– Забери тебя Эрлик! – взревел последний из убийц. Он был костляв, лицо у него было хитрое. До сих пор он еще не принимал участия в битве, потому что появился в комнате позднее остальных. – Восемь моих людей ты убил! Проклятье Эрлика на весь твой род!

Визгливо крича, он набросился на киммерийца с бешеным отчаянием.

Конан хотел оставить этого человека в живых, чтобы допросить его, но давать слишком много воли его дикому напору было чересчур опасно. Ужас и безумие горели в его глазах, сверкавших на потном лице, и он кричал при каждом ударе. Трижды скрещивались клинки бойцов, а затем голова убитого покатилась по полу.

Тяжело шагая, весь отряд наемников, все с мечами в руках, вломился в дверь.

– Митра! Киммериец! – вырвалось у Махаона, когда он обозрел поле битвы. – Неужели ты не мог оставить нам хоть одного?

– Об этом я как-то не подумал в спешке, – сухо ответил Конан.

Юлия протолкалась вперед. Увидев убитых, она в страхе закрыла лицо руками и вскрикнула. Но затем она обнаружила Конана, и самообладание вернулось к ней так же быстро, как и было утрачено.

– Ты ранен! – воскликнула она. – Садись на кровать, я буду тебя лечить.

Только теперь Конан ощутил, как горит рана на боку.

– Это простая царапина, – начал отбиваться он. – Убери это, – добавил он, указывая Махаону на трупы.

Однако Юлия не позволила отослать себя.

– Царапина это или не царапина, – заявила она решительно, – но если за раной не следить, она может воспалиться, и тогда ты заболеешь. Принесите мне горячей воды и чистых платков! – крикнула она через плечо, пытаясь оттеснить Конана к кровати. – Чистых! Слышали?

Двое наемников побежали выполнять ее приказ.

Забавляясь, Конан подчинился ей. Бормоча себе под нос, она пыталась расстегнуть кожаные доспехи, укрепленные металлическими пластинами. Она осторожно соединила края длинной резаной раны и, хмурясь, посмотрела на нее. Казалось, она не замечала крови на своих пальцах.

– Ребра не сломаны, и зашивать тоже не надо, но после того, как я тебя перевяжу, ты должен внимательно следить за тем, чтобы не напрягаться, – и никаких резких движений, слышишь? Может быть, если ты бу... – Она замолчала, испуганно затаив дыхание. – О, Митра, защити нас! Что это за орудие Зла?

Конан проследил ее испуганный взгляд и заметил бронзовую фигурку, которая лежала на кровати без мешка.

– Купил в подарок Махаону, – ответил он и взял фигурку в руки. Юлия отшатнулась. – Да что с тобой, девушка? Это мертвый металл!

– Ее страх совершенно справедлив, – сказал стоящий в дверях Борос. Взгляд волшебника был прикован к статуэтке, словно к живому демону. – Эта штука гораздо поганее, чем можно себе представить. Я ощущаю ее влияние даже отсюда.

– И я, – прошептала Юлия, дрожа. – Оно задумало причинить мне что-то ужасное! Я чувствую это!

Борос важно кивнул.

– Да, женщина восприимчива к нему. Обряды Аль-Киира были ужасны! Десятки мужчин, сражавшихся насмерть, пока жрицы возносят молитвы, – а тем, кто оставался жив, вырезали сердце из груди! Были кошмарные пыточные обряды, при которых в жертвах несколько дней поддерживали жизнь, пока они лежали на алтаре, – и никто не обращал внимания на крики боли и ужаса. Но самым страшным было то, что давало ему власть, – жертвоприношения женщин. Жертвоприношения и кое-что похуже этого.

– Что же может быть хуже? – спросила Юлия.

– Быть отданной живому богу, изображение которого вы видите здесь, чтобы стать его игрушкой на всю вечность. Такой вполне могла стать судьба женщин, посвященных Аль-Кииру.

Юлия покачнулась, близкая к обмороку.

– Хватит, старик! – фыркнул Конан. – Ты пугаешь ее! Я припоминаю, ты как-то уже болтал про этого Аль-Киира, когда напивался. Ты и сейчас пьян? Ты прочитал все эти сказки в винных парах, пока они плавали у тебя в голове.

– Я не мог быть трезвее, чем сейчас, – заверил его седобородый. – Хотелось бы мне быть пьяным в стельку! Эта штука не простое изображение Аль-Киира, киммериец. Она – важная, просто необходимая часть культа этого жестокого бога. Я думал, что все они были уничтожены еще столетия назад. Кто-то здесь пытается снова привести Аль-Киира в наш мир. И если бы этот «кто-то» обладал бы нечестивым изображением, его затея могла бы увенчаться успехом. Я бы этого в любом случае не пережил.

