Евмен быстро понял, к чему он клонит.

— В таком случае нам следует ими разумно распорядиться, — сказал он.

— Вот именно, — рявкнул Кейси. — Хорошо. Раз уж нам больше нечего от вас скрывать, предлагаю использовать современное оружие так, чтобы первая атака врага захлебнулась.

— Да, — согласился Абдикадир. — Светошумовыми гранатами мы напугаем их лошадей… да и самих воинов, если они не знают, что такое огнестрельное оружие.

— Но с ними Сейбл, — напомнила им Байсеза. — Нам неизвестно, какое оружие могло находиться с ней на борту «Союза»… пара пистолетов — уж точно.

— С ними она долго не повоюет, — сказал Кейси.

— Конечно. Но если она заодно с монголами, то вполне могла научить их не бояться выстрелов. К тому же ее готовили в наше время. Не следует упускать из виду вероятность того, что враг может иметь представление о наших возможных действиях.

— Черт, — выругался Кейси, — я об этом как-то не подумал.

— Хорошо, — сказал капитан Гроув. — Кейси, что еще ты можешь предложить?

— Готовиться к стрельбе в городе.

Вместе с Гроувом он коротко обрисовал Евмену свою идею: как определить наиболее вероятные места прорыва противника, как расположить на его пути огневые позиции. Они пояснили и прочие тонкости ведения городских боев будущего.

— Мы научим нескольких ваших солдат обращаться с Калашниковым, — обратился он к Гроуву. — Самое главное — беречь патроны, не стрелять, пока точно не будешь видеть противника… Если мы заманим их в город, то, вероятно, сможем замочить значительную часть их сил.

В очередной раз Евмен явил им свою проницательность.

— Но тогда Вавилон будет разрушен, — сказал он.

Кейси пожал плечами.

— Победа в этой войне достанется недешево. А если мы проиграем, то Вавилон все равно погибнет.

— Прибережем такую тактику на крайний случай, — сказал царский грамматевс. — Может, есть еще что-то, что мы могли бы сделать?

— Но ведь мы привезли с собой из будущего не только оружие, но и знания, — присоединилась к ним Байсеза. — Мы могли бы предложить оружие, которое можно изготовить из имеющихся у нас под рукой ресурсов.

— Есть задумки, Биз? — спросил Кейси.

— Я видела детали катапульт и осадных орудий македонцев. Возможно, нам удастся их улучшить. А греческий огонь? Разве он не был своего рода прародителем напалма? Думаю, понадобится лишь сырая нефть и негашеная известь.

Несколько минут они обсуждали ее предложение, но Евмен их перебил:

— Я лишь смутно могу себе представить то, о чем вы говорите, но боюсь, что времени, чтобы воплотить эти идеи в жизнь, у нас все равно нет.

— Я, кажется, знаю, что могло бы нам помочь, и много времени на это не понадобится, — пробормотал Абдикадир.

— Что? — спросила Байсеза.

— Стремена, — он быстро обрисовал греку устройство стремян. — Представляют собой упоры для ног, которые крепятся кожаными лентами к…

Когда Евмен понял, что это изделие, которое можно было быстро и просто изготовить, позволяет увеличить маневренность конницы, то стал проявлять заинтересованность в идее пуштуна.

— Но наши гетайры бережно относятся к своим традициям, поэтому будут противиться всему новому.

— А вот монголы стремена используют, — подчеркнул Абдикадир.

На повестке дня стояло еще много вопросов, а времени было мало. Совет начал расходиться.

Байсеза отвела Абдикадира и Кейси в сторонку.

— Вы действительно считаете, что сражения не избежать? — спросила она.

— Ага, — ответил Кейси. — Мирное разрешение конфликтов, которое представляет собой альтернативу войне, зиждется на готовности всех заинтересованных сторон пойти на уступки. У этих парней из железного века еще не было возможности насладиться двухтысячелетним кровопролитием, плюс-минус несколько Хиросим и Лахоров, чтобы понять: иногда просто необходимо пойти на уступки. Для них война — единственное решение споров.

Байсеза пристально на него посмотрела.

