Лже-Гариан отшатнулся, словно огонь грозил ему неминуемой гибелью. Албанус запнулся на полуслове, но тотчас возобновил свои заклинания. Искореженный светильник, громыхнув об ограждение вокруг волчьей ямы, опрокинулся, и горящее масло пролилось вниз. С глухим треском на дне вспыхнула солома. Конан мельком покосился на чернокнижника. Нечто странное сгущалось над головой Албануса, словно там зародился сгусток тьмы, или...

У киммерийца земля заходила ходуном под ногами, послышались отдаленные громовые раскаты.

Однако больше не было времени разглядывать Албануса: схватив тяжеленный обломок треножника, симулякр швырнул его в пылающую яму, – с такой легкостью, словно в руках у него был не железный прут, а тонкая щепка. Земля непрерывно дрожала, с каждым мигом все сильнее.

Краем глаза Конан заметил, что бесформенная тень над головой Албануса постепенно разрасталась, становилась плотнее и вздымалась под самый купол. Заклинания чародея звучали теперь все более грозно и звучно, а лже-Гариан опять перешел в наступление...

– Ариана, беги! – выкрикнул Конан, силясь удержать равновесие на содрогающейся земле. Ни один человек не знает часа своей смерти... – Беги!

Но девушка даже не шелохнулась. Двойник тем временем подходил ближе, вздымая меч для решающего удара, которым наверняка переломит клинок противника и разрубит надвое самого киммерийца.

Конан отчаянно метнулся в сторону. От страшного удара снопы искр полетели из каменных плит как раз в том месте, где он стоял только что. Увлекаемый силой собственного удара, двойник качнулся вперед, – он тоже с трудом сохранял равновесие на качающемся полу. Улучив мгновение, Конан с силой ударил колдовское создание по ребрам, вложив в этот порыв всю свою нечеловеческую силу. Ощущение было такое, словно мечом он рубит гранитную статую. Однако, поскольку в этот миг двойник и без того находился в шатком равновесии, отчаянное усилие Конана не пропало втуне. Симулякр рухнул ничком.

Конан уже знал, как стремительно движется это загадочное существо, и не собирался давать ему возможность подняться на ноги. Отшвырнув меч, варвар схватил двойника за перевязь меча и за одежду. Напрягая мышцы, могучий гигант киммериец поднял лже-Гариана в воздух...

– Так отправляйся же в огонь, которого ты так страшишься! – и варвар швырнул свою ношу через ограждение.

Исполненный чудовищной силы вопль вырвался из глотки симулякра. В падении он отшвырнул прочь змеевидный клинок и извернулся, силясь найти спасение от огня. Он рухнул прямо в горящую солому, и пламя взвилось с таким ревом, словно в него плеснули масла. Языки пламени тотчас поглотили двойника, но его страшные крики звучали еще очень долго...

Едва лишь Конан оторвал взор от этого ужасающего зрелища, как встретился глазами с Албанусом. Из груди чернокнижника торчал колдовской змеевидный клинок, – вот какую цель нашел он себе, когда двойник отшвырнул его в падении. Сраженный Албанус еще шевелил губами, пытаясь продолжить заклинание... Зато Ариана, стоявшая рядом, наконец шевельнулась. Колдовские чары прекращают свое действие со смертью человека, наложившего их, – а мгновения жизни Албануса явно были сочтены.

Конан бросился к девушке и схватил ее за руку. Она в изумлении уставилась на него. Чародей пытался еще что-то бормотать, но из горла у него хлынул поток крови. Киммериец повернулся, чтобы как можно скорее увести Ариану прочь, но внезапно застыл, устремив взор наверх, под купол зала. Там находилось нечто ужасное, неподдающееся описанию человеческим языком. Бесчисленные глаза и щупальца... Взор человека был не в силах воспринять подобное зрелище, а разум – осмыслить его. Нечто страшное парило там, в вышине, вызванное к жизни заклятиями Албануса...

Внезапно из этого жуткого месива ударил ослепительный луч света. Он упал прямо на синий хрустальный шар, и тот разлетелся на мириады осколков. Синяя пыль облачком взвилась в воздух из рук Албануса, – и в тот ж е миг смертная пелена подернула глаза чернокнижники.