Конан уставился на бронзовую фигурку, которую держал в руках. Двое погибли, пытаясь отобрать ее у него в том магазине. Еще трое не пережили вторичного нападения на него, а теперь он уже не сомневался в том, что их целью была именно статуэтка, потому что, прежде чем человек с хитрым лицом нашел в этой комнате свою смерть, он обвинил Конана в убийстве восьми своих людей. Число совпадало. Те, кто хотели возвратить бога, знали, что статуэтка, необходимая для выполнения их замысла, находится у киммерийца. В определенном смысле он почувствовал облегчение, потому что прежде он не мог избавиться от мысли, что за всеми этими нападениями скрывается Карела.

Явились солдаты с чистыми платками и горячей водой. Конан сунул статуэтку под одеяло и сделал остальным знак молчать, пока солдаты не уйдут.

Когда они вновь остались одни, Юлия сказала:

– Я займусь твоей раной, только не доставай эту отвратительную вещь! Даже так я чувствую ее присутствие.

– Я оставлю ее там, где она есть, – обещал киммериец.

Она встала возле него на колени и принялась промывать и перевязывать рану.

– Рассказывай дальше, Борос, – попросил Конан старика. – Почему же этот бог не может найти дорогу в наш мир без посторонней помощи? Если ему это не удается, значит, он, несмотря на все свои рога, не так уж страшен.

– Ты все шутишь, – заворчал Борос. – Но дело это не такое уже забавное. Чтобы рассказать об Аль-Киире, мне нужно заглянуть в далекое прошлое. Вы знаете, что Офир – самое древнее из всех современных королевств, но о туманном его начале известно нам очень немногое. Я знаю кое-что. Совсем чуть-чуть. Еще до того, как возникло государство Офир, эта страна была центром поклонения Аль-Кииру. Самые сильные и красивые мужчины, самые гордые и прекрасные женщины привозились из дальних краев для совершения тех ритуалов, о которых я вам уже говорил. Но, как вы легко можете догадаться, были также у Аль-Киира и враги. И в первую очередь ими стали люди, которые объединились в Круг Истинного Пути.

– Ты бы не мог излагать все это покороче? – спросил Конан. – Тебе не обязательно разукрашивать эту историю так цветисто. Ведь ты не сказочник в ярмарочный день!

Борос фыркнул.

– Тебе нужна краткость или тебе все-таки нужны факты? Слушай! Предводителем Круга Истинного Пути был один человек по имени Аванрахаш, возможно самый могущественный Белый Маг, какой когда-либо жил на свете.

– Я вообще не знал, что существуют такие штуки, как белая магия, – проворчал Конан. – Я еще никогда не встречал ни одного чародея, который бы не вонял злом и мраком, как куча отбросов воняет дерьмом.

На этот раз старик вообще не удостоил его внимания.

– Эти люди напрямую заключили союз с богами. Ни один из богов не хотел в открытую противопоставлять себя Аль-Кииру, потому что они боялись, что война богов уничтожит все сущее, включая их самих. Одни – среди них, как предполагают, был и Сет – решили предоставить событиям идти своим чередом. Но другие дали Людям Истинного Пути дополнительные силы – достаточно для того, чтобы они все вместе могли выступить против одного-единственного бога. Вы, конечно, понимаете, что они не хотели давать эту силу одному человеку, потому что это сделало бы его по меньшей мере полубогом, а все вместе эти маги были в состоянии одолеть лишь одного бога. Так что в случае необходимости два божества могли бы их уничтожить по одному.

Против ожидания, Конан слушал с интересом. Юлия, внимавшая рассказу с полуоткрытым ртом, забыла о повязке, которую держала в руке.

– Во время битвы лик этой страны изменился. Горы поднялись там, где их никогда не было, реки проложили себе новые русла, древние моря стали пустынями. Все, кто поднялся против Аль-Киира, были уничтожены им. Все, кроме Аванрахаша, который получил тогда смертельную рану. Но умирая, он своим посохом сумел изгнать власть Аль-Киира из того тела, которое этот бог носил здесь. Так Аль-Киир был изгнан из нашего мира. Тогда же начались восстания против храмов и был коронован первый офирский король. Целые города были обращены в пепел, и не осталось даже памяти о них. Все, что было хоть каким-то образом связано с именем Аль-Киира, уничтожалось.