Здоровяк киммериец ткнул в его сторону кончиком меча.

– Так, а теперь скажи мне...

Но в этот самый миг дверь таверны распахнулась, и внутрь хлынули городские стражники, которых было не меньше дюжины, и каждый держал в руке меч. Первый указал на Конана:

– Вот он!

И все стражники ринулись вперед, расталкивая зевак и второпях переворачивая столы.

– Кром! – пробормотал Конан. Похоже, они не собирались даже спрашивать, кто был зачинщиком драки, и с чего все началось. Спрыгнув на узкое возвышение, он устремился к той двери, за которой исчезли танцовщицы, но она оказалась заперта.

– Взять! – взвыл один из стражников. – Убейте его!

Расталкивая завсегдатаев таверны, которые искали хоть малейшего шанса унести отсюда ноги, стражники бросились к возвышению. Конан торопливо отступил и всем телом обрушился на хлипкую деревянную дверь. Во все стороны полетели щепки. Дверь разлетелась вдребезги, и варвар оказался в узком коридоре, где столпились танцовщицы, тотчас поднявшие отчаянный визг. В конце коридора северянин разглядел дверь, ведущую на улицу. Растолкав полуголых красоток, он вскоре оказался у выхода. Там, внезапно остановившись, он обернулся со зверским лицом и взревел, потрясая мечом над головой. В панике танцовщицы ринулись обратно в общую залу. С той стороны донесся яростный рык: это стражники, гнавшиеся за Конаном, напрочь застряли в толпе перепуганных до потери памяти женщин.

«Это немного их задержит, – подумал Конан. – Хотя бы на какое-то время...»

Вложив меч в ножны, он поспешил выйти на улочку за таверной. Проулок был таким узким, что здесь не разминулись бы и двое мужчин. Он извивался, как змея, и весь пропах помоями. Наугад выбрав направление, варвар двинулся сквозь жужжащий рой мух.

Но едва лишь он добрался до первого поворота, как сзади послышался вопль:

– Вот он!

Киммериец торопливо обернулся через плечо: стражники уже выбирались в проулок.

– Похоже, боги и впрямь отвернулись от меня, – решил северянин. – Где это видано, чтобы стражники в Бельверусе вздумали столь рьяно исполнять свой долг?

Он был уверен, что здесь таких уже не осталось. Может, разозлились из-за танцовщиц?.. Как бы то ни было, но отряд черноплащников со всех ног устремился за варваром, крича и поскальзываясь в грязи.

Конан также бросился бежать, с трудом удерживая равновесие. Повороты были крутые, и он то и дело задевал плечами углы, сбивая последнюю штукатурку с обшарпанных заплесневелых стен. Его путь пересекла другая, такая же извилистая улочка, и он, не раздумывая, свернул туда. Еще один проулок, похожий скорее на узкий лаз между стенами... Конан устремился в него. За спиной послышались проклятья и ругань преследователей.

Уже на бегу варвар убедился, что угодил в настоящий лабиринт – путаницу древних ходов и выходов, терявшуюся в стороне от обычных улиц. Здания здесь готовы были в любой момент обрушиться, заваливая улицы грудами мусора. Некогда эти дома строились одноэтажными, но с годами требовались новые помещения, и поскольку в стороны расширяться было некуда, начали возводить одна над другой бесконечные надстройки, так что теперь все это напоминало непонятно на чем держащуюся груду оштукатуренных коробок, крытых серой черепицей.

Вот здесь ему и пришлось удирать от преследователей, словно лисице от гончих псов. Если повезет, он сумеет выбраться отсюда прежде, чем его схватят. Но, похоже, его удача на сегодня совсем прокисла... Правда, был и еще один выход, – как раз подходящий для уроженца заледеневших хребтов и скал Киммерии...

Резким прыжком бросив тело вверх, Конан сумел ухватиться за край крыши, подтянулся и ничком лег на сланцевую черепицу. Вопли и ругань стражников послышались ближе. Вот они уже зазвучали прямо под ним, а затем начали удаляться...

– Он там, наверху! – раздался вдруг чей-то крик. – Я вижу ногу!..

– Клянусь потрохами Эрлика! – не сдержался Конан. Похоже, его удача не просто скисла, она напрочь сгнила.

