Больше того, этот заяц, заметив опасность, в ту же секунду скрылся в кроличьей норе, вместо того чтобы пуститься бежать по полю, как ему полагалось. В кроличьей! Обычный заяц никак не мог так поступить. В то же время Бубба не заметил никакой разницы между этим животным и местными зайцами. Правда, он видел его так недолго… Вроде бы он чуть поменьше взрослого зайца. Зайчонок? Что-то в нем было не совсем обычное, что-то подметили зоркие глаза Буббы, хотя мозг и не успел этого осознать. Бубба знал, что его инстинкты часто опережают работу разума и что если он спокойно подождет, не пытаясь торопить и насиловать свой мозг, то мелькнувшая деталь постепенно выплывет в сознании.

Бубба улетел, понимая, что странный заяц, спрятавшийся в кроличьей норе — очень неестественное, очень незаячье поведение! — на сегодня потерян. Но теперь он будет специально высматривать его.

Пришлось удовлетвориться кроликом, который выскочил из норы раньше времени, торопясь, видно, добраться до сочной травки раньше сородичей. Жадность его и сгубила.

Бубба полетел к башне, держа в клюве презренную замену желанному зайцу. Бесшумно скользнув по невидимым воздушным сходням, он уселся на свой подоконник и начал рвать еще теплое тело жертвы. Голод утих, но желание осталось.

Когда Бубба, раздирая кроличью шкурку, дошел до дурацкого хвоста, похожего на головку одуванчика, мелькнувшее во время полета ощущение прорвалось в сознание. Он вспомнил.

Ну конечно! Когда этот странный заяц прыгал в нору, он на мгновение повернулся к Буббе спиной, и его хвост оказался на виду.

Хвост был целиком белый, без черного пятна!

Значит, на острове появился заяц нового вида, такой, какого Бубба никогда раньше не видел. Этот заяц привык смотреть в небо и умел спасаться от крылатых хищников.

Доедая кролика, Бубба погрузился в мрачные размышления.

Теперь ему все стало ясно. Именно этот заяц-недоросток и убедил русаков изменить старым привычкам. Бубба чуял в нем отвагу и уверенность, которых у местных зайцев не было.

Что ж, с наглецом придется разобраться. Нужно беспощадно выследить его и разорвать на куски. Повелитель равнины никому не позволит противиться своей власти. Только он — по праву, даруемому крепостью клюва и остротой когтей, — будет устанавливать здесь законы.

— Башня, я убью наглеца.

— Так надо, Бубба. Он вмешался в порядок природы и научил зайцев тому, что им знать не положено.

— Мой гнев справедлив, Башня?

— Ты — Бубба и имеешь право гневаться когда хочешь.

— Но я не могу стать человеком.

— По духу своему ты человек, Бубба.

В башне стоял полный мрак, и засыпающий Бубба растворился в темноте, слился воедино с черными камнями.

Осень — непростая пора для зайцев. Ведь она окрашена в лисьи цвета.

Когда листья начинают желтеть, рыжеть и краснеть, зайцам частенько приходится вздрагивать, ловя краем глаза цвета своего врага. Через мгновение, конечно, заяц понимает, что ошибся (если ошибся). Трудно жить, когда сердце на каждом шагу уходит в пятки.

А заячья тревога передается и другим, так что все звери начинают дергаться, нервничать, раздражаться по каждому поводу. Случаются и драки.

В этой нервной атмосфере зайцам остается одно утешение — гадание. Как никогда идут в ход вязовые веточки, светящиеся опята, колокольчики, духи предков и все прочее.

Кроме лисьей окраски, осень раздражает зайцев беспорядком. Палые листья и мертвые цветы устилают некогда столь опрятные поля, забивают борозды и канавы, препятствуя свободному течению воды. Зайцы вообще не понимают, зачем деревья сбрасывают свой покров, да еще перед наступлением зимы. Все нормальные создания, наоборот, отращивают к этому времени мех подлиннее и погуще. А деревья предпочитают стоять на морозе голыми! Странные существа!

