Через сад я прошел к себе. Конечно, мне не терпелось прочесть, что же написала Ахура. Как и следовало ожидать, я нашел в записке лишь несколько слов: «В полдень у голубого пруда». «Голубым» именовался находившийся в самом дальнем конце дворцового сада небольшой пруд, окруженный бордюром из лазурита. В полдень Марйеб обычно отправлялся в одиночестве в загородный храм Нуна. Он совершал эти поездки несколько раз в неделю, должно быть, это было как-то связано с теми магическими знаниями, которые он получил от отца и всячески совершенствовал. Я знал, что завтра он как раз собирается ехать.

Разумеется, в полдень я ждал Ахуру у голубого пруда. Я пришел раньше часа, указанного ею. Но, подходя к пруду, увидел ее изящную фигурку. Я даже подосадовал на себя, мне очень хотелось прийти раньше, а получилось, будто я заставил ее ждать. Она стояла лицом ко мне. Она тревожно и робко вглядывалась в пальмовую аллею, она несомненно ждала меня. Мне это казалось странным. Невольно я сдерживал порыв безудержной радости, рвавшейся из глубины моей исстрадавшейся души.

Мы приветствовали друг друга. Оба мы волновались. Ахура предложила мне погулять по саду. Я молча склонил голову. Медленно, не касаясь друг друга, мы двинулись по аллее. Я чувствовал, что не могу говорить.

— Бата, — обратилась ко мне Ахура своим нежным голосом, — я хочу открыть тебе одну тайну. Я хотела было сказать, что сделаю это потому, что считаю тебя моим другом, но я не хочу лгать. Я сделаю это, потому что знаю, что ты все еще любишь меня.

Я кивнул.

Я всегда различал в ее характере, в ее сокровенной сути нечто странное и таинственное. А вот различал ли это Марйеб? Впрочем, конечно, различал, он был достаточно умен и тонок для того, чтобы различать. Но вот не пугало ли, не отвращало ли его то, что приводило меня в восхищение?

Вот о чем рассказала мне Ахура.

С недавних пор ее начали посещать странные мысли. Ей вдруг стало казаться, что одной лишь ее любви к Ми недостаточно для того, чтобы осмыслить ее существование. Она сама не понимала, чего же ей хочется. Ни пиры, ни прогулки по реке, ни беседы с Ми, полные нежности и остроумия, не приносили удовлетворения. То же происходило и с телесной их близостью (говоря мне об этом, она покраснела). Ахура и прежде не пренебрегала изучением древних папирусов. Часто перечитывала она таинственные и глубокие стихи из «Книги мертвых», а пока мы с Марйебом путешествовали, увлеклась лекарским искусством, многое узнала, училась у сведущей в искусстве врачевания жрицы богини Таурт, покровительницы материнства. Теперь она возобновила прекращенные было после свадьбы занятия. Но и это не приносило удовлетворения. В голову приходили странные, неведомые ей прежде мысли о возможности некоего абсолютного сладостного Познания, Познания, которое дается не целодневными занятиями и чтением, но нисходят мгновенно и радостно, озаряя и наполняя все твое существо…

Йенхаров подался вперед, чуть приоткрыв рот. Сет Хамвес слушал задумчиво.

— Эти странные мысли все более занимали сознание Ахуры, — продолжал Бата. — У нее появилась потребность в одиночестве. В дни поездок Марйеба в загородный храм Нуна Ахура прогуливалась по саду, выбирая самые отдаленные уголки. Так она набрела в огромном саду на голубой пруд и часто стала наведываться туда.

— Но, быть может, эти странные мысли Ахуры и были проявлением того самого проклятия, которого опасался Марйеб после смерти Атины? — осторожно спросил Сет Хамвес.

