— Эй, вы целы? — ожила моя рация.
— Жив-жив, — мне казалось, что кричу, на самом же деле губы едва шевелились.
— За что вы держитесь? Стена голая.
— Рука в трещине застряла!
— Как же мне вас вытащить? И они тут рядом…
— Лезут?
— Нет, ждут. Но увидят вас и полезут. Где ваш лучемет?
— Упал.
— Жаль — мы могли бы ступени выжечь, — он замолчал, я этого не перенес: — Вытащите меня отсюда, не молчите!
— Если бы я знал как! Кто вас сюда звал?
— Это мы потом выясним. Слушайте, у меня в ранце есть альпинистская жига. Если бы передать ее вам, вы бы меня в два счета…
— Это верно, но как передать? Очень уж вы далеко, метров двадцать будет…
— Надо подумать. А почему «бурши» не лезут?
— Кто? Ах эти. Не чуют вас за гребнем, вы для них пропали. Но они в конце концов проверят.
— А почему они в вас не стреляют?
— Я действую на них успокаивающе. Что же делать?
— Слушайте, я прижат лицом к стене. Но правая рука у меня свободна, я могу отстегнуть ранец, но тогда он упадет.
— А тяжелый у вас ранец?
— Не очень. По-земному, килограмма два.
— А у меня, знаете ли, пистолет на такой пружине, к руке привязан. Если я его брошу вниз, то он, может, и долетит до вас. Вам нужно поймать его, закрепить на лямке ранца…
— Старик, ты гений! Пистолет свой ты наверняка потеряешь. Но я тебе десять новых достану! Бросай!
— Лови! — что-то пронеслось мимо меня вниз, потом с такой же скоростью вверх. — Промазал!
— Да свети на меня своей фарой, я же не вижу! И подожди, я перевернусь.
Чувствуя, как рука хрустнула в плече, я перевернулся на спину и стал смотреть вверх.
Крошечный черный пистолетик несколько раз пролетал у меня перед носом, прежде чем я поймал его.
— Подожди, не дергай.
Я снова перевернулся лицом к стене, вложил пистолет в магнитный зажим, отстегнул лямки. Плечам стало легче.
— Он у меня!
— Прекрасно! С жигой ты умеешь обращаться?
— Умею, умею.
— Не торопись, я суеверен. Закрепи хорошенько.
Я увидел вспышки: он загонял жигу в камень. Похоже, что все делается правильно. Неужели повезло? Мягкие крюки жиги взяли меня под мышки и потянули вверх. Рука со скрипом вывернулась из трещины, я опасался за герметичность скафандра, но все обошлось.
— Не поднимайся, а то заметят, — прошептал незнакомец, когда я перевалился за спасительную кромку.
— Ну, старина, ты спас меня, проси чего хочешь. Меня зовут Волк, а тебя?
— Красная Шапочка. Нужно еще выбраться отсюда. Ты можешь ползти?
— Могу. Правда, рука болит, но могу.
— Тогда ползи по кромке. А я пойду рядом, на меня они не реагируют. Я за жигу потащу тебя.
— А куда ползти?
— К концу гряды, а там — бросок метров сто до скалы. И за скалой долина и моя станция. Там они тебя не возьмут.
Мы так и сделали, я полз, он шел, подтаскивая меня за жигу.
— Слышь, старина, как они там?
— Двое следуют за нами. А остальные ждут на месте. Десятка два набралось.
— А почему они тебя не срежут, Красная Шапочка?
— Они на меня не нападают.
— Почему?
— Все дело в отношении. Вот и конец гряды. Ноги, надеюсь, в порядке?
— Подожди, дай отдышаться. А стрелять они не будут?
— Пока я рядом — нет. Догнать постараются, а стрелять — нет. Я побегу чуть сзади. Ну, вперед!
Краем глаза я заметил, что два «бурша» бросились за нами. Как противно скрипит у них песок под колесами! Или под ногами? Незнакомец чуть отстал, скрип стал тише. Я оглянулся и увидел, что он их останавливает, застыв поперек дороги и подняв предостерегающе руки вверх. Они тормозят. Ну и Красная Шапочка! Вот он меня снова догоняет, бежим рядом, «бурши» едут. Черная скала, он снова отстает…
Станция! Я влетаю вверх по лестнице, потом он, дверь захлопывается. Спасен, спасен, Степной Волк!
