Я бы еще добавила: «возлюбленный твоей сестры, и если, а точнее когда, узнает, по чьей вине он, собственно, здесь — испепелит смертоносным Светом, в лучшем случае, оторвет тебе голову! Так что молись, чтобы это произошло, когда ты будешь далеко».

Но я благоразумно промолчала. Почему-то Пустынного мага было жалко. Да и была ли я уверена в верховном хранителе? Готов ли он убить ради жизни Каньи? Уверенного ответа на этот вопрос у меня точно нет. Но его появление сегодня чуть не покалечило ни только Ридена, но и меня.

Но разбойник не спешил, и Эрвин выставил вперед посох, готовый защищаться. Розоватый свет внутри кристалла угрожающе подрагивал.

— Эрвин, это же брат Каньи, — опустив на ладонь на плечо верховного хранителе как можно мягче сообщила ему. — Сын Айера. Между прочем, он спас меня от Лабора.

Все это время, напряженный как струна, верховный хранитель расслабился. Стукнул посохом о землю, тот уменьшился до размеров короткого меча, и был убран за пояс.

Только после этого расслабился Риден тоже убрав оружие. А еще он с подозрением поглядывал на меня.

— Не знал, что у Айера есть сын, — произнес Эрвин, поворачиваясь ко мне. — И расскажи подробнее о нападении Лабора. Он опять хотел совершить ритуал?

Отвечать я не торопилась. Особенно заметив вздернутую бровь кочевника и лукавую улыбку. То ли удивился, что я его выгораживаю, то ли тому, что верховный хранитель так легко мне поверил. Но я не в первый раз выставляю негодяев в выгодном свете.

— Его не было на последнем совете, — продолжил делиться Эрвин, — сразу ясно было, что это не к добру. Так это он тебя снова похитил? И Канью заодно?

— Эрвин, где Габриэль? — проигнорировала я его вопросы, не успевая придумать удобные ответы.

Верховный хранитель потупил взгляд. Виновато потупил. Внутри все перевернулось от резкого скачка сердца вниз. Не понравился мне этот взгляд.

— Эрвин, не томи, или ты хочешь, чтобы я поседела? — внимание мое привлекли капли засохшей крови на его щеке и на светлых рукавах туники.

Проследив за моим тревожным взглядом Эрвин поспешил пояснить:

— Мы разделились, я переместился на этот берег реки, а он, с Бероузом, отправился за Каньей.

— Открой дверь, женщина! — крик отпрыска Гонкана Октанта доносился приглушенно. Но Канья четко чувствовала каждую каплю ненависти и ярости. И красочно представляла, как он брызжет слюной на медную дверь ее темницы.

— Что же делать, что же делать, — бормотала она, измеряя шагами небольшую спальню, где очнулась сегодня утром. Скромных размеров помещение не позволяло развернуться. Не было и окна, вид из которого дал бы хоть какую-то подсказку на время дня или ночи. Но проклятая медная дверь и изображение заключенной в треугольник ящерицы ясно давало понять где она очутилась. И никак появление в доме ее брошенного жениха не вязалось с поставленными ей задачами.

— Неужели все так и должно было быть?! — воскликнула девушка, всматриваясь в каменный потолок.

Разговоры с собой и, как она надеялась, с неравнодушной к ее судьбе Псигелией, помогали восстановить голос. Но ответов от великой она так и не дождалась.

— По-твоему я так и должна сидеть здесь как принцесса в одинокой башне и ждать, когда меня спасут? — негодующе фыркнув Канья продолжила кусать губы и размышлять о своей нелегкой судьбе.

Она бы давно переместилась из этой каменной норы, если бы не запрет великой Богини демонстрировать свои силы. Всем, кроме ограниченного круга из тех, кто уж знает и верховного хранителя ордена Света. Единственное, что позволила себе Канья — запечатать дверь заклинанием, чтобы к ней никто не зашел. Это не выбивалось из рамок ее способностей известных семье жениха и не раскрытых до встречи с великой. Но не запирать же себя здесь на вечно?

