Как всегда, доклад, полученный от секретаря при коннице, был малоутешителен. Массово умирали кони, в обязанность наместников всех провинций империи вменялось находить замену и доставлять ее в различные отдаленные центры, откуда их потом направляли в армию. Но ввиду того, что связь с подобными центрами до сих пор не восстановили и новых лошадей не было, обеспокоенность секретаря при коннице росла, и он предложил изымать их у местного населения.
— Если только подходящие для войны кони еще не угодили в котел, — мрачно пошутил Гефестион.
Во главе этой группы армии стоял Гефестион. Но, будучи царским грамматевсом, Евмен имел собственный чиновничий аппарат, который вел дела параллельно с армейским командованием. К каждому основному подразделению армии — к пехоте, коннице, наемным отрядам и многим другим — грек прикрепил одного из своих грамматевсов-помощников, у которого в подчинении были эпископы[20], выполняющие большую часть работы по сбору детальных данных. Евмен гордился тем, что у него всегда были точные и своевременные сведения. Это было довольно значительным достижением, когда состоишь на службе у македонцев, большинство из которых, даже аристократы, не умели читать и считать.
Но Евмен был хорошо подготовлен к такой службе. Он был старше почти всех приближенных к царю и находился при дворе еще со времен правления Филиппа, отца Александра.
Филипп захватил власть над Македонией за три года до рождения своего наследника. В те дни царство представляло собой шаткий союз враждующих между собой княжеств, объединившихся пред лицом угрозы, которую представляли для них племена варваров на севере и города-государства лукавых греков на юге. Вскоре после восхождения на трон Филиппа северные племена были покорены. Противостояние с греками было неизбежно. И когда пришло время битвы, Филипп явил всему миру свое военное новшество — хорошо вышколенные, высокоманевренные отряды конницы, имя которым гетайры. Эти воины в сражении насквозь прошли медленно движущуюся пехоту, греческих гоплитов.
Евмен был гражданином греческого города Кардии, и понимал, что греки никогда не потерпят над собой варвара-завоевателя. Но во времена, когда цивилизация ютилась на немногочисленных островках посреди огромных морей варварства и неизвестности, те из эллинов, кто лучше разбирался в политике, видели для Греции в сильной Македонии защиту от большего зла. Они подогревали стремления Филиппа завоевать огромную Персидскую империю, якобы потому, что хотели отомстить персам за зверства, которые те творили в эллинских городах во время греко-персидских войн. К тому же воспитанием сына македонского царя занимались греческие наставники, среди которых был знаменитый Аристотель, ученик Платона. Этим эллины снискали себе еще большее расположение Филиппа.
Филипп был убит, когда приготовления к великому походу против Персии шли полным ходом.
Новому царю было тогда двадцать, но он, не колеблясь, взялся продолжить дело отца. Несколько быстрых и удачных походов укрепили его позиции в Македонии и Греции. Затем он обратил свое внимание на добычу, которая сумела ускользнуть из рук Филиппа. Персидская империя раскинулась от Турции в границах двадцатого века до Египта и Пакистана, и ее правитель был в состоянии собрать войско, численность которого могла равняться миллиону воинов. Но после шести лет жестокой и блестящей кампании Александр все-таки взошел на трон в Персеполе.
Но этот царь хотел не просто завоевывать, но и править. Он стремился распространить греческую культуру во всех своих владениях в Азии, для чего строил или перестраивал города в империи по греческому образцу. Еще он хотел (более сомнительная идея) сделать едиными все находящиеся под его правлением совершенно разные по своей культуре и обычаям народы. Для этого Александр ввел при дворе персидские одежды и манеры и поверг своих людей в ужас, когда на их глазах поцеловал евнуха Багоаса в губы.
Карьера Евмена шла в гору вместе с победами Александра. Своей деловитостью, умом и проницательностью в государственных вопросах он завоевал себе безграничное доверие царя. Но и обязанности у грека увеличивались по мере разрастания македонской империи. Грамматевсу стало казаться, что он несет на своих плечах целый мир.
