— Да не надо вставать, — юноша сделал движение рукой и сам сел на стул.

Сет Хамвес и Йенхаров тоже уселись снова.

— Я знаю, зачем вы пришли, — сказал своим мальчишеским голосом сын старого жреца.

Сет Хамвес почувствовал, что так просто дух Марйеба не отдаст таинственный папирус. Сет не мог пока понять, каков же характер этого юноши, но уже сознавал его странным.

— Да, — осторожно начал Сет. — Мы пришли за свитком, на котором начертаны слова Познания, — он хотел было продолжить в том же духе, но тут ему пришел в голову один вопрос. Сет оставил торжественный тон и спросил просто:

— Скажи, Марйеб, неужели твой отец вот так, нимало не колеблясь, исполнил твою предсмертную волю и скрыл свиток Познания в твоей могиле?

— Колебался, конечно, — Марйеб состроил смешную гримасу. — Бата уговорил его. Бата ему рассказал, как я просил не разлучать меня с этим свитком. Ну, отец заплакал и все исполнил, как я просил.

Сет Хамвес чувствовал, что ему нужно время на размышления, он уже бранил себя за то, что не обдумал заранее разговор с духом Марйеба, не подготовился. А теперь времени не было, надо было все решать быстро и быстро говорить. И Сет Хамвес решил, что в таком случае лучше всего будет говорить прямо.

— Твой отец послал нас к тебе, чтобы мы взяли свиток. Он передаст тайну Познания в руки богов.

— Разве здесь, в этой гробнице, свиток не в безопасности? — Марйеб поморщился.

Сет Хамвес не знал, что будет дальше. Он справедливо полагал, что своим вопросом Марйеб скорее всего просто возражает отцу, которого здесь нет, а вовсе не спорит с юношей, который сидит здесь.

— Эту гробницу устроил твой отец? — спросил Сет Хамвес, чтобы выиграть время. Пока Марйеб будет отвечать, можно попробовать обдумать свои дальнейшие действия.

— Да, три гробницы. В одной погребена моя мать, — голос зазвучал мягко. — Другая предназначена для отца. И третья — вот эта.

— Но ведь сюда и вправду трудно попасть, — робко вступил в беседу Йенхаров.

Сет Хамвес искоса глянул на брата. Не хватало еще, чтобы Хари встал на сторону Марйеба.

— Да, трудно попасть нам, людям, а злым духам, вероятно, гораздо легче, — спокойно возразил Сет Хамвес.

— Сюда никто не попадет, если я не позволю, — просто заметил Марйеб.

— Мы просто исполняем волю твоего отца, потому что мы верим ему, — сказал Сет Хамвес. — Мы знаем его как человека искреннего, доброго и мудрого.

Марйеб улыбнулся.

— Но зачем тебе этот свиток, Марйеб? — вмешался Йенхаров. — Сету сделалось досадно, ему показалось, что Хари вмешивается совсем некстати.

— Ведь ты же не бог и не злой дух, — горячо продолжал Йенхаров. — Ты просто дух человека. Я знаю, что ты не можешь воспользоваться этим удивительным даром Познания, я знаю, я догадался сам. Тогда зачем?

— Я всего лишь дух человека, правда, — заговорил Марйеб как-то отрешенно и с горечью. — И ни один самый сильный злой дух, ни один светлый бог не может взять у меня свиток. Это может сделать лишь человек, обыкновенный живой человек. Мой отец это знает. Но неужели он верит в то, что вы не соблазнитесь и не прочтете магические слова? Если бы не существовало людей, свиток Познания спокойно обретался бы в руках богов, злые духи не могли бы отнять его. Но люди способны обращать во зло дары богов, и люди поддаются соблазнам злых духов, — Марйеб внезапно смолк.

— Мы можем взять свиток? — спросил Сет Хамвес, стараясь говорить как можно спокойнее.

— Не-а, — ответил Марйеб, как-то по-детски замыкаясь в себе и детски сильно помотав головой.

Сет Хамвес ощутил в себе странную решимость, решимость взрослого, немного суховатого человека, противящегося капризам балованного ребенка.

— Мы не уйдем отсюда без свитка, — твердо произнес Сет Хамвес.

Марйеб, сидя, наклонился вперед, двинул локтями и слегка ударился локтем о стену.

— Ты! Ты что? — смешно и с нарочитой досадой обратился он к стене. — Убью!

Сет Хамвес невольно вздрогнул при этих словах, хотя сразу понял, что они обращены не к нему. Должно быть, Марйеб и хотел напугать своих гостей, показать им, что он здесь хозяин, и в то же время немного поиздеваться над ними. Сет Хамвес взял себя в руки и спокойно выпрямился. Он решил не смотреть на Марйеба, но когда отвел глаза, прямо перед ним оказалась странная непонятная короткая надпись, начертанная скорописью на стене. Марйеб проследил направление его взгляда.

— Уверен, что ты ничего не поймешь, — сказал Марйеб все с той же странной ребячливостью.

— Похоже на древние иероглифы, — Сет Хамвес пригляделся. — Я мог бы разобрать эти письмена. Нужно время.

— Конечно, это иероглифы, — Марйеб засмеялся. — Только немножко переделанные. Это я придумал, когда был маленький, чтобы никто не мог понять, о чем я пишу. Вот, смотри, — он стал объяснять Сету, по какому принципу созданы эти иероглифы.

— «Ми», — прочел Сет Хамвес.

— Это мое детское имя, — Марйеб посмотрел на него испытующе. Сет не понял, в чем может быть смысл этого взгляда, и продолжил чтение вслух.

Сет Хамвес не знал, что на это сказать. Какая женщина могла так написать? Наверное, мать или возлюбленная. Может быть, душа матери Марйеба может проникать в его гробницу. Но ведь все это не имеет никакого отношения к свитку.

— Это написала та девушка, с которой ты говорил за стеной? Та, для которой ты пел? — спросил Йенхаров, посмотрев на Марйеба едва ли не с восхищением.

Сет Хамвес подосадовал на себя — почему он не связал эту надпись с женским голосом, и вправду донесшимся из-за стены.

— Да, — ответил Марйеб, — это она написала.

— Это имеет отношение к свитку? — Сет Хамвес старался, чтобы его голос звучал мягко. Конечно, не следует обижать Марйеба, а, кажется, Марйеб уже обижен. Но что должен сделать Сет Хамвес? Притвориться, будто он в восторге от этой надписи, будто надпись эта очень тронула его? Но подобное притворство унизительно. Ему вовсе не хочется притворяться, заискивать перед Марйебом.

— Ты ничего не понял, — Марйеб дернул плечом. — Даже он, — Марйеб кивком указал на Йенхарова, — даже мальчик понял, а ты — нет.

На лице Йенхарова выразилась досада, ему было неприятно, что его называют мальчиком.

Сету Хамвесу тоже было неприятно слушать упреки в непонимании. Зачем эта ложная многозначительность? Чего он не понял? Того, что какая-то девушка была влюблена в Марйеба и теперь ее дух находится здесь? Да он прекрасно понял это! Сет Хамвес на мгновение приложил ладони к щекам. Скверно, что у него складываются такие дурные отношения с Марйебом. И почему только сын старого служителя бога Нуна совсем не походит на своего отца? Ни мудрой доброты, ни спокойствия.

— Вернемся к вопросу о свитке Познания, — Сет Хамвес почувствовал, что не может сдержать раздражения, и тем самым раздражает Марйеба, заставляет его упрямиться и капризничать.

— Да, да, — откликнулся Марйеб с нарочитым пренебрежением, и, отвернув голову, позвал: — Бата!

Черноглазый худощавый Бата явился. Сет Хамвес заметил, что Йенхаров попытался проследить, каким же образом в помещении появилось новое лицо. Сам Сет Хамвес уже понял, что проследить за этим невозможно.

— Бата, — сказал Марйеб, не глядя на братьев, — принеси столик, доску и фигуры.

Бата поклонился и исчез.

— Если ты выиграешь, я отдам тебе свиток, — отчужденно и равнодушно обернулся Марйеб к Сету Хамвесу.

Сет Хамвес чувствовал себя униженным, но выбора не было. Он сдержанно кивнул.

Снова явился высокий Бата и принес столик с инкрустированной золотыми пластинками столешницей, позолоченную доску, разделенную на тридцать три поля и золотую шкатулку с белыми и черными деревянными фигурками. Он поставил столик, разложил доску, затем взял из шкатулки белую и черную фигурки, каждую зажал в кулаке и заложил руки за спину, после чего почтительно поднес сжатые кулаки гостю. Сет Хамвес выбрал левую руку, ближе к сердцу. Ему достались белые фигурки и выпало начинать игру.