184. К ПАТРИОТАМ Писано в 1812 году, по занятии французами Смоленска Цари в плену, в цепях народы! Час рабства, гибели приспел! Где вы, где вы, сыны свободы? Иль нет мечей и острых стрел? Иль мужество в груди остыло, И мстить железо позабыло? В России враг… и спит наш гром! Почто не в бой? он нам ли страшен? Уже верхи смоленских башен Виются пламенным столбом! Се вестник кары — вражьей траты: Их кровь жар мести утолит! К мечам! вперед! блажен трикраты, Кто первый смертью упредит! Развейтесь, знамена́ победны, Героев-предков дар наследный! За их могилы биться нам! На гибель злым и малодушным, Сам браней бог вождем воздушным Летит святым сим знаменам! Их слава нарекла своими — И носим имя мы славян! Вперед, рядами — вместе с ними, Перуном грянем в вражий стан! Сразим, иль всяк костями ляжет, И гробный холм потомству скажет: Здесь скрыт бестрепетных собор, И скажут веки и стихии: Он славу защищал России И мстил вселенныя позор! Стыдом, проклятием покрытый, Сей царь земли, сей бог побед, В ров гибели, для нас изрытый, С высот честей своих падет! Не сонм наемников иль пленных, К алчбе, корысти устремленных, Предателей страны своей, Которы в страхе рабском пали, В добычу всё врагам отдали — И прах отеческих костей! Он встретит в нас героев славы, Известных свету россиян, Спасавших чуждые державы, Которых суша, океан В победах громких созерцали, Которых царства трепетали, Кого дрожал и храбрый швед, И прусс, и галл непостоянный, Сам вождь его, в боях венчанный, И спящий в гробе Магомет! Восстань, героев русских сила, Кого и где, в каких боях Твоя десница не разила? Днесь брань встает в родных полях — Где персть, древа и камни хладны Возжгут твой дух, ко славе жадный! Один, один врагу удар — И вся Европа отомстится: Здесь Бельт от крови задымится, А там — вспылает Гибралтар! 1812 185. МЫСЛИ ПРИ ГРОБЕ КНЯЗЯ КУТУЗОВА СМОЛЕНСКОГО Как изумленный свет делам твоим дивился И дух унывшия Европы оживал, Росс, видя образ твой, в веселии гордился И, избавителя, тебя благословлял; Когда всеобщий слух тобою был пленяем, Цари завидовать могли твоей судьбе; Кутузов! твой ли гроб в печали мы сретаем? Такое ль торжество готовили тебе? Восторгов наших глас в плач тяжкий превратился; Где ты, спасение, надежда россиян? Лишь славу их вознес — и в вечности сокрылся — Так солнце от очей скрывает океан. Кто ныне поведет полки осиротелы? Кто мужеством врагов заставит трепетать? Кто будет защищать Отечества пределы? Кому спасать царей и царства восставлять? Увы! тебя уж нет! пусть рок ожесточенный, В отраду нам, тебя бессмертием дарит, Пусть слава временам твой кажет гроб священный, В нем славы наших дней залог уже сокрыт; Какой России сын удержит слез теченье? Не есть ли торжество врагам твой гроб один? Усердие к тебе вменится ль в исступленье? Здесь пишет не поэт — здесь плачет гражданин. Соотчичам твоим отрада лишь едина, Что гром твоих побед всю вечность обтечет, Что их Отечество в тебе имело сына: Во славе лишь сынов Отечество живет. Апрель 1813 186. ОСВОБОЖДЕННЫЕ ПЛЕННИКИ
Романс, почерпнутый из происшествий 1813 года Кровавой битвы час ужасный, Как грозно жребий мой решен! Я жив остался — и напрасно Мой меч победой изощрен! Вотще со мной орудье мести! Вотще внимаю брани глас,— Разив врагов на поле чести, От плена меч меня не спас! Повержен, язвами покрытый, Не смерти жертва, но врагов, Добыча брани знаменитой, Познал Оскольд позор оков. Герой! где твой булат разящий, Где пыл к сраженью, страх врагам, Твой клик, победе предлетящий, Оракул грозный их сердцам? Далёко родины священной, Далёко кровных и друзей; За храбрость — мрак тюрьмы презренной; За клик победный — звук цепей. На диком береге Луары, В ужасной башне вышиной, Враги его повергли яры Под стражей дневной и ночной. Чем боле витязь был опасен, Тесняся с смертью в ряд врагов, Тем боле плен его ужасен И гибельный конец готов! Один, прискорбен, в думе смутной — И взор его к земле простерт; Он смерти ждет ежеминутно И каждую минуту тверд. Как вдруг … о, скорбно утешенье! Свет озарил темничну тму; Ведут … «Одно им заточенье И участь та же, что ему! Они — погибель наших ратей, Гроза рушительна в бою, На них видна кровь наших братий, На них насытим месть свою! Нет, нет, пусть прежде изготовим Достойное отмщенье им. Страданья каждый вздох изловим — И казнью страшной умертвим!» Краса станиц, щит стран полнощных, Возросших средь Донских степей, Быстролетучих, храбрых, мощных, Оскольд зрит ближних и друзей: «Там брань, — они гласят, — кровава, Отчизны в славу возжжена, А нам, нам изменила слава — Лишь честь осталася верна! Погибнем, коль погибнуть должно, Нас близит к смерти каждый миг! Почто, отечество, не можно Вновь биться нам в рядах твоих?» Проходят дни, проходят ночи, Несчастных жертв внимая стон, И утомленные их очи Отрадный не смыкает сон. В душе отмщение пылает, Снедает сердце их тоска; И, безоружная, не знает Путей отчаянья рука. Вдруг ночи в мрак дверей затворы Отверзлись, страшно заскрыпев. «Час смерти», — и смущенны взоры Сретают деву — прелесть дев. Как ангел, божий утешитель, Ниспосланный с небес благих, От уз земных освободитель, Она является для них. Кто красоту ее опишет? Как роза, цвет ее ланит, В груди огонь любови дышит И взор отважностью горит. «О витязи, — рекла, — спасайтесь, Минута смерти сочтена; Вот ключ, одежда, всё: скрывайтесь! А я за вас умру одна! Темницы страшной сей хранитель Похитил счастье дней моих, И хищник сей… есть мой родитель! Им предан казни мой жених!..» Смущенных их, в благодаренье, Выводит смело за собой: «Здесь вам, о витязи, спасенье — А мне во глубине речной! О, погаси, пучина яра, Огонь, пылающий во мне!» — И, с шумной пеною, Луара Ее скрывает в глубине. <1815> |