Но империи Александру было недостаточно. Покорив Персию, он направил свою закаленную в битвах армию, все пятьдесят тысяч воинов, на юг и запад, в богатые и загадочные земли Индии. Бесконечно долго они шли на восток через неизвестную и неизученную страну, направляясь к побережью, за которым, по мнению императора, был лишь океан, омывающий весь мир. Страна была необычной: в ее реках водились крокодилы, ее леса кишели гигантскими змеями, и ходили разговоры об империях, о которых раньше никто и не слышал. Но Александр не повернет назад.
Почему он продолжал двигаться вперед? Кто-то говорил, что он — бог в смертной плоти, а деяния богов всегда превосходят деяния смертных. Некоторые думали, что он подражает подвигам великого Ахиллеса. Среди объяснений нашлось место и любопытству: человек, наставником которого был Аристотель, не мог не испытывать огромного желания познать мир. Но Евмен подозревал, что ответ куда проще. Александр был творением своего знаменитого отца, поэтому не было ничего удивительного в том, что он стремился превзойти его достижения и доказать самому себе, что он более великий человек, чем Филипп.
В конце концов уставшие от многолетнего похода солдаты взбунтовались, и даже равный богам царь не мог продолжать задуманное. Евмен считал, что мужество этих людей достойно восхищения. Хватит так хватит. Будет большим достижением, если они сумеют удержать то, что уже находится у них в руках.
Более того, в глубине своего изощренного ума эллин потихоньку искал выгоды для себя. При дворе у него всегда хватало соперников: презрение македонцев к грекам вообще, к заслугам Евмена, добытым благодаря уму грамматевса, в частности, а также обычай воинов высмеивать каких-то там «писцов» — этого было достаточно, чтобы нажить множество врагов. Например, Гефестион был известен своей пресловутой ревностью ко всем, кто пользовался расположением его любимого. Часто противоречия между приближенными Александра заканчивались фатально. Но Евмену удавалось выживать, и у него были и собственные цели. Теперь, когда внимание царя перешло от полей сражения к вопросам политического и экономического укрепления империи, потребность в талантах Евмена, менее пригодных для ведения войны, могла существенно увеличиться, и эллин намеревался ими разумно распорядиться, чтобы занять должность выше простого секретаря.
После столь неожиданного поворота событий у царя оставался нереализованным еще один замысел. Глубоко в лесах Индии он построил огромный флот, который должен был отправиться вниз по течению Инда, а потом вдоль побережья Персидского залива, чтобы, таким образом, открыть новый торговый путь, который в будущем мог бы объединить его империю. Для этого он разделил армию: Гефестиону было поручено увести флот, обоз и трофейных царских слонов в устье дельты. Евмен же со своими людьми отправлялся с флотом. Сам Александр остался в лесах, чтобы вести войну против мятежных племен, живших в той индийской провинции.
Все шло хорошо, пока правитель не схлестнулся с народом, называвшим себя малла, и не осадил их крепость Мултан. Александр, со свойственным ему бесстрашием, лично повел своих воинов в атаку, из-за чего и получил стрелу в грудь. В последнем послании, которое получил Гефестион, говорилось, что раненого царя пришлось погрузить на корабль и отправить вниз по реке к флоту, тогда как армия последует за ним позже.
С момента получения этих вестей прошло уже несколько дней, и стало казаться, что завоевавшая весь мир армия буквально испарилась. Тут еще на небе стали появляться невероятно странные знамения: некоторые утверждали, что видели, как само небо пошатнулось и оказалось на другой стороне. Такие невообразимые знаки могли говорить только о великих и ужасных потрясениях. И что же это могли быть за потери, как не смерть божественного царя? Евмен привык полагаться на твердые факты, а не на количество дурных знамений, но ему было тяжело толковать такие вести, вернее, их отсутствие, поэтому беспокойство грамматевса неуклонно возрастало.