Приведя себя в порядок, приняв душ, я пришел в кают-компанию, и каково было мое удивление: за столом одиноко сидел и ждал меня — старик! Как же он тащил меня? Правда, был он плечистый, что называется породистый.
— Как же зовут моего спасителя?
— Зовут меня Онегов. А тебя — Волк? — спросил он усталым голосом.
— Ребята прозвали меня Степным Волком. Я пилот Второй космической.
— Прекрасно! И документы у тебя есть?
Я отдал ему удостоверение пилота. Он стал разглядывать: — Садись, угощайся.
Только сейчас я заметил накрытый стол и направился к нему: — А ты, старина?
— Я очень устал и не хочу есть. Можешь налить себе вина.
— А эти, «бурши», где они сейчас?
— Бродят вокруг станции. Пока не успокоятся, не уйдут. Кстати, звать их цёреры!
— А ты откуда знаешь? Они тебе сами сказали? Ну ладно, старина, не сердись. Я закушу, с твоего разрешения!
Я уютно расположился за столом. Старик нацепил очки на нос и стал что-то писать, заглядывая в мое удостоверение.
— Кстати, должен тебя поблагодарить, оживитель у тебя работает прекрасно. Плечо почти не болит, а был вывих.
— Да, я потребовал себе самый лучший! Не проходит и недели, чтобы не приходилось в него засовывать очередного охотника.
— Ты это серьезно?
— Вполне. Падают в трещины, травятся в «болоте», застревают в куче мусора. Но ты, Волк, меня поразил, так сиганул — и прямо в пропасть!
— А что ты там пишешь?
— Составляю на тебя акт.
— Какой акт?
— На браконьерство. Ты аде стрелял в цереров!
— Но они же роботы. Своими глазами видел: спина склепана из кусков железа!
— А вот посмотри-ка.
На стене висел рисунок, довольно грубый, но выразительный. На нем красовалось существо, отдаленно напоминающее одногорбого верблюда уменьшенных размеров, с длинной унылой шеей и массивными ногами.
— Нет, не может быть. У них — стальной панцирь, большая масса…
— Просто они цепляют на себя все, что подвернется, инстинктивно, для защиты. А подворачивается чаще всего какой-нибудь кусок железа. Что ты удивляешься? Они веками живут в условиях всепланетной свалки. Титановую или керамическую обшивку ускорителей очень уважают…
— Но они стреляли в меня из лазера…
— Ха! Стреляли? А вот смотри, — старик встал, взял из угла и передал мне стальную пластину, отполированную до блеска. — Они очень довольны, когда я на них это цепляю. Ты сам в себя стрелял!
— Да, гениально просто, — только сейчас я заметил, что всюду по станции валяются эти пластины в разной степени полировки. — Отражают почти все виды излучений. Разве что гранатометом… Но кто в меня из плазменного пистолета стрелял?
— Я стрелял, под ноги. Хотел предупредить — они тебя окружали. Но ты проявил удивительную прыть!
— Они гнали меня по всем правилам!
— Просто они собираются все вместе, когда кому-либо из них грозит опасность. У них сильно развита взаимовыручка и есть что-то вроде телепатии. Меня они считают своим, приняли в стаю, так сказать. Мирные существа!
— Существа? А вердикт на них есть?
— Нет, так будет. Он имеет обратную силу.
— Что-то не слышал, что на Церере есть станция охраны.
— Ты находишься на станции охраны, я инспектор на общественных началах.
— Ах, на общественных!
— Ты не волнуйся, я оформлю акт. Чтобы лишить тебя пилотских прав, его хватит.
— Но я же не знал, что это не роботы!
— А ты бы сначала узнал, а потом стрелял!
— Ну и логика у тебя, знакомая! Кто ты по профессии, Шапочка?
— Я был координатором.
— Ах вот оно что! А сейчас коротаешь вечера, полируя железные зеркала? Послушай, старина, но не затем же ты меня спас, чтобы лишить пилотских прав? У меня больше ничего нет, и меня теперь никогда не выпустят во Внеземелье. Давай договоримся!
— А ты бы раньше об этом подумал, перед охотой, Волк!
Старик снова взялся за ручку, а я задумался. Дело безнадежное, старик фанатик. Пустяк, а визы лишусь, вот что обидно! Но я чувствовал, что какой-то проблеск есть. Нужно вспомнить.
— Слушай, Шапочка, а откуда я помню твою фамилию?
