Когда мы свернули за угол, и мне было больше не видно дверь, послышался грохот — не выдержала старая. И следом мужские и громкие голоса.

— Обыскать!

Этот голос я точно знала кому принадлежит. Одному единственному и родному человеку, сердце которому отдано много веков назад, и будет принадлежать еще столько же. Только не в этой жизни. В этой уже ничего не исправить.

И хорошо, что Ариман крепко обхватил мои ноги — пришлось сжать кулаки и стиснуть зубы, чтобы не поддаться порыву бросится Габриэлю на встречу.

— Анна! — послышался раздирающий мою душу крик.

И откуда только он знает, что я здесь?

Ариман сбросил меня с плеча, и голова на секунду закружилась из-за резкой перемены положения.

— Что такое? — удивилась я. Конечно, идти я уже была способна, у главного входа в храм городских жен было лишь временное помутнение, один из вариантов паники, видимо.

— Заперто, — обреченно простонал разбойник.

Я огляделась, разбойник тряс за круглую ручку хлипкую дверь, но на удивление та не поддавалась.

— Просто вышиби ее ногой, — с энтузиазмом предложила я.

Идея пришлась разбойнику по вкусу. Но пнув со всей силы по тонкому на вид дереву, разбойник взвыл, схватившись за ногу.

— Прочнее, чем кажется, — прошипел он, скорчив лицо.

Не придумав ничего лучше с размаху ударила дверь плечом. Больно. И безрезультатно.

— Кажется ее подперли с той стороны.

— Засада.

Да, я и сама уже начала подозревать, что нас сдали, но до последнего на что-то надеялась.

Из коридора за углом уже отчетливо слышались приближающиеся шаги. Мы были в тупике.

Руки опустились во всех смыслах этого слова. Ну не драться же с городской стражей и… И Габриэлем.

Пытаясь взять себя в руки, делая глубокие вдохи, медленно считала про себя и успокаивала: это все равно было неизбежно; удерживать возле себя он долго меня не сможет, главное самой не сломаться. И вообще, мне нужно в Маир.

Встав, распрямив плечи и вскинув голову, приготовилась ко встрече с тем, кому принадлежало сердце все мои жизни. И по чьей вине металось в муках в этой.

Как бы я себя не настраивала, когда из-за угла появилась его высокая жилистая фигура в расшитой золотыми нитями рубашке и мечом на знакомом мне поясе, сердце все равно сорвалось, замедляясь и ускоряя биение до предела. Темнеющий взгляд впился в меня, казалось вот-вот и тьма заклубиться, поглощая наши с разбойником фигуры.

— Анна! — прорычал Габриэль, и только после того, как осмотрел меня с ног до головы, перевел гневный взгляд на разбойника. — А это еще кто?

Мысли отчаянно метались в поисках дельного ответа. Я беспокоилась, что Тьма в нем выйдет из-под контроля, и он кому-нибудь навредит, например, разбойнику.

— Какая встреча, — растягивая и поливая слова ядом произнесла я. — Неужели спасать меня явился, Габриэль? Да только уже поздно — спасли меня.

Лучшая защита — нападение. На мгновение взгляд командующего армией людей смягчился, он снова посмотрел на меня. Но, видимо, осознав смысл моих слов, еще злее посмотрел на разбойника, рука, в которой зажата рукоять меча сжалась до белых костяшек на кулаке. Вот-вот и он достанет меч из ножен, если решит, что Ариман представляет угрозу. Или, если решит, что у меня с очередным разбойником что-то есть.

За спиной командующего появились стражники в изумрудных плащах. Завидев нас, они приложились к мечам ожидая только команды Габриэля. Но тот сделал знак рукой, чтобы не двигались.

— Анна, что произошло? — как-то вдруг устало произнес Габриэль, когда напряжение переросло в неловкое молчание.

— Меня похитили во время вашего… торжества, — повторила я.

— Кто? Зачем? Что было дальше? — стал засыпать вопросами вершитель правосудия магического мира.

Я покосилась на солдат. Не было уверенности, что всем им можно доверять.

— Мне, кажется, здесь не место для допроса, — высказала я, многозначительно обводя взглядом стены храма городских жен.

— Да, поговорим в замке… наедине.

— У меня нет на это времени, — выпалила я. Отправляться с Габриэлем в замок, оставаться один на один в покоях, или куда он там меня вздумал увезти, не хотелось. Точнее, очень хотелось, но окажись я в такой ловушке, могла и передумать покидать его. Но пока у меня был один смысл жизни в этом мире — попытаться все исправить, и я не могла позволить себе такую слабость.

Габриэль взглянул на меня исподлобья, явно находя мою самоуверенность сомнительной. Потому что я не была столь уверена в подаренной мне «свободе».

— Ты сможешь связаться с Эрвином из замка.

Вот и все, закончились мои аргументы. Не могла же я его послать и сказать, что желаю жить сама по себе. Это было бы глупой ложью — в этом мире я постоянно нахожусь в зависимости от мужчин и их благосклонности. И, очевидно, для достижения моих целей, Габриэль имел куда больше средств, чем разбойник.

Я уже знала, что пойду с ним без сопротивления, оставался только один вопрос, не нашедший решение в моей голове. Что делать с разбойником?

Знала точно, что под удар гнева Габриэля, я его поставить не готова. Пока я справлялась с замешательством, пытаясь что-то придумать для Аримана, отпустит ли его Габриэль или ему придется идти с нами — командующий армией людей уже все решил:

— Твой разбойник, — скривился он, будто с трудом подавил желание сплюнуть, — идет с нами, Анна, я потом решу что с ним делать.

Меня уже не удивило откуда он в очередной раз знает о чем я думаю, и я с трудом подавила желание съязвить, бросив фразочку типа «все то ты знаешь… Габриэль Делагарди».

Резко развернувшись, он и его солдаты, направились в сторону выхода. И нам с Ариманом ничего не оставалось, как последовать за ними.

Пока мы шли почти через весь город к замку, я ловила на себе подозрительные, а иногда и презрительные, взгляды жителей Смагарда, на которые было абсолютно наплевать, больше волновало, что разбойник что-нибудь выкинет, и подставит тем самым меня и зреющий в моей голове план.

Мы вошли через тот же вход на задворках замка, куда нас доставили с Каньей на суд. Только в этот раз, ворота тут же закрылись за нами.

Не хорошо это. Чувствовала, что не просто так нас здесь заперли. Ариман сразу напрягся и сосредоточился, видимо, расценив эту меру предосторожности, как и я.

Мы вошли в знакомый темный коридор, и Габриэль принялся раздавать команды:

— Этого, — пренебрежительно махнул рукой на Аримана, — во вторую допросную, а мы, — хмурый, но чистый бирюзовый взгляд вернулся ко мне, — идем к магу, он свяжет нас с Эрвином.

— Что?! — воскликнула я. — Зачем его допрашивать?

Мое возмущение никого не затронуло, стражники повели Аримана по темному коридору в ту часть, где я не была раньше. А тот даже не сопротивлялся.

— Он ничего не сделал! — воскликнула я в отчаяние, и замахнулась сжатыми от негодования кулаками на Габриэля, собираясь ударить его в грудь. Но мои запястья быстро оказались в тисках его больших ладоней.

— Так уж и ничего?! — процедил он, не отводя от меня темнеющего взгляда. Дернул на себя, сильнее сжав мои конечности.

Я попробовала сопротивляться, тщетно пытаясь вырвать руки, и уперлась сильнее ногами в пол, чтобы не допустить опасной близости.

— Он касался, целовал, — зашипел Габриэль, приблизив разъяренное лицо ко мне. — Мою женщину!

— Я не твоя женщина, — напомнила я, голос к сожалению, прозвучал глухо и совсем не уверенно, в отличии от его заявлений. И откуда только такая осведомленность?

Но Габриэль проигнорировал мое замечание.

Меня затрясло изнутри от возмущения. Да как он смеет… качать свои права?! Не позволю, не в этой жизни.

Тоска глубоко внутри меня свернулась в жалкий клубок, давая дорогу гневу и оскорбленному чувству справедливости. С силой, какая была, попыталась оттолкнуть Габриэля, но он развел руки в стороны, продолжая меня удерживать, и не успев затормозить, по инерции упала ему на грудь. И этот несносный мужчина оказался только ближе. А когда его красивое лицо исказила улыбка, мой напор и вовсе ослаб, а тело отозвалось совсем не нужным в данной ситуации образом, заставив сердце биться чуть быстрее и сменить гнев на милость.