— Думаю, это так, — коротко откликнулся Бата. — Однажды в полдень, подойдя к пруду, Ахура увидела сидящую на гладком голубом камне девушку, светловолосую, в легкой белой одежде. Прежде Ахура никогда не встречала ее и теперь предположила, что это одна из многочисленных служанок матери Марйеба. Ахура подошла ближе и приветствовала девушку. Девушка мило и почтительно ответила. Ахура не стала спрашивать девушку, кто она, боясь обидеть ее. Как-то незаметно они разговорились. Незнакомка оказалась приятной и интересной собеседницей. Они уговорились встретиться вновь, и в полдень того дня, когда Марйеб поехал в храм Нуна, Ахура поспешила к пруду. Снова был чудесный разговор и снова уговорились о новой встрече. Ахура привыкла к своей приятельнице. Постепенно дошло дело до откровенности. Но, как позже подметила Ахура, девушка ничего не говорила о себе, говорила Ахура. Она рассказала девушке о своих странных мыслях. И та горячо ей посочувствовала и призналась, что с ней такое бывает. Ахура спросила, каким же образом ее приятельница избавляется от подобных мыслей. Та ответила, что ей помогает мать, старая женщина, сведущая в магии. Слово за слово, и вот уже Ахура стала просить повести ее к этой чародейке. Девушка охотно согласилась. И в следующий полдень, встретившись, как обычно, у голубого пруда, они вышли из сада через маленькую калитку. Дальше расположилось открытое пространство, а чуть поодаль — пальмовая рощица. Они увидели небольшой аккуратный домик…

Взгляд Сета Хамвеса сделался очень внимательным, он с интересом слушал Бату…

— В домике их встретила пожилая женщина. Она ласково приняла Ахуру и ничем не показала, что узнала молодую супругу сына правителя острова. Ахура поведала и ей о своих странных мыслях. Старуха велела дочери налить чистой воды в плоскую бронзовую чашу, и когда та исполнила повеление, старуха подозвала Ахуру поближе и попросила наклониться над чашей. Ахура послушалась. Несколько мгновений она видела лишь свое отражение, как это обычно бывает в гладкой воде. Затем отраженное в воде лицо странно и страшно вытянулось, скривилось, исказилось наподобие звериной морды, оскалились зубы, встали торчком уши, жирные губы растянулись в улыбке, исполненной коварства и злобы. И все же в этом чудовище Ахура узнавала себя, свои, пусть и искаженные черты. Ей стало очень страшно, но, словно неведомая сила приковала ее к воде, она не могла отвести взгляд от своего искаженного отражения. В ушах зашумело. Ахура сначала подумала, что это оттого что она стоит, наклонив голову. Но тут раздался странный шипящий голос, Ахура отчетливо расслышала слова:

— Сладостное абсолютное Познание снизойдет на тебя, как только ты развернешь свиток Познания и прочтешь слова Познания. Свиток этот далеко, в море. Муж твой может его добыть для тебя!

Ахура чувствовала, как зачаровывают ее этот голос, это ужасное отражение. Усилием воли она заставила себя распрямиться. И с испугом осознала, что стоит на берегу голубого пруда. Не было ни комнаты в домике, ни старухи и ее дочери. Ахура поняла, что ее морочили злые духи. Она побежала и, лишь увидев знакомых садовников, успокоилась. Но слова о свитке Познания запомнились и она никак не могла подавить в себе мучительное желание увидеть свиток, прочесть таинственные слова. Как ей хотелось попросить Марйеба добыть этот свиток, но она знала, чувствовала, что Марйеб откажет…

— Интересно, — тихо заговорил Сет Хамвес, — странная девушка и ее мать сказали Ахуре свои имена? То есть, это большого значения не имеет, но мне хотелось бы знать.

Йенхаров внимательно посмотрел на старшего брата.

— Да, — ответил Бата и усмехнулся. — Девушку звали Лия, а ее мать — Алама.

— Они и меня пытались сбить с пути, — сказал Сет Хамвес. — Алама — старый злой дух, а девушка, которую она выдает за свою дочь, вовсе и не дочь ей, да и не человек вовсе. Это всего лишь кошка. Злой дух Алама преображает животное в человека, потому что умеет вложить в то, что можно назвать сознанием животного, сильные человеческие чувства, оставшиеся как бы без хозяина после смерти того, кто эти чувства ощущал, испытывал. Как правило, это чувства женские. Они странным образом преобразуются в человеческом существе, возникшем из животного. Думаю, существо это искренне считает себя человеком или духом, и не подозревая о том, что оно всего лишь животное, околдованное злым духом. Мне кажется, это мое предположение верно.

Бата согласился с предположением Сета Хамвеса…

Пауль ощутил какую-то неприятную тревогу. То, что говорил Сет Хамвес, имело прямое отношение к жизни Пауля Гольдштайна, Пауль это понял. Но пока только это, ничего более…