать вдох. Безуспешное барахтанье ни к чему не привело. Силы были, очевидно, неравны. Когда поняла, что не задыхаюсь и не захлебываюсь от воды, в которой несколько мгновений назад готова была раствориться, лишь бы не думать ни о чем, я перестала сопротивляться. Мое тело, полностью погруженное в воду, не нуждалось в кислороде, как тогда, в храме-пещере великой Богини.

«Успокоилась», — заметил голос в голове, врываясь в мое сознание.

Я, конечно, не удостоила великого жреца ордена Тьмы ответом. Пусть сам объясняет, что ему нужно от бесполезной смертной, от меня.

«Ты недооцениваешь себя, Анна», — недовольно, но мягко прозвучал голос Сизаморо, читая мои мысли.

«Что ты собираешься делать с мирами?» — не выдержала я. Слишком много вопросов тревожило мою душу.