– Согласен, – ровным тоном отозвался Конан. Даже от самых богатых торговцев им было не получить и половины.

Гариан кивнул.

– Значит, решено. Однако за это ты еще должен заниматься со мной фехтованием по часу в день, – ибо по потертой рукояти твоего клинка я вижу, что и этим оружием ты владеешь на славу. Вегенций, проследи, чтобы Конана разместили во дворце и отвели ему просторные покои.

И, как полагается королю, отдавшему приказ, без лишних слов Гариан двинулся прочь. Солдаты склонялись перед ним, когда он шел мимо. Придворные и советники торопились следом. Светловолосая женщина также ушла, но напоследок успела обжечь северянина взглядом.

Краем глаза Конан заметил, что Вегенций также собирается удалиться.

– Вегенций, – окликнул он, – король не сказал, где разместить мой отряд.

Тот рявкнул в ответ:

– Король говорил лишь о тебе, варвар. Он ни словом не обмолвился о тех оборванцах, которых ты называешь своим отрядом. Пусть ночуют хоть в сточной канаве.

С этими словами он двинулся прочь.

Восторгов у Конана заметно поубавился. Не мог же он броситься за Гарианом, жалуясь, что Вегенций не желает разместить его людей. У подножия холма было довольно постоялых дворов, но даже в самом дешевом из них за постой своих людей северянину придется платить из своего кармана. Это порядком истощит его кошелек... Но все же по-настоящему тревожило варвара совсем не это. Странно, что Вегенций так возненавидел его с первого взгляда. Нужно понять, в чем дело, прежде чем он будет вынужден убить этого человека. Да, и еще нужно помешать этой блондинке отправить его на плаху... Предварительно насладившись всем тем, что она готова ему предложить. Впрочем, если уж человеку не повезло родиться на поле боя, – разве может он ожидать для себя спокойной жизни?

И Конан со смехом поскакал к воротам, чтобы рассказать своим людям о постигшей их удаче.

Свет множества факелов, вставленных в латунные скобы, заливал сводчатый потолок из простого серого камня. Стены были совершенно голые, без окон, и лишь с одной-единственной дверью, хорошо охранявшейся снаружи. Албанус ни в коем случае не желал подвергать риску ценнейшее содержимое этого помещения.

Даже когда он взирал на это, то ощущал власть, которую вскоре обретет. Посреди комнаты находилось круглое каменное возвышение, не больше локтя высотой, на котором располагался большой кусок глины странного желтоватого цвета. Именно эта глина и должна была подарить Албанусу Трон Дракона.

– Лорд Албанус, и вновь я требую, чтобы мне сказали, по какому праву вы захватили меня и приволокли сюда?

Албанус заставил себя улыбнуться и обернулся к нахмуренному мужчине с густыми бровями, что стоял перед ним, сжимая кулаки.

– Это лишь недоразумение, почтенный Стефано. Мои люди перестарались: я велел им привести ко мне великого скульптора Стефано, а они неверно поняли мой приказ. Обещаю, что их подвергнут порке.

Стефано отмахнулся от этих слов, но Албанус заметил при этом, что он отнюдь не собирается замолвить словечко за несчастных стражников.

– Так ты слышал обо мне? – спросил скульптор, выпятив грудь.

– Ну, разумеется, – отозвался Албанус, с трудом удерживаясь от смеха. Он видел этого Стефано насквозь: в его душе читать было легко, словно на листе пергамента. – Поэтому я и желаю, чтобы именно ты сделал для меня эту статую. Как видишь, я подготовил все орудия твоего ремесла, – и Албанус указал на низенький столик, на котором лежали все возможные инструменты и предметы, которые только могут понадобиться скульптору.

– Все это не годится, – высокомерным тоном возразил Стефано. – Из глины делают только маленькие фигурки, а настоящие статуи – из камня или бронзы.

Губы Албануса по-прежнему были растянуты в улыбке, но взгляд сделался жестким и холодным.

– Эту глину привезли сюда из самого Кхитая. – Он не мог придумать более отдаленной страны, чтобы объяснить происхождение этого материала. – После обжига она становится твердой, как бронза, и одновременно очень легкой, легче сырой глины. А вот здесь, на столике, изображения того человека, с кого ты должен сделать статую. Взгляни на них.

С сомнением покосившись на глину, Стефано развернул пергамент и задохнулся от изумления.

– Так это же Гариан!

– Наш милостивый король, – елейным тоном подтвердил Албанус, едва не подавившись этими словами. – Это должен быть подарок ему. Приятная неожиданность...

– Но ведь на статуе должна быть одежда, – промолвил скульптор, бегло просматривая рисунки. – А тут везде лишь обнаженное тело.

– Такой же должна быть и статуя. – И Албанус пояснил, отметая все возможные возражения скульптора: – Таков кхитайский обычай. Изваяния, сделанные из подобной глины, наряжают в настоящую одежду, которую меняют время от времени, чтобы не отстать от моды. – Собственная выдумка так понравилась Албанусу, что у него даже мелькнула мысль и впрямь изготовить для себя такую статую, когда он взойдет на престол.

Внезапно Стефано засмеялся сухим смехом, напоминавшим скрежет камня о камень.

– А что будет с этой обнаженной статуей, когда Гариан перестанет быть королем?

– Это маловероятно, – ровным тоном возразил Албанус.

Лишь теперь Стефано вздрогнул, словно осознав, что случайно выболтал свои сокровенные мысли.

– Разумеется, разумеется. – Он посмурнел и сдвинул густые брови. – Но с какой стати мне браться за этот заказ, после того как я целую ночь провел взаперти в твоих подвалах?

– Досадная ошибка, за которую я приношу извинения. Возможно, тысячи золотых монет будет достаточно?

– Золото меня не интересует, – презрительно ответил скульптор.

– Но эти деньги можно будет раздать бедным, – продолжил Албанус. – Я много слышал о том, сколько добра ты делаешь в Адских Вратах. – Лицо Стефано не смягчилось, но хищнолицый вельможа уже понял, как сможет достичь цели. Его голос понизился до завораживающего шепота. – Подумай, сколько добра ты сможешь принести, имея тысячу золотых монет. Подумай, как будут смотреть на тебя твои друзья, когда ты станешь раздавать эти деньги нищим. Готов поручиться, что никто из них никогда не отдал нуждающимся и сотой доли того, что ты. – Стефано медленно кивнул, уставившись в стену, словно все эти картины разворачивались перед ним вживую. – Как станут они восхвалять тебя и следовать по пятам со своими славословиями... Сколь велик будешь ты в их глазах! – И Албанус выжидающе замолчал.

Стефано расправил плечи и словно бы сделался выше ростом. Внезапно он встряхнулся и издал смущенный смешок.

– Несомненно, много добра можно сделать, имея столько золота. Я мог бы помочь всем, кто нуждается в этом.

– Ну, конечно, – усмехнулся горбоносый вельможа. Затем голос его зазвучал резче: – Это должен быть неожиданный подарок для Гариана. Вот почему никто не должен знать, что ты здесь. Тебе будут приносить еду и питье, приводить женщин, если ты пожелаешь. Днем можешь гулять по саду, но не забудь об осторожности. А теперь берись за работу, ибо время дорого.

Выйдя наружу, Албанус остановился, чтобы перевести дух. Его сотрясала дрожь. Справа и слева стояли стражники с мечами наголо, охранявшие дверь. Вельможу мутило от злобы и отвращения. Ему пришлось разговаривать с этим Стефано почти как с равным!.. Он с трудом выдержал это.

Но Албанус знал, что подобных людей, к несчастью, нельзя заставить работать с помощью угроз или пыток. В противном случае, работа неизбежно будет испорчена. Ему уже случалось в этом убедиться.

Кто-то почтительно тронул вельможу за рукав. Албанус напрягся и с рычанием оскалился. Раб, осмелившийся дотронуться до господина, съежился, опасаясь поднять взор.

– Прошу простить меня, повелитель, но снаружи ждет вельможный Вегенций. Он очень взволнован и просит тебя придти.

Оттолкнув раба в сторону, Албанус широким шагом направился в приемную. Весь его план был рассчитан до малейших деталей. Если неожиданный гость хоть что-то напортит, он оскопит его собственноручно!