Кувырок решил не будить ежиху и поскакал через поле в направлении, которое она указала ему ночью. Надо было найти белый скелет дерева в центре пшеничного поля — там место сбора русаков.

Оказалось, что до дерева дальше, чем он думал. На ходу он то и дело поглядывал по привычке в небо — нет ли орлов. Наконец показался высокий ободранный ствол, а подойдя поближе, Кувырок заметил несколько распластавшихся на земле фигурок, в которых узнал русаков. Большая зайчиха поднялась и пошла ему навстречу. Кувырку стало слегка не по себе — она была такая крупная и сильная, с длинными крепкими лапами. Шкурка у нее была желтовато-бурая, а хвостик наполовину черный.

— Привет! — сказал он, когда она подошла поближе. — Я Кувырок.

— А я Лунная зайчиха, Догоника. Нам сейчас не до тебя, горный заяц, — хватает и своих забот. Я знаю, что тебе пришлось спасаться от собак, и сочувствую твоим испытаниям, но нам и самим достается от Убоища. Мы не можем поручиться за твою безопасность. Время тяжелое, тебе будет плохо с нами, так что иди-ка лучше своей дорогой.

Кувырок чуял запах заячьего страха. Похоже, что их до смерти напугало то самое крылатое существо, о котором рассказывали кролики.

— Послушай, — сказал он, — раз я вам не нужен, навязываться не собираюсь. Но я соскучился по заячьему обществу. Вам не надо меня опекать, я и сам о себе позабочусь. Мне нужен только дом. Неужели у вас нет свободного места? Я обещаю никому не докучать.

Другая зайчиха крикнула издали:

— Позволь ему остаться, Догоника! Пожалуйста! Я так боюсь лишиться лап!

Лунная зайчиха в некотором замешательстве оглянулась на говорившую, но потом решительно затрясла головой:

— Нет, твой приход не ко времени. Тебе будет лучше без нас.

Еще один заяц подскакал к ним — парень, почти такой же рослый, как Лунная зайчиха. Он сел рядом с ней на задние лапы и внимательно вгляделся в пришельца. Потом заговорил:

— Мелковат он, верно?

— Я как раз объясняла нашему гостю, — сказала Догоника, — что, как бы нам ни хотелось его приютить, мы, к сожалению, лишены такой возможности. Наша колония в данный момент переживает некоторые трудности.

— Вот именно! — подтвердил парень.

— А ты что, тоже лунный заяц? — спросил Кувырок.

Тот даже не сразу понял вопрос.

— Меня зовут Стремглав, я Солнечный заяц. Лунной может быть только зайчиха, и такая зайчиха в колонии только одна.

— Ясно! Лунная, значит, солнечный… А звездного зайца у вас нет?

— Это что, шутка? — надменно осведомилась Догоника.

Кувырок поспешно заверил ее, что и не думал шутить:

— Нет, нет, просто мне очень интересны ваши обычаи. А почему вы себя называете колонией? Почему бы не говорить «семья» или «клан», как мы?

— Потому, — ответил Стремглав, — что мы не семья в обычном смысле этого слова. В отличие от вас, горцев, мы собираемся вместе только в брачный сезон, то есть с середины зимы до лета, а потом расходимся. Потому мы и колония.

— Вот оно что! Мне бы очень хотелось остаться и присоединиться к вашей колонии. Мне больше некуда идти.

— Это невозможно! — твердо заявила Догоника. Но Стремглав явно сменил гнев на милость.

— Слушай, Лунная, а почему бы ему и в самом деле не остаться? Деваться ему некуда, а мы потеряли столько народу — лучше уж пусть он займет свободное место, чем эти нахалы из Северной колонии. Они все время норовят расширить территорию. Смотри, если не принять мер, они скоро весь остров захватят.

Кувырку эти доводы показались вполне разумными и убедительными, да и на зайчиху, как он заметил, произвели впечатление. Она задумчиво пошмыгивала носом, глядя на супруга.

— Какой-то смысл в твоих словах есть, но ведь у нас народятся зайчата. На следующую весну им может не хватить места.

Стремглав кивнул:

— Верно! Только до весны еще дожить надо.

— Может, и доживем, — вздохнула зайчиха. — Ну ладно, уговорили! Можешь оставаться. Пойдем, я познакомлю тебя с остальными. Надеюсь, ты быстро усвоишь наши обычаи, потому что, запомни, я большим терпением не отличаюсь. Нрав у меня крутой, усвой это с самого начала.