Кувырок и Большеглазка сидели на окраине луга. Накануне Кувырок видел странный, тревожный сон. Ему явился призрачный заяц. Кувырок полагал, что дело в нервной осенней обстановке. Когда в глазах рябит от золотого и рыжего, цветов опасности, не удивительно, что и он слегка не в себе. Лисы и орлы! Хорошо еще, что эти убийцы не коричневые и не зеленые, иначе бы зайцы круглый год не знали ни минуты покоя!

Ему так и не удалось повидаться с Джитти. Но решение он принял. Он хотел остаться с колонией. Теперь это была его семья.

Большеглазка почему-то была им недовольна. Кувырок приписывал это осенней нервозности.

— Значит, ты окончательно все решил? — спросила Большеглазка в сотый раз.

— Боюсь, что да.

— Что значит «боюсь»! Ведь решаешь-то ты! Догоника просто пользуется твоей порядочностью! Да какая вообще разница, волшебное оно или нет! Ну пожалуйста, не уходи! Останься со мной до весны, а там и решай. Что могут изменить несколько месяцев?

Но раз уж Кувырок что-то решил, отговорить его было сложно — горец есть горец. В горах крепко думают, прежде чем решиться на что-то, но уж когда решение принято, легче скалу расколоть, чем его изменить.

— Какая разница, сейчас идти или потом? Опасность-то меньше не станет. Лучше уж побыстрее отделаться. Вы думаете, что Убоище — сверхъестественное существо, а я в это не верю и хочу доказать, что я прав. Когда мы будем знать о нем больше, мы придумаем что-нибудь, чтобы спастись от него. Пока что я видел только темную тень в небе, но, когда я вернусь, у нас будет точное его описание. Может, это какая-нибудь громадная сова или что-нибудь в этом роде.

— Сова таких размеров? Не смеши меня! Кролики любят рассказывать байки об орлиных совах или совиных орлах, которые якобы охотились на них за морем, но и они говорят, что Убоище в два раза больше. Ну почему ты такой упрямый? Хоть говори тебе, хоть не говори!..

— Ну, может, и не сова, но во всяком случае ничего волшебного в нем нет. Не надо за меня бояться. Такая уж, видно, мне выпала судьба — вечные перемены и приключения. Раньше я жил среди оленей, диких кошек и орлов, а теперь меня окружают русаки, ежи, выдры и убоища. А завтра, может, будет еще кто-нибудь. Ничего со мной не случится!

Большеглазка шмыгнула носом.

— Надо же когда-то остепениться! Пусть теперь кто-нибудь другой рискует!

— Нет, Большеглазка, извини, но пойду я.

Большеглазка обиделась и ушла от него на другой конец луга. Странно она себя вела, и Кувырок отказался от попыток ее понять. Уж на что все русаки чудные, а она чуднее всех. Он пошел попрощаться со Стигандой.

— Удачи твоим начинаниям, друг, и скорой встречи нам обоим! — сказала выдра. — Береги свою пушистую шкурку! Стиганда будет ждать твоего возвращения и первой приветствует и поздравит героя.

— Ну, какого там героя, — скромно возразил Кувырок, — спасибо, Стиганда! До свиданья, Гастинд, — добавил он, увидев высунувшуюся из воды морду, но тот только пробормотал что-то по-куньи и снова скрылся.

Кувырок отправился к Лунной зайчихе. Он намеревался идти на колокольню сегодня и хотел ее предупредить.

Он еще не дошел до края луга, как его догнала Большеглазка. Она была так расстроена — он даже подумал, что с ней что-то случилось, но оказалось, что она просто хочет еще раз с ним поговорить, пока он не ушел. В глазах ее было беспокойство, но говорила она очень сердито.

— До свиданья! Да будь поосторожнее! — сурово сказала она.

— Ну а как же? — удивился Кувырок. — Я буду очень-очень осторожен.

— Ну и ладно! — сказала она еще суровее, резко повернулась и побежала к своей норе.

В сотый раз удивляясь странностям своей капризной соседки, Кувырок покинул их общую территорию. Он понимал, что за ее причудами что-то скрывается, что она что-то пыталась ему сказать, но был не в настроении разгадывать загадки. Все горцы такие — не любят намеков, экивоков и недосказанностей, предпочитают все говорить прямо и открытым текстом.