Время от времени какую-нибудь курицу хватал хозяин и у всех на виду сворачивал ей шею. Когда Кувырок увидел это в первый раз, он был так потрясен, что целый час потом не переставая дрожал. Его потрясла обыденность убийства. Человек вышел из дому, огляделся, выбрал жертву, подкрался к ничего не подозревающей курице, схватил ее, зажал под мышкой и свернул шею.

Кувырок испуганно оглядывался — не за ним ли очередь.

После того как это повторилось несколько раз, Кувырок понял принцип, по которому отбирались жертвы, и порадовался, что зайцы не несут яиц. На суп шли плохие несушки. Он видел, как иной раз мучились куры, которым не удавалось снести яйцо, как они ни старались. Куры вовсе не так глупы, как принято о них думать. Они умнее многих и чувствуют, когда близится их час. Петушок тоже знал ближайших кандидаток в кастрюлю и не трогал их, считая, видимо, излишним тратить свой жизненный материал на тех, кому жить осталось недолго. А может, это была плохая примета. Остальные куры тоже подвергали обреченных остракизму, так что в их жалкой жизни последние дни были самыми несчастными и жалкими.

Еще два человека уделяли курам внимание: женщина, которая их кормила и собирала яйца, и малый детеныш, едва научившийся ходить. Он расхаживал среди кур, как великан, и все норовил схватить какую-нибудь за хвост. Его приводило в восторг, что куры разбегаются перед ним.

Это бесстрашное маленькое существо часто совало палец в клетку Кувырка, невнятно что-то лепеча. Оно садилось на собаку верхом, таскало ее за хвост и уши, и дикий гордый пес безропотно все терпел. Но для хозяина, держащего собаку на цепи круглые сутки, ее сердце окаменело бесповоротно.

Шли дни, а Кувырку никак не удавалось убежать. Прошел месяц, и наконец на землю навалилась зима. Она завладела полями и не прекращала попыток проникнуть в человеческие жилища, а люди оборонялись как могли. Утвердившись на земле бесповоротно, зима стерла всякую память о лете, весне и осени, затоптала в землю все, что осталось от теплых месяцев, — поглубже, с глаз долой, словно никогда не цвели деревья, не пели птицы, не летали бабочки, словно всегда над землей угрожающе нависало свинцовое небо.

От пышного великолепия изгородей осталось только переплетение гибких черных ветвей. Оголенные деревья стояли печально, как виселицы, нескромно выставив напоказ старые птичьи гнезда. Грустно было смотреть на обнаженную землю.

С приходом зимы Кувырок неожиданно для себя стал объектом пристального внимания всех обитателей дома. Даже человек, который поймал его и посадил в загон, не раз подходил и рассматривал его, удивленно покачивая головой. Кувырка немало озадачило поведение людей. Они толпились у клетки, издавая бессмысленный лай и ворчание, обычный знак человеческого возбуждения, и указывали на него пальцами. Дети приводили своих приятелей, чтобы те тоже поглядели на зайца. Все таращились на него с непонятным удивлением.

Наконец людям надоело удивляться, и мало-помалу все вернулось в норму. Никто больше не обращал на зайца внимания. Только женщина не забывала вовремя кормить его и ставить воду, да дети по-прежнему совали в клетку свои пальцы, а также морковку и капустные кочерыжки, но к этому он уже привык.

Как и большинство животных на ферме, Кувырок совсем не дичился самого маленького. Сердечко этого детеныша было переполнено радостью жизни и неугомонным любопытством. Он желал все попробовать на вкус, потрогать, погладить, схватить зайца за уши и посмотреть, что будет. Он обязательно должен был гоняться за всеми, кто соглашался от него убегать. Жизнь била ключом в этом юном существе, а зла в нем не было ни капли.

После первых заморозков человек поставил в загон деревянный ящик с отверстием в стенке и положил в него сена. Кувырок понял: люди боятся, что он замерзнет на голом цементном полу. Иногда он действительно залезал в ящик, но на солому не ложился — он же не хомяк какой-нибудь, не морская свинка. Он дикий горный заяц!

Однажды вечером выпал легкий, пушистый снежок, уютно укутав землю.

Собака по большей части сидела в будке. По ночам до Кувырка доносился ее хриплый лай. Иногда к курятнику прокрадывались лисы, но собака тут же осыпала их отборными ругательствами, и лисы поспешно убирались прочь. Кувырок не понимал, что заставляет собаку сторожить на совесть — ведь хозяева обращались с ней плохо, не пускали побегать, не брали на прогулки, а вслед за хозяевами и весь двор ни в грош ее не ставил. Хуже и презрительнее всех обращались с ней куры, зная, что она не посмеет их тронуть, иначе будет жестоко наказана или даже поплатится жизнью — для хозяев куры явно были дороже собаки.

Почему же это угрюмое, озлобленное существо, проводящее всю жизнь на цепи, презираемое домашними животными и не любимое людьми, выполняет свой долг и защищает кур? Эту тайну Кувырок так и не разгадал.

После снегопада налетел яростный ветер и набросился на землю, стараясь повалить дома и деревья.

Сильно похолодало. Вода, которую ставили Кувырку, быстро покрывалась ледяной коркой. Воробьи приходили к нему в загон попить, протискиваясь сквозь дырку в сетке. Кувырку было не жалко — пусть пьют. Он знал, что на воле птицы умирают сотнями, пытаясь найти хоть немного незамерзшей воды. Женщина выбрасывала во двор крошки, но их подбирали куры, а поставить воды для диких птиц ей не приходило в голову. Белье она теперь сушила где-то в доме — во дворе на веревке оно моментально стало бы жестким, как деревянное.

Однажды холодной ночью Кувырок сидел в своем ящике, дрожа и пытаясь согреться. Вдруг он услышал чье-то дыхание и шаги. Он принюхался, узнал знакомый запах и высунул голову. В лунном свете он увидел совсем рядом собаку. На другом конце двора, у конуры, валялась цепь с порванным ошейником. Падающий снег понемногу прикрывал эти рабские оковы.

Собаке удалось освободиться. Кувырок испугался. Что собирается делать злое животное? Собака посмотрела на него горящими глазами и что-то сказала на своем языке — тихо, чтобы не услышали спящие в доме хозяева. Что-то подсказало Кувырку, что собака не хочет причинить ему вред, что она ему сочувствует. Она еще постояла, глядя на зайца, бросила непрощающий взгляд на дом и скрылась в ночи.

«Я рад за тебя, — подумал Кувырок, — уходи поскорее. Уходи подальше».

Снег валил все сильнее. Собака правильно выбрала время для побега. Снег скроет ее следы, никто не узнает, в каком направлении она скрылась. Кувырок не знал, долго ли она готовилась к побегу. Скорее всего, ошейник истерся давно, и оставалось только хорошенько рвануть. Наверное, собака долго и терпеливо ждала подходящего момента.

Наутро, когда все проснулись, никто не хватился собаки. Люди даже не заметили, что ее нет. Они положили еду в миску, а заглянуть в конуру не догадались. Картошку и ошметки мяса поели куры, и ни одна из них даже не вспомнила про своего охранника.

Высыпали во двор ребятишки и подняли обычный шум. Они играли в снежки, лепили снежную бабу, возили друг друга на санках. Никто из них не подумал подойти к конуре и проведать верного сторожа. Набегавшись, они ушли в дом, усталые и потные, и больше Кувырок их в этот день не видел.

Прошло двое суток — собака за это время могла уйти на край света, — и наконец кто-то додумался заглянуть в будку. Из-под снега откопали цепь и порванный ошейник. Люди много лаяли по этому поводу. Они разошлись в разные стороны и громко вопили, очень, видимо, обиженные на неблагодарность своего раба, убежавшего подальше от хозяйской доброты.

Поиски собаки оказались безуспешными. Кувырок надеялся, что она жива и здорова и либо нашла новый дом, где к ней относятся с любовью и заботой, либо живет на воле.

В одно ясное утро, еще до того, как появилась новая собака, Кувырку снова пришлось испытать смертельный ужас. В рассветном небе он увидел тень и понял, что это Убоище. Кувырок забился в ящик и оттуда смотрел, как летит, высматривая добычу, убийца. Заяц понимал, что внутри загона он в безопасности, но не мог с собой справиться, не мог побороть дрожи.