Кувырок был вне себя от счастья. Наконец-то он нашел себе дом. Не к такому он привык и не того бы хотел, но очень уж он истомился в одиночестве. А его новые товарищи — какие ни есть, а все-таки зайцы!

Вокруг расстилалось волнующееся море нежной зелени. Поле ограничивали аккуратно подстриженные изгороди с деревьями по углам. В самой длинной имелись ворота из пяти горизонтальных бревен, за ними пыхтел трактор. Дальше лежали другие поля, другие изгороди — обычный для этих мест скучный и однообразный пейзаж. Но Кувырок заметил, что если закрыть один глаз и прищурить другой, то вид получается не такой уж безобразный.

— А как тут у вас насчет орлов? — спросил он, прыгая рядом с Лунной зайчихой.

— Каких орлов?

Кувырок поднял глаза к хмурому небу. Порывистый ветер швырял друг на друга растрепанные серые облака, сбивал с пути кружащихся ворон. Орлов не было.

— Ну как каких? Обыкновенных орлов.

Догоника затрясла головой, словно вытряхивая из уха заблудившуюся осу.

— Говорила я тебе, что нечего с ним связываться, — ворчливо сказала она Стремглаву. — Слышишь, он уже бредит!

— А что я такого сказал? — не понял Кувырок.

Стремглав объяснил:

— Мы тебя не понимаем. Кто такие орлы?

Настал черед удивляться Кувырку.

— Как кто? Орлы — это… Ну, орлы! Вроде соколов, только гораздо больше. На канюков похожи, только еще крупнее и летают быстрей. Они падают, как молния, хватают с земли зайца — быстро, как… как орел! Он так покружится, покружится, а потом вниз — бац! — и зайца нет!

— Только один хищник может схватить взрослого зайца, — сказал Стремглав, — и это лиса. Ну, конечно, не считая Убоища. Только у лисы хватит силы с нами справиться, да и догнать, кроме нее, никто не может.

— А барсук?

— Не догонит.

— А дикая кошка?

— Что еще за дикая кошка? — осведомился русак.

— Такой зверь. Загадочный. Как домашняя, только больше. Они свирепые-свирепые! Значит, их у вас тут нет, иначе вы бы знали. Они когтями с деревьев кору обдирают.

Лунная зайчиха остановилась и резко сказала:

— Слушай, давай покончим с этим раз и навсегда! О каких зверях ты еще желаешь поговорить?

— Еще есть куницы…

— Про них я слышал, но никогда не видел, — вставил Стремглав.

— Ласки и горностаи.

— А вот эти есть! — Стремглав даже обрадовался.

— Итак, — наставительно произнесла Догоника, — мы выяснили, что орлы и дикие кошки у нас не водятся, куницы встречаются редко, горностаи и ласки имеются и их надо остерегаться, а главным образом беречь от них зайчат, основной же враг — лиса. Но сейчас нас истребляет крылатый хищник, против которого мы беззащитны, и именно он страшнее всех лис, горностаев, диких кошек, куниц, ласок и даже… — Она помолчала. — Слушай, эти твои орлы… Они могут хватать зайцев с земли, как ястребы мышей?

— Запросто! — ответил Кувырок.

— А в какое время они охотятся?

— В любое, при ясной погоде. Он же должен нас сначала увидеть, а потом уже хватать.

— А в сумерки?

Кувырок покачал головой.

— Сомневаюсь. Может, конечно, напасть ближе к вечеру, когда еще светло, или утром, когда солнце уже поднялось. Им нужно хорошее освещение.

— А не может один какой-нибудь орел охотиться только в сумерках?

— Мы в горах про такое никогда не слыхали.

Догоника вздохнула:

— Ну ладно! А то у меня мелькнула мысль… Если б знать, кто он такой, может, что и придумали бы. Но нет, видно, так Убоище для нас тайной и останется.

— Про него кролики всякие глупости болтают. Будто это волшебный зверь — летающий барсук, а вместо хвоста у него горностай.

— Да, — подтвердил Стремглав, — я тоже слышал. Но я его не рассмотрел хорошенько. Как его рассмотришь? Он появляется внезапно в полутьме и хватает зайцев, как мышей. Нас становится все меньше. Может, он и волшебный. От него нет защиты.