— Не ожидала услышать от тебя столь глубокомысленное суждение, Кейси.

— Да ладно тебе, — сказал он и тут же вернулся к своей прежней глуповатой манере вести себя, начав хихикать и потирать руки. — Но ведь это к тому же весело. Конечно, мы здесь глубоко вляпались. Но только представьте себе: Александр Великий против Чингисхана! Интересно, сколько бы содрали с нас телеканалы за возможность транслировать этот поединок.

Байсеза поняла, что он имеет в виду. Ее тоже готовили как солдата. Внутри нее смешались страх перед боем и желание, чтобы ничего не произошло и она могла просто пойти домой. Но надеждам на мир не суждено было сбыться.

Разговаривая, споря и планируя что-то, они покинули тронную залу.

Колю сутки продержали в темноте, после чего отвели к Йэ-лю. Со связанными за спиной руками с помощью веревки из конских волос его привели в юрту и бросили на землю перед советником.

Криволапов не хотел, чтобы его подвергли пыткам, поэтому стал быстро рассказывать Йэ-лю о том, что сделал, как можно подробнее. Когда он закончил, кидани покинул юрту.

Над ним появилось лицо Сейбл.

— Зря ты это сделал, Коль, — сказала она. — Монголы понимают важность информации. Ты же сам мог в этом убедиться. На примере Бишкека. По сравнению с этим даже нападение на самого Чингисхана считалось бы менее тяжким преступлением.

— Можно мне воды? — прошептал он.

Он ничего не пил с того дня, когда его раскрыли.

— Ты же понимаешь, что наказание за твое преступление может быть только одно, — проигнорировала его просьбу Сейбл. — Я пыталась облегчить твою участь, сказала, что ты — принц, принц с Небес. Они будут снисходительными к тебе и не прольют твою благородную кровь…

Хотя в горле у него давно пересохло, все же Коля смог плюнуть ей в лицо. Сейбл поднялась и стала смеяться над ним. Это было последнее, что он видел в своей жизни.

С по-прежнему связанными за спиной руками его вывели из юрты. Четыре могучих воина повалили его на землю и стали держать за руки и ноги. Затем из соседней юрты вышел офицер, на руках у которого были надеты толстые перчатки. Перед собой он нес глиняную чашку. Оказалось, что в ней было расплавленное серебро. Монголы стали вливать горячий металл ему в один глаз, потом — во второй; в одно ухо, потом — во второе.

После этого он почувствовал, как его подняли, куда-то отнесли и бросили в наполненную мягкой сырой землей яму. Он не мог слышать ни того, как у него над головой они заколачивают гвозди в доски настила юрты, ни собственных криков.

Александр сразу установил для своих воинов суровый режим подготовки к возможному сражению. В основном в него вошли традиционные для македонского войска методы: долгие марш-броски, бег с утяжелением и рукопашный бой.

Были и попытки внедрить британских солдат в ряды македонской армии. После нескольких проб стало ясно, что никто из солдат британской конницы, как и из индийской, не способен сравниться в искусстве верховой езды с конницей Александра. Зато пехотинцы и сипаи были приняты в святая святых македонской пехоты — в ряды педзетайров. Языковой барьер и культурные различия делали выработку общих команд почти невозможной, поэтому британцев учили понимать основные командные сигналы македонских труб.

Освоение конницей нововведения Абдикадира шло очень быстро, хотя, как и предсказывал Евмен, первые попытки заставить македонских всадников ездить верхом со стременами были смехотворными. Конница гетайров, самый привилегированный полк в армии Александра, набиралась из молодых сынов македонской знати. Царь щеголял в форме, сделанной по образцу той, которую носили в этом полку. Поэтому в первый раз, когда им предложили стремена, гордые гетайры просто обрезали свисающие кожаные дополнения своими кривыми саблями.

Понадобилось сажать солдата индийской конницы на приземистого македонского скакуна, чтобы наглядно, хоть и неумело, продемонстрировать, как хорошо тот управляется даже с незнакомой лошадью. После этого, а также после серьезного нагоняя от царя, тренировки начались по-настоящему.