— Канья Одисс, — зашипел в замочную скважину неугомонный жених. — Если ты немедленно не выйдешь… Клянусь перед великими духами, это комната даже тюрьмой твоей не станет… Клянусь, она станет твоей могилой! Я раскалю эту каменную коробку до жара сердец Огненных гор. И моргнуть не успеешь как в пепел превратишься.

Канья дрогнула, услышав угрозу. Она не была готова ни замуровать себя заживо, ни тем более лишиться жизни так скоро. И так мучительно.

Раз великая молчит, значит, все в руках Каньи? По крайней мере, так она полагала. Только мысль, что она просит разрешения для использования собственной силы, совсем не грела душу, а задевало чувствительную гордость кочевницы.

— Хорошо, хорошо! Я выхожу, — крикнула Канья, и чуть тише прошептала. — Мерзкий червяк.

Взмахнув руками, Канья проявила символы запирающего заклинания. Прикоснулась к каждому в определенной, только ей известной, последовательности. После чего дверь тут же распахнулась. Огненный металл громыхнул, встретившись с каменной стеной.

— Вот так, упрямица, — расплылся в ядовитой улыбке отпрыск Гонкана. Поразительно, но она даже имени его не знала. Но внешнее сходство безошибочно подтверждало родство с Гонканом. Он и выглядел то не многим младше своего отца. Такой же низкий и полный. С зализанными на лысину тремя волосинками. Но самым неприятным были его глаза. Черные, мелкие, скрытые в глубине лица, они оставляли липкие следы там, где задерживался взгляд, следы на теле Каньи, вызывая дикое желание отмыться.

— За твою дерзость тебя следует наказать, — убрав скальную улыбку известил он девушку. — За это ты станешь окончательно моей уже сегодня.

Жирные, скользкие пальцы схватили за локоть, и Канья попыталась вырваться, но силы в них оказалось больше, чем хотелось бы. И хватка, после попытки освободиться, стала только сильнее.

«Непременно, останутся синяки», — промелькнула недовольная мысль в голове Каньи. — «Эрвину не понравится».

Но вырываться Канья не стала. Пусть думает, что она в его власти. Пусть тешит себя этой иллюзией. А у нее будет время подумать, как отсюда выбраться. Будет ведь?

— Куда ты меня тащишь? — пискнула Канья, когда мрачный коридор, подсвеченный желтыми кристаллами, свернул, и на повороте жирные пальцы впились еще сильнее.

Показалась широкая двустворчатая дверь, из-под щели между ней и полом валил пар.

— Купальня? — догадалась девушка. Он что, всерьез собирается нарушить традиции и провести свадебный обряд не в ночь полной луны? — Как там тебя, жених мой драгоценный…

— Эмир.

— К чему такая спешка, Эмир?

— Ты принадлежишь роду Октант с того дня, как твой отец подписал согласие на свадьбу. Я и так слишком долго ждал!

На это Канье нечего было ответить. Все так как он говорил. Она не принадлежит себе. Она не Анна, не имеет право распоряжаться своей судьбой, как и любая женщина магического мира.

— Анна, может уже расскажешь что произошло? — повторил свой вопрос верховный хранитель.

— Давайте сделаем привал, тут есть недалеко старый храм, можно укрыться там — вмешался Риден.

Видать боится, что я его сдам. И может правильно, Эрвин тихий омут, и кто знает что в нем прячется, вполне может оказаться, что он не такой уж и душка. Вон как он кинулся меня защищать. А ведь я не Канья.

— Нет у нас времени на привал, расскажу, — скосила взгляд на хмурого разбойника, — все расскажу. Но по дороге. Нет у нас времени.

— До полнолуния еще несколько дней, — напомнил Риден.

— А при чем здесь полнолуние?

Н-да, тяжело мне придется.

Как бы Риден не оплошал, организовав похищение, и не был груб его подельник, интуиция подсказывала его защитить от Эрвина. Странно, подобное чувство я испытывала и к Канье, но все же иное. Если мое стремление спасти Канью и беспокойство за ее судьбу вызывала благодарность, то чем вызвана симпатия к разбойнику я объяснить не могла.

— Эрвин, плохо, что нет лошадей, — отвела я опасную для Ридена тему. И тут же вспомнились растерзанные тела животных на дороге. — Подожди… А что случилось перед тем как вы разделились с Габриэлем?