— Что ты делаешь? — возмутился Габриэль.

— Хочу избавиться от туники, — невозмутимо пояснила я.

Его брови немного поползли вверх. Он явно не понимал, зачем я это делаю, но внимательно наблюдал.

— Не переживай, ни твои, ни глаза хранителей не пострадают от неприятного зрелища. Ничего лишнего я демонстрировать не собираюсь, — пояснила я.

Габриэль лишь усмехнулся, а я сняла тунику, оставшись в одной сорочке. И сразу так комфортно стало и дышать легко, и не жарко. Но увидев укоризненный взгляд Габриэля, я все-таки корсет с лямками надела обратно. Все же руки теперь были открыты, а грудь прикрывала только тонкая сорочка. Я снова встала с мечами наизготовку. Теперь мне было удобней.

— Продолжаем, — подогнала я Габриэля, который, нахмурившись, о чем-то задумался.

Он молча приготовился атаковать. Нанес несколько наклонных ударов, от которых я защитилась, от следующего удара я просто уклонилась, уходя ему за спину. Но он схватил меня за руку, заломив ее. Меч упал. Я попыталась освободиться и замахнулась локтем. Но у меня ничего не вышло, он схватил другую руку за запястье и ее тоже избавил от меча. От таких приемов он защищаться не учил. И теперь я спиной прижата к его твердой груди и прохладным металлическим пластинам, что упирались в голую спину. Обезоруженная. Одна рука заведена за спину, другая прижата к моей груди. Опять, как тогда в том молодом лесу, я в крепкой хватке его рук. Толком не пошевелиться и не вырваться. Только теперь я не испытывала ни капли страха.

— Анна… — прошептал он прямо в ухо. — Ты… — начал он, но остановился.

Я чувствовала его горячее дыхание. Он был так близко. Зачем он так искушает?! Он издевается и даже не понимает этого! После той глупой ночи с единорогом, когда он рядом, в голове постоянно всплывают воспоминания об этом. И тело желает повторения, жаждет полностью получить наслаждение, которого не досталось тогда.

Это так не свойственно мне. Всегда сдержанная Анна. Анна Сергеевна — называли меня ребята из следственного управления, в мои-то двадцать семь. Одного холодного, наполненного цинизмом взгляда было достаточно, если кто-то новенький называл меня вдруг Анечкой, и сразу я снова становилась Анной. Меня Аней называли только родители. А тут малознакомый мужчина, и я вся таю от его прикосновений, как если бы была Анечкой, Анютой. Что происходит?!

— Габриэль, — чуть охрипшим голосом промолвила я.

Повернула голову и носом уткнулась в мягкую кожу между ухом и шеей. Сделала глубокий вдох и выдох. От него пахло мятой, лесом и амброй. И еще присутствовали неизвестные мне нотки. Такой родной и знакомый аромат.

Он тоже чуть повернулся ко мне, и его губы оказались совсем близко. Желание поцеловать их наполнило меня целиком. Сердце начало гулко стучать, а в животе будто что-то оборвалось и упало в бездну. Его руки сжали меня немного крепче, а носом он уткнулся мне в висок. И тоже делал медленные глубокие вдохи.

— Анна… — снова прошептал Габриэль. — Ты такая глупая, — уже громко вдруг выпалил он. Отпустил мои руки и отстранился на шаг назад.

Что значит глупая? Что это вообще такое? Вот же бессердечная скотина!

— Так и думал, что найду вас здесь, — вдруг произнес где-то за спиной Эрвин. — Надеюсь, Габриэль, ты уже рассказал о нашем маленьком плане?

— Да, думаю, тебе стоит знать, что этот маленький план, — Габриэль сделал акцент на слове маленький, — обойдется ордену совсем в немаленькую сумму, уж поверь мне.

— Орден это переживет, — слегка улыбнувшись, ответил Эрвин. — Тебе, Габриэль, стоит поспешить. Срочное послание из Смагарда, ты найдешь его в своей комнате.

Габриэль, помрачнев, молча направился в сторону жилых помещений.

— Эрвин, что-то случилось? — забеспокоилась я.

— Не думаю, что нам есть о чем беспокоиться, — мягко ответил он, — но если что-то и произойдёт, в будущем мы непременно узнаем об этом.

