— И привлечь еще больше внимания, — напомнил Эрвин.

Бероуз уже пожалел, что завязал этот разговор. Но не навязаться в поездку не мог. Стоило ему стать случайным свидетелем разговора командующего и верховного хранителя, мысли занимали только родные земли. В то, что девушки исчезли, и оказались именно там, по чистой случайности он не верил. Никто не верил, но он единственный думал о самом худшем. И подвывающие в лесах твари лишь усиливали это ощущение.

Огненные горы и иссушенные леса, окружающие их, не были таким уж приятным местом для путешествий, хуже разве что Забытые земли или, что уж мелочиться, Мертвые пустоши. Но разбойника уже мало что пугало. Новость о смерти Гонкана ненадолго придала вкус жизни, но жажда мести не ушла безвозвратно, и врожденная трусость с каждым днем гасла от раздирающей душу несправедливости.

Мужчины были в дороге целый день. Лошади шли на последнем издыхании, не особо радуясь смене погоды с легкой осенней прохлады на духоту остывших гор, все еще хранящих в своих глубинах жар раскаленных масс.

Переход в чужие земли был не заметен, но спутать обманчиво безжизненный лес с другими территориями было невозможно. И как бы не «радовала» перспектива ночевки среди серых коряг с редкими бледно зелеными и охристыми листьями, сил даже сидеть в седле оставалось немного. У верховного хранителя и мага Огненных гор, так точно.

— Привал? — произнес Эрвин, не оборачиваясь к спутникам, и так всем ясно, что вопрос был к опытному следопыту, у которого глаз наметан на выбор мест для ночлега. Правда Бероуз не сдержался и удивленно вскинул бровь — молодой мужчина, заправляющий всем магическим миром спрашивает разрешения остановиться?

Но верховный хранитель был абсолютно прав доверяясь Габриэлю Делагарди.

— Нет, — ответил он чуть слышно, но тоном не терпящем возражений.

Отчего напрягся опытный следопыт никто не понял.

И лишь когда Габриэль жестом приказал остановиться, а в нескольких метрах от путников раздался угрожающий рык, а на дорогу преграждая путь выскочило несколько химер, стало ясно, что отдых не стоит ожидать в ближайшее время, а Бероуз убедился, что верховный хранитель не зря доверяет в таких вопросах Делагарди. Не остановись он — темные твари набросились бы прямо на них, застав врасплох.

— Целуй.

Я всегда отличалась стойкостью характера, не любила закатывать истерики и пытаться достичь победы в споре повышением голоса. Вот и сейчас, лишенная возможности кричать, к собственному удивлению, умудрялась держать себя в руках и не предаваться панике и отчаянию.

И даже синяя лунная ящерица длиною до полутора метров, в милой миниатюрной жилетке, смотрящая на меня умными золотистыми глазами, покатым носиком с двумя маленькими дырочками в сантиметре от моих губ, не способна вывести меня из себя.

— Целуй! — повторил Риден, добавив в голос настойчивости.

Нет, определенно, это похищение намного приятнее, чем попытка Лабора сделать меня мамочкой для великого духа.

Переборов брезгливость, я чмокнула ящерку в нос, та дернулась заурчав и высунув язычок-хлыст, с которого спустились голубые искорки, и владелец зверушки спустил ее на землю.

Все можно понять, мы в магическом мире, конечно. Но даже здесь верить, что мой поцелуй принесет удачу — идиотизм. К сожалению, в этом наши миры похожи, мужчины, кажущиеся на первый взгляд сильными и уверенными, запросто могут оказаться до такой степени наивными в подобных вещах. Я, конечно, не стала бы отрицать, что у великих духов ко мне особое отношение, но не до такой же степени.

Несчастные чешуйчатые зверюшки разных цветов и форм, выстроились в ряд. Насчитала десять штук. По какому принципу делались ставки так и не поняла, но отметила, что «наша», синяя, самая маленькая.

«Трасса» для забега проходила в узкой расщелине, к выходу из которой вел длинный тоннель, где и начинался старт. Вокруг толпились люди. Яркие пятна цветных хламид и дорогих камзолов, и блеклых на их фоне светлые балахоны мельтешили перед глазами, сливаясь в пятнистое полотно. В массу идиотов преимущественно мужского пола. Детский сад, честное слово. И из-за этого идиотского увлечения Риден продал сестру.