Гром загрохотал в огромном зале, и в этом ужасающем звуке Конан расслышал хохот демона... или, возможно, какого-то божества. Тень под куполом сгустилась еще сильнее, и наконец сгусток мрака вырвался наружу, вдребезги разнеся купол. Подхватив Ариану на руки, Конан что было сил устремился прочь.

Вокруг него все рушилось: разваливался на куски растрескавшийся потолок, осыпалась каменная кладка стен... Осколки сыпались градом, постепенно заполняя волчью яму. Тучи пыли вздымались в воздух... По счастью, варвара с Арианой там уже не было. Они не видели, как рухнули стены дворца на тех, кто еще продолжал сражаться. Волна разрушения, кругами расходившаяся от волчьей ямы, прошла по всей древней части цитадели, оставляя за собой одни лишь развалины.

Конан стремглав мчался по полированным мраморным плитам, когда внезапно осознал, что пол уже не качается у него под ногами, как корабельная палуба во время шторма, и падающие осколки больше не бьют по спине. Остановившись, он оглянулся сквозь постепенно оседающую пыль. У него за спиной коридор от пола до потолка был забит каменными обломками. Сквозь дыру в крыше виднелись огненные отблески заката. Однако новая часть дворца, на удивление, почти не пострадала. Лишь в нескольких местах по стенам змеились трещины. Ариана шевельнулась в объятиях варвара, и он с неохотой опустил ее на пол. Даже сейчас, – измученная и вся в пыли, – девушка была очаровательна... Откашлявшись, Ариана изумленно огляделась по сторонам.

– Конан? Откуда ты здесь? Мы во дворце? Что произошло?

– Поговорим чуть позже, – отозвался киммериец. Бросив последний взгляд назад и озирая картину разрушений, он подумал, что, видимо, в своем рассказе обойдется без излишних подробностей. – Нам нужно отыскать короля, Ариана. Похоже, мне причитается награда.

Шагая по дворцу, что некогда принадлежал Албанусу, – и два дня назад королевским указом был передан Конану во владение, – киммериец замедлил шаг, чтобы взять в руки статуэтку из слоновой кости. Затейливо вырезанная, она весила немного, но наверняка стоила хороших денег. Он бросил ее в свой заплечный мешок и двинулся дальше.

Он оказался у входа в особняк в тот самый миг, когда Ордо с Арианой появились в широко распахнутых дверях.

– Вы как раз вовремя, – сказал им киммериец. – Что там творится снаружи?

Ордо пожал плечами.

– Городская стража и остатки Золотых Леопардов патрулируют улицы и расправляются с мародерами. Впрочем, они уже почти навели порядок. Похоже, люди восприняли землетрясение как знак гнева богов. Кроме того, многие утверждают, будто видели демона, нависшего над королевским дворцом. – Он неуверенно хохотнул. – Странные вещи порой мерещатся людям, верно?

– Очень странные, – как нельзя более невозмутимо отозвался Конан. Даже если бы он и рискнул рассказать Ордо обо всем, что произошло у волчьей ямы, одноглазый все равно лишь принялся бы стенать, что слишком стар для таких приключений. – А как там, в «Знаке Фесты»? – обратился он к Ариане.

Девушка устало вздохнула, не глядя на северянина.

– «Фесты» больше нет. Слишком многие осознали, к чему привела наша прекраснодушная болтовня, и устыдились содеянного. Гариан обещал отпустить Грекуса и всех остальных, кого сослали на рудники, но, думаю, мы еще долго не сможем взглянуть друг другу в глаза. Я... я собираюсь уехать из Немедии.

– Поехали со мной в Офир, – предложил Конан.

– Я еду с Ордо в Аквилонию, – отозвалась она.

Конан изумленно уставился на девушку. Не то чтобы он ревновал ее к Ордо, – ну, может, только самую малость, хотя тот и был его другом, – но ведь он все-таки спас Ариане жизнь. Где же ее благодарность?

Она с вызовом уставилась на киммерийца, а затем положила руку на плечо одноглазого бородача.

– У Ордо преданное сердце... а это куда больше, чем я могу сказать о многих иных мужчинах. Может, его преданность принадлежит и не мне, но это все-таки преданность. Кроме того, я уже давно говорила тебе, что сама решаю, с кем мне делить постель.