Эрвин как всегда был невозмутим и спокоен. А его мудрое отношение ко всему вселяло уважение. Особенно я заметила это на совете. Он, будучи моложе остальных членов совета, имел самообладание, которому престарелые маги могли только позавидовать. Когда все спорили и кричали, он оставался сдержанным. А его слова, казалось, принадлежали не молодому человеку, а повидавшему жизнь старику. И с какой уверенностью он говорил. Но это лишь подтверждало мои сомнения в отношении него. Прежде чем начать доверять такому человеку, как Эрвин, десять раз стоит подумать. Ведь насколько он мудр, настолько же может быть и хитер.

— Эрвин, — начала я, — Габриэль обещал, что ты сможешь показать мне библиотеку. Хочу лучше узнать ваш мир. Раз уж я тут застряла.

— Думаю, это можно устроить, — добродушно ответил Эрвин. — Что именно тебя интересует?

— Ну, — протянула я, — может, начать с географии, было бы интересно ознакомиться, где и какие земли, и как далеко находятся, — пояснила я.

— Хорошо, приходи после обеда в башню.

Я надеюсь, что с чтением книг у меня не возникнет проблем. Ведь как сказал Эрвин: «В магическом мире нет языковых барьеров…» Посмотрим, распространяется ли это правило и на книги.

Злость, возбуждение, разочарование — вот три основных эмоции, что остались в душе у Габриэля, и каждая пыталась подавить другие, но ни у одной из них не вышло одержать победу. Так они и боролись где-то внутри, крепко вцепившись друг в друга и поднимая бурю.

Злость предназначалась в первую очередь Эрвину и тому, кто прислал вести из Смагарда. Что такого срочного могло произойти? Неужели матери не терпится представить новую невесту?

Конечно, Габриэль злился и на самого себя. Он расслабился и почти потерял контроль. Не привык он ограничивать себя в подобных желаниях и почти поцеловал Анну снова. Но этого так и не случилось, Эрвин помешал. Разочарование от этого было таким же сильным, как злость. Его даже стала посещать мысль о том, не плюнуть ли на обещание, данное Анне и самому себе, забыть о случившемся? Может, воспользоваться близостью комнат, просто прийти, и взять то, чего так хочется? И плевать на последствия. Может, дело в том, что он запретил себе сближаться с Анной? И поэтому ему так хочется нарушить запрет? Стоит получить ее — интерес угаснет, как уже случалось с другими женщинами, и облегчение не заставит себя ждать. Зачем он себя так терзает?

Габриэль прервал копание в себе — молодой гонец в военном обмундировании людей ожидал его возле комнаты.

«Не к добру это…» — пронеслось в голове у Габриэля. Он ожидал увидеть простого посыльного из городского замка, предполагая, что это мать жаждет его видеть. Но появление юного солдата могло значить лишь одно — Габриэлю нужно вернуться к своим основным обязанностям, что-то серьезное произошло на границах земель.

— Милорд, — приветствовал гонец, склонившись на одно колено перед Габриэлем. — Срочные донесения с северо-западных границ. Напала стая химер. Тамошний гарнизон понес небывалые потери, две трети солдат погибло, — голос солдата немного дрогнул.

— Все твари убиты? — прогремел голос Габриэля.

Он и так знал ответ. Нападение тварей — это обычное дело. Если бы беда миновала, за ним бы не послали.

— Нет, не меньше дюжины отступило и скрылось в Мертвом лесу, — подтвердил опасения солдат.

Уже очень давно чудовищные темные создания не приближались к границам в таких количествах. Точнее, никогда на памяти Габриэля. Они не сбивались в такие стаи. Максимум по три-четыре особи. Что заставило их объединиться? Или кто?

— Отправляйся в северный гарнизон, передашь командующему, чтобы направил отряд к северо-западу, а я отправлюсь туда сегодня же, — скомандовал Габриэль.

Солдат послушно поспешил выполнять поручение. А Габриэль, мрачнее тучи, направился в комнату.

Что-то последние события приобретали все более мрачный оборот. Сначала ушел Альхон. Потом эта ночь Адамаста и появление адептов ордена Тьмы, о которых все успели позабыть. И тут же появление девчонки. А теперь проблемы на границах с Мертвыми землями.