Надежда встретить хоть одно знакомое лицо способное мне помочь быстро прогорела. Может просто дело в том, что знакомых у меня тут раз, два…

Презрительно фыркнув я уставилась на кочевника.

— Пойдем, — позвал он, улыбаясь в соответствии со своим диагнозом.

Мы отошли в сторону, заняв удобную для наблюдения позицию.

Вся эта ситуация крайне раздражала. На них орда существ движется, а они развлекаются. Конечно, это лучше паники, но все же…

Прижавшись спиной к теплой скале, попыталась вслушаться в смешавшиеся в единый гул голоса. Но ничего полезного разобрать не удалось. Зато из общего пятна толпы все-таки удалось вычленить одно знакомое лицо. Точнее мерзкую рожу фанатика.

Лабор. В нескольких метрах от меня разговаривал с одним из владельцев беговых зверюшек. На голове широкий капюшон, из-за чего мне не сразу удалось его заметить. Но сейчас он стоял ко мне боком, и удалось разглядеть его профиль. К тому же теперь, глаз украшал уродливый приметный шрам. К счастью для меня, он не смотрел в мою сторону. Не испытывая судьбу, отклеилась от стены и спряталась за спину Ридена. Тот покосился на меня, но ничего не сказал. В сторону члена совета я старалась не смотреть. Не хватало, чтобы еще и меня неудачливый игроман решил продать. Хотя, вполне возможно, Лабор не столь щедр, и просто вырвет меня из лап разбойника без лишних объяснений.

Но выбирая из двух зол, я однозначно выберу Пустынного мага, все-таки целовать зверюшек, участь куда лучше, чем стать инкубатором.

Гомон стих. Из массы выделился мужчина с намотанной на деревянную палку тряпкой чуть свисающую вниз, грязно-красного цвета, имитирующей флажок, взмахнул ей вверх. Все взгляды обратились к застывшим ящерицам, готовым сорваться с места. Раздался где-то над головой удар в гонг, и под свист, вперемешку с подбадривающими криками толпы, зверюшки пустились вперед, скрываясь в красной пыли, поднятой ими с земли, наполнившей воздух запахом меди и земли. Риден тоже дернулся, закричав своей лунной ящерице подгоняющее «давай», но я старательно не высовывалась из-за укрытия, почти вплотную прижимаясь к мужской спине.

— Пойдем, хочу увидеть, как они финишируют, — радостно скомандовал кочевник.

Я не ожидала, что он так резко обернется, и оказалась на виду. К тому же мы не единственные, кто желал сменить место наблюдения за забегом.

Бросила быстрый взгляд на Лабора. Именно в этот момент он повернул голову в мою сторону. Взглянул коротко, и отвел взгляд будто не узнав. Риден, крепко схватив мою ладонь, уже тащил за собой к одному из ответвлений в туннеле. И я не уступала ему в скорости — лишь бы чертов фанатик не заметил и не вздумал увязаться за нами, чтобы попытать удачу с ритуалом второй раз. Но боковым зрением почувствовала, как Лабор обернулся снова, а лицо из возбужденного азартом, превратилось в смесь презрения и злости. Заметил. И сердце застучало, разгоняя кровь, чувствуя надвигающуюся опасность.

Прилив адреналина, видимо, придал сил, и мне удалось привлечь внимание Ридена, дернув на себя, и увести в сторону от возбужденной толпы, наступающей на пятки.

— В чем дело, Анна? — возмутился мой похититель.

А внутри меня все кипело. Именно в минуту опасности я остро почувствовала чем обернулось мое похищение. И как же теперь хотелось просто оказаться рядом с Габриэлем, уткнуться носом в горячую кожу на шее и вдохнуть что есть силы родной запах, почувствовать себя на своем месте, все остальное — нелепые формальности. В глубине души я очень надеялась, что он где-то рядом, ищет меня сбиваясь с ног. Только ждать его со сложенными на коленях ручками я бы ни в одной жизни не смогла. К тому же Канья где-то, наверняка, совсем рядом, и участь ей грозит едва ли лучше моей, попади я в руки Лабора.