Стражники принялись карабкаться на крышу. Не теряя времени даром, киммериец пробежал по черепице, взобрался на соседнюю постройку, пронесся через нее и спрыгнул вниз. Но тут черепица захрустела под ногами, и воин провалился внутрь дома.

Оглушенный, северянин с трудом выпрямился среди груды осколков черепицы. Ого, да он здесь не один! У дальней стены, в тени стоял мужчина в дорогом синем плаще без всяких украшений. Лица его было не разглядеть в полумраке. От изумления он выругался не хуже последнего оборванца из трущоб. Его напарник с лицом, испещренным оспинами, и короткой кудрявой бородкой, в изумлении воззрился на Конана.

Однако все внимание варвара было устремлено на третьего мужчину в сером плаще, накинутом поверх алой туники. Все в его внешности – хищное лицо, черные, как обсидиан, глаза, темные волосы, тронутые сединой на висках, – говорило о том, что этот человек рожден для власти. И тут же незнакомец коротко приказал:

– Убейте его!

«Кром! – невольно подумалось северянину. – Что сегодня за день такой? Все вокруг так жаждут его смерти...»

Рябой взялся за меч.

– Вот он, провалился сюда!.. – неожиданно донеслось сверху. Люди в комнате застыли, и лишь у рябого подергивалась щека.

– Там в крыше дыра! Тот, кто первым пустит ему кровь, получит серебряную монету!

Мрачный, словно сама смерть, человек в алой тунике и сером плаще вскинул руку, словно намереваясь нанести Конану удар, – хотя сам стоял при этом на другом конце просторной комнаты. Сверху послышался шум – это стражники спрыгивали на крышу.

– Нет времени, – проворчал горбоносый. Развернувшись, он с достоинством вышел из комнаты, и его спутники тут же исчезли следом.

Конану отнюдь не хотелось ни дожидаться стражников, ни следовать за этой троицей. По счастью, взор его зацепился за какую-то старую тряпку, висевшую на стене подобно гобелену. Похоже, за ней что-то есть! Конан отдернул полотнище... И правда, там оказалась дверь! А за дверью – еще одна комната, пыльная и совершенно пустая. Но там обнаружилась другая дверь, а за ней – прихожая. В тот самый миг, когда Конан прикрывал за собой эту последнюю дверь, стражники со стуком и грохотом начали прыгать в дом сквозь дыру в крыше.

Как ни удивительно, коридор вывел Конана не обратно в лабиринт узких проходов, а на совершенно обычную улицу. Здесь царила пустота, если не считать какой-то дебелой старухи, которая, приоткрыв дверь, зазывно улыбнулась северянину. Во рту у нее недоставало большей части зубов. Внутренне содрогнувшись, Конан поспешил прочь.

Едва он вернулся на постоялый двор, первым, кого увидел киммериец, оказался Ордо, мрачно уставившийся в кружку с вином. Конан опустился на табурет напротив приятеля.

– Ордо, это ты прислал мальчишку сообщить, что хочешь встретиться со мной в «Полной Луне»?

– Что? Да у меня и в мыслях такого не было. – Не поднимая взора от кружки, Ордо тряхнул головой. – Послушай, киммериец, может, хоть ты мне что-нибудь объяснишь? Ты что-нибудь смыслишь в женщинах? Ты только представь, прихожу я на постоялый двор, говорю Керине, что у нее самые красивые глазки во всем Бельверусе, а в ответ получаю оплеуху, и еще она обижается, что якобы я считаю, будто у нее грудь слишком маленькая... – Ордо скорбно вздохнул. – А теперь она и вовсе не желает со мной разговаривать.

– Полагаю, я смогу тебе кое-что объяснить, – заявил Конан и вполголоса рассказал о послании, якобы полученном от одноглазого, а затем и обо всем остальном, что произошло в «Полной Луне». Ордо понял его с полуслова.

– Они явно гоняются за тобой, кто бы эти «они» ни были. Коли кофийским головорезам не удалось с тобой расправиться, то на тебя натравили стражников.

– Это верно, – подтвердил Конан. – Когда городская стража начала с таким упорством меня преследовать, я сразу догадался, что кто-то заплатил им за это. Но я по-прежнему не могу представить, кому перешел дорожку.

Ордо повозил пальцем в лужице вина, размазывая